В комнату через открытое окно ворвался свежий воздух, принеся с собой запах свежей травы и распустившихся цветов, Лайма не открывая глаз, правой рукой нашла телефон, лежавший рядом, поднесла его к лицу, приоткрыв глаза посмотрела на время. Двенадцать часов дня.
"Кто-то любит поспать" - пробормотала Маккензи и тяжело вздохнула, запустив пальцы в волосы, немного сжав их там, сделала продолжительный вдох и моментально выдохнула. Новый день требовал хорошего начала и это было как раз оно.
Холодный душ настраивал на новые события, давая понять, что в жизни наконец-таки все наладилось.
Лайма вышла из душа, закуталась в красное полотенце, почему-то стало холодно, она решила сесть за изучение иностранного языка, ибо являлась той еще перфекционисткой.
Телефонный звонок прервал спокойствие и уединение. Незнакомый номер. Лайма решила ответить:
-Маккензи. - Серьезность была одной из ее черт характера, которая норовила проявлять себя даже в простых делах.
-Может пойдем прогуляемся? - Знакомый голос говорил ей странные вещи, - Мне ужасно скучно. - это был Адриан, она узнала его на втором предложении.
-Прости, я занята...может позже, ну или завтра?
Адриан усмехнулся:
-И чем же ты занята? Может я могу чем-то помочь?
- Очень сомневаюсь, что можешь, самосовершенствование - это дело сугубо каждого человека, и сейчас я занимаюсь как раз этим. - Она пыталась всячески выкрутиться из ситуации, дабы не обидеть при этом своего нового друга. - Нуу, ты же вроде договаривался идти куда-то со своим знакомым? - Ответа дожидаться времени не было. - Так вот, не хочу мешать вашим планам, ладно, прости, мне нужно заниматься.
Адриан уже начал говорить что-то, но к той секунде разговор уже был сброшен.
Честно говоря, Лайме почему-то не очень хотелось видеть Адриана сегодня, за несколько дней непрерывного общения, он ей немного поднадоел, кажется, со всеми так бывает, наверное поэтому люди разводятся, перестают общаться друг с другом, да и вообще, миллионы разладов в отношениях скорее всего из-за этого и случались.
Еще быстрее Адриана ей надоела зубрежка французской грамматики, поэтому дело было в наглую заброшено, совесть мучала по этому поводу, но на нее было все равно.
