Саммервуд. Город потерянного лета

Часть I Глава 5

Киген стоял возле входной двери и, задумавшись, расстегивал верхние пуговицы на бушлате, но лишь для того, чтобы вновь застегнуть — и так по кругу. Он чувствовал, что теряет контроль, стискивал зубы, всем весом давил на деревянные доски, и пол тихо поскрипывал под ногами, ненадежный и зыбкий, точно песок.

Киген пытался, но не мог отделаться от мысли, что сегодня дом подвел его, предал — пустил на порог ту, которую не звали, которой больше не было здесь места. И все-таки Юджин пришла: как всегда, сделала первый шаг, не побоялась последствий. А Киген оставил ее одну, повернулся спиной, закрыл дверь. Но от мысли, что она может уехать из Саммервуда опять — и теперь уже навсегда — кулаки его невольно сжимались.

Киген знал — пути назад нет. Давать прошлому шанс — гиблое дело. Но его руки снова пахли ее духами, что-то свербило в груди, и в кончиках пальцев оживала, пульсируя, память: хрупкие девичьи плечи, шрам над ключицей, ямочка на щеке... Узнаешь? Помнишь? На, подавись!

Конечно, он помнил. И улыбку ее, и то, как встряхивала волосами, готовая рассмеяться, и как шептала чужое имя в чужих руках...

Пять лет назад Киген так сильно ее любил, что был готов ради Юджин на все — даже попытаться простить. Она была центром его вселенной, вся его жизнь строилась вокруг нее и только поэтому имела смысл. Но Юджин ушла — мир рухнул.

А теперь она вернулась как ни в чем не бывало. Все та же Юджин, непоколебимо уверенная, стоит захотеть — и его жизнь снова будет вращаться вокруг нее. Ради нее.

Но Юджин не учла главного: Киген изменился и, как и его отец, не умел прощать.

Киген мотнул головой, отгоняя мрачные мысли, снял наконец бушлат и подошел к шкафу. Но стоило потянуть на себя зеркальную дверцу, как та вздрогнула, пошла рябью — и отразила девушку, сидевшую у окна. Киген чертыхнулся. По надутым губам, по нахмуренным бровкам он понял — она все видела, и ее молчание лишь затишье перед бурей.

Он тяжело вздохнул, принимая неизбежное, повесил бушлат на вешалку, аккуратно прикрыл дверцу шкафа и только тогда повернулся, чтобы встретиться с обвиняющим взглядом пылающих темных глаз.

— Хорошо прогулялся?

Киген покачал головой, подошел ближе, сел на диван так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и, наконец, тихо произнес: