Покинув свое общежитие, неровной походкой я направился на работу. Поначалу глотку обжигал тяжелый свинцовый смрад, доносившийся откуда то из-за дома. Над городом стояло темно-красное небо с яркими фонарями под ним, которые свидетельствовали о том, что сейчас над Подгородом стоял день. Со звоном дентисатора я шел на встречу к своему другу, которому при рождении было дано имя М - 152, но в нашем округе мы его все звали Двойка. В свои девятнадцать лет он выглядел намного хуже меня, не считая множества невидимых проблем со здоровьем и иссохшим лицом, он уже был полностью лысым, и даже не имел бровей, а радужки его глаз полностью сгорели, оставшись только черными большими зрачками. Радостно поприветствовав меня, мой друг начал делиться яркими событиями, произошедшим за выходные дни . В основном, весь его досуг, как и у большинства людей Подгорода сводился к алкоголю и наркотикам. В этот раз мне было намного интереснее его слушать, ведь помимо приключений в наркотическом состоянии, он побывал со своими коллегами по работе на легендарном Свалочном обрыве, и видел ту самую брешь в земле, в которую по местным преданиям, если упасть, то будешь падать вечно. От этих слов мне становилось яростно, ведь что бы ты ни сделал, все в конечном итоге сводилось к вечности и это не вызывало никаких положительных эмоций. В нашем дружественном союзе Двойка был главным, он все время что то придумывал и что то рассказывал, мне же отводилась роль угрюмого слушателя и невольного соучастника. И зачастую я слушал его истории краем уха, из уважения, дабы не обидеть, ведь он изо всех сил старался для меня. Но последняя история о девушке, с которой он имел близость меня очень сильно заинтересовала и приятно взволновала. И как всегда бывает, на самом интересном месте, Двойке пришлось остановить рассказ, так как мы добрались до метро-станции и наши пути разошлись. Было решено после рабочего дня встретиться в местном баре и обсудить историю до конца.
Проводив друга на его поезд, который ходил по рельсам, установленным над вагонами, я встал на нужную площадку в окружении своих коллег. Хмуро обменявшись приветствиями, я встал у края перрона, вслушиваясь в беседу двух женщин-операторов распределительной станции. Как и много лет назад интересы женщин были заключены на мужчинах, том времени, когда им придется рожать, и конечно же на беседах о собственном здоровье. Мне немного было завидно от того, что эти люди проводят свое свободное время так, как хотел проводить его я, но не мог, в силу своего физического здоровья и поэтому мне вновь было неспокойно на душе. Пытаясь хоть как то отвлечь себя от этих неприятных разговоров, я достал сигарету и задымил. Ведь хуже уже не будет, а курение только приблизит меня к долгожданной свободе через мучительную смерть. Отбросив сигарету вниз с платформы, на кучку бездомных, что ошивались под строением, я подождал пока мой поезд приблизится. Будто танк, я пробивался сквозь толпы людей, которым было не по силам противостоять моему тяжелому дентисатору в этой утренней давке. Встав в угол вагона, мой взор был вынужден устремиться на плазменный дисплей и пресловутую рекламу Кибервиталиума. Раздираемый сомнениями, я все-таки был более склонен к тому, что бы переместиться в это чудесный мир, к тому же мне бы не пришлось тратить никакой суммы, так как на своей работе я был показательным рабочим и имел множество льгот и привилегий в выборе своей судьбы после смерти, которая по подсчетам врачей, должна была меня настигнуть через пять-шесть лет. Конечно, те у кого есть выбор в жизни, страшатся смерти, но не мы, жалкие обреченные жители Подгорода. С ранних лет, в школе и в Храме в нас достаточно крепко воспитали чувство жертвенности и самопожертвования, объясняя, что смерть в нашу эпоху еще нужно заслужить и это будет самой достойной наградой в столь тяжелое время. Состав остановился и работники, что были со мной в вагоне, волной хлынули к заводу, который возвышался над станицей большим черным зданием с высокими трубами, дым из которых, столбом возносился к ржавой крыше нашего мира. Отстояв в очереди на распределительный пункт, я спешно направился к рабочему месту. Просторный двор, окруженный высоким забором с колючей проволокой был полностью изрезан полосами железнодорожных путей, по которым, на вагонетках доставлялась различная руда. Потерев руки, я был готов к работе. Шагоход, маленькая кабина на механических ногах с клешнями, уже была подготовлена моим помощником, который протирал тряпочкой гаечный ключ, сидя на железном ящике. Этим помощником был Н - 012, это был юноша немного младше меня, светловолосый и с широко посаженными глазами. Мне он нравился, он любил работать, быстро учился и никогда не задавал лишних вопросов - потому что был нем, и в необходимых случаях, для связи со мной, он пользовался голосовым модулем, в котором набирал необходимые слова и озвучивал их. Надев ярко-зеленые жилеты и защитные шлема, я и Н - 012 погрузились в кабину шагохода. Вздрогнув всеми деталями после отдыха, машина начала выполнять мои команды. На протяжении всего дня, на широкий двор прибывали вагончики с фасованной рудой, которую мы в свою очередь погружали в грузовой отсек шагохода, что был на крыше, и переправляли груз в необходимые места. Замечая что золотистый песчаный блок был неправильной формы или с дефектами, я сразу же отправлял своего помощника фиксировать проблему и докладывал начальнику распределительного пункта. Вот так, под звон промасленных механических деталей проходила моя жизнь. Ничего не менялось и не собиралось меняться. Даже находясь на рабочем месте, я не переставал поддаваться давлению тяжелых мыслей о своей обреченности и безысходности. С каждым часом все сильней и сильней изнывая от усталости, я ждал конца рабочего дня, ну или хотя бы перерыва. И вот долгие часы мучений были прерваны громким сигналом на всей территории моей рабочей зоны. Переместив шагоход в безопасное, от железнодорожных путей место, мы вместе с моим помощником поспешили в Физиологический блок, а именно в столовую.
Вкусив плоды порошковых деликатесов, я приобрёл баночку газировки, и заметив что у меня осталось немного свободного времени, мы вместе с Н-012 направились в помещение для курящих. Физиологический блок представлял из себя пятиэтажный куб с окнами, в котором располагались объекты, необходимые для естественных нужд: санитарная комната, столовая, медпункт, комнаты отдыха для рабочих, что трудились в ночные смены. А последний, пятый этаж, был не достроен, поэтому и служил негласно местом для курения, так как не имел крыши.
Весьма удобно свесив ноги с подоконника, я наслаждался терпким дымом сигареты, равно как и мой помощник. Мы молча смотрели вдаль, созерцая все величие промышленного комплекса, границы которого были неизвестны никому, кто здесь оставлял свою жизнь. Внезапно меня кто то схватил за плечо, что я едва не вывалился из окна. Обронив сигарету, я обернулся. Возле меня стоял мой хороший приятель М - 114. Посмотрев на его лицо я понял, что Эмка был чем то очень сильно напуган, будто какого-то убил или обокрал.
- Ты чего?- Поинтересовался я.
Озираясь по сторонам, дабы нас никто не увидел, М - 114 грубо скомандовал моему верному помощнику:
- Оставь нас.-
Кивнув головой Н - 012 покорно удалился. До чего же добрый парень!
Но тут Эмка, глядя мне в глаза, быстро прошептал:
- Они... Я не хотел... Они уже выслали приказ на предприятие и наверняка уже здесь! -
Я ничего не понял:
- Кто?-
Выглянув из-за моего плеча на площадку перед Физиологическим блоком, Эмка прошептал:
- Нет времени. А я успею убежать! -
И задорно засмеялся. Я понял что М - 144 разговаривал сам с собой, не смотря на то, что глядел мне в глаза.
- Вот, возьми.-
После этих слов,
Эмка вручил мне конверт с адресом и добавил:
- Отдай сегодня же, после смены. Прошу тебя! -
После чего он хлопнул меня по плечу и скрылся с глаз. Поместив конверт во внутренний карман комбинезона, я задумчиво пожал плечами и принялся за новую сигарету.
Вернувшись к шагоходу, верный помощник уже во всю выполнял мою работу. Резво жужжа металлическими конечностям, мой механический паук, под руководством немого Н - 012, ловко подбирал кубы руды из вагончиков, что каждую минуту подъезжали к нам на площадку. Ближе к вечеру вагонетки подъезжали все реже, а спустя какое-то время этот бесконечный поток и вовсе прекратился. Приятной музыкой мне показался гул сирены, говорившей о конце рабочей смены. По привычке, всю работу связанную со сдачей техники и ее подготовкой на следующий день, я свалил на своего молчаливого помощника, а сам же поспешил в бар. К Двойке.
