Лафейсон

Началось. I

        Не придумав внятного предлога, я сбежала из столовой, когда я увидела его в дальнем углу зала.

Пока Фригга продолжает задавать тонну наводящих вопросов Ванде о ней же, я быстро спускаюсь по ступенькам, протискиваюсь через толпу женщин с корзинами и выбегаю на широкий балкон. В небе висят тёмные тучи, воздух морозный, пахнет морем. Я часто дышу от бега. И вижу его второй раз.

Монстр, тот самый главный Читаури, стоит за моей спиной, улыбается своим щербатым ртом, а потом растворяется в воздухе.

Раскат грома.

Я хватаюсь руками за мраморные перилла и смотрю вниз. Там ходят люди, кажущиеся такими крошечными, будто муравьи. Мне хочется к ним, туда, вниз. Я вовремя одёргиваю себя. Что-то происходит.

Раньше Читаури не мог влиять на меня, когда я не спала. Сейчас же является наяву. Только теперь до меня доходит, что за всё время пребывания в Асгарде, я ни разу не видела туч. Только сегодня. И только сегодня впервые увидела монстра рядом с собой.

Он предупреждал меня, сказал отдать, нет, вернуть ему скипетр. Я этого не
сделала. Получив его, он бы точно напал. И тогда город Богов превратился в руины. Сейчас же ему надоело ждать, надоело прятаться на астероиде в космосе, надоело запугивать меня. Надоело быть лишь ведением.

Я уверена, скоро он явится во плоти.

Этого не должно случится.

Но это уже началось.

***

— Клэри!

Я слышу голос Эдриана, но тут же забегаю в другой коридор. Почему-то этот тёмный и пустой, идеально. Я иду дальше, стараясь спрятаться в темноте от брата и остальных. Сейчас они будут только мешать. Мне срочно нужно остаться одной и подумать. Подумать, что мне делать.

Я вижу слева дверь. Дёргаю за ручку — заперто.

Надеюсь, сила хаоса предусматривает взлом замков.

Я присаживаюсь на колени, чтобы замочная скважина находилась на уровне моих глаз. Шевелю пальцами — мутная чёрная дымка проникает в отверстие, ручка трясётся, я слышу, будто на каменный пол упало что-то металлическое. Ручка легко поддаётся.

Я захожу в небольшую комнату. Здесь два больших окна, за которыми злится грозовое небо. Почему-то вспоминаю о Торе. Эта комнатка — что-то вроде склада для старой мебели. Запылённые кресла, стулья столы. Свёрнутые рулоны ткани, похоже на шторы. Отлично, если меня никто не заметил, вряд ли они будут здесь искать.

Я не умею ставить магическую защиту на двери, жаль, что в последнее время только валялась без сознания, а не училась хоть каким-нибудь вещам с магией. Приходится по старинке. Я пододвигаю к двери тяжёлую лавку. Вроде бы надёжно.
Хотя ни одного мага это не остановит, я знаю.

Я сажусь на другую лавку.

Он появляется перед запертой мною дверью. Он что-то шепчет, и я понимаю, что: «Скипетр». У меня его нет, пусть ищет сам, раз ему так нужно. Только не в этот раз. И не с помощью моей семьи.

— Я тебя не боюсь, — говорю я, даже слишком смело, что меня удивляет. — Разберёмся как нечеловек с человеком.

Он улыбается, обнажая ряд чёрных зубов, похожих на акульи. За окном гремит гром. А я смотрю на это всё. И мне даже не страшно.

— Смело, девочка. — Хрипит он. — Ты не простоишь против меня и мгновения.

— Хочу рискнуть.

Он смеётся будто каркает.

— Рискнёшь своей жалкой душонкой, если не отдашь мне скипетр прямо сейчас!

— У меня его нет. — Я смотрю на него снизу вверх, сидя на этой низкой скамье.

— Лгунья! — орёт он, что я аж вздрагиваю и начинаю переживать, что нас мог кто-нибудь услышать. По крайней мере, служанке, которая войдёт ради любопытства, точно не поздоровится. — Я чувствую, что наш скипетр где-то рядом! Ты отдашь его!

Стоит мне моргнуть, как я тут же оказываюсь на том самом астероиде.

Главный Читаури стоит передо мной — живой, настоящий, реальный. Чуть поодаль, окружив нас, стоят тысячи других монстров и кричат что-то на своём языке. Они создали эдакий живой ринг из собственных тел. А мы — их развлечение.

Главный Читаури смеётся.

А я начинаю бояться.

Ну и ладно, лучше пусть умрёт один, нежели тысячи.

Я судорожно вспоминаю чему успела научиться. Во мне слились контроль над предметами и хаос. Порядок и неразбериха. Прекрасно. Любой резкий взмах руками — атака, не важно, чем и какая, главное — атака. Плавные движения, будто гладишь воду (ощущение именно такое) могут поднять предмет в воздух (усмехаюсь, вспоминая летающего Одина). Уже не так плохо, как могло быть.

Правильно. Всё правильно.

Начинается битва, моя битва. На кону скипетр, Асгард, а значит и все остальные восемь миров, включая родной Мидгард (чёртова лексика Богов). Только у меня есть канал для связи с Читаури, значит биться буду только я.

Нельзя убежать от страха в собственной душе. Его можно только победить.
Вокруг Читаури начинают искриться сиреневые блики, как вдруг он атакует. Фиолетовый шар пролетает над моим плечом, но я успеваю пригнуться, падаю на колени. Чувствую резкую боль — на земле острые камни. Тонкая светло-зелёная ткань мигом становится бардовой. А ещё здесь холодно. Зря я переодевалась, первое платье подошло бы для битвы куда лучше. Не совсем, но всё же.

Из-за атаки своего предводителя воины читаури громко кричат, ликуют. Я поднимаюсь на ноги, вновь вижу фиолетовые блики. Резкий взмах руками — в него летит чёрный блик, ударяется об его плечо, но... Читаури только дёргается. И смеётся.

И вся огромная толпа «зрителей» смеётся в ответ. Их смех похож на карканье.

Моя атака была настолько слабой, что даже не уронила его на ноги. Я плавно шевелю пальцами, пытаясь поднять соперника в воздух, но всё тщетно. С той вазой всё получилось куда лучше.

Да — вот сила Клэр Лафейсон (хотя достойна ли я носить фамилию своего отца?) — облить водой и погнуть решётку. Здесь нет ни первого, ни второго.

— И ты решила драться со мной?! — громко произносит он.

Следующий удар приходится с молниеносной скоростью.

Резкий удар в грудь — меня отбрасывает на землю.

Здесь острые камни, я даже не чувствую боли. Я вижу над собой лишь морды чудовищ Читаури. И я не хочу, чтобы это было последним, что я вижу.

***

Ётуны владеют колдовством, это понятно. Магия контроля льда или по-научному «криокинез». Но раз Локи может куда больше, значит, и остальные тоже. Во мне ётунской крови только на четверть, мне холодно, но не настолько, насколько могло бы быть обычному человеку. Ледяной ветер со снегом треплет моё платье и спутанные волосы. Я тру плечи руками. И перевожу взгляд на ледяного великана, стоящего рядом.

Увидев его рядом с собой, я не испугалась и не удивилась. Во-первых: потому, что повидала достаточно монстров. А во-вторых: потому что сознание быстро выдало мне имя: «Лафей».

Мы стоим на заснеженной скале, внизу такие же ётуны, только меньше, таскают огромные ледяные плиты, складывают их в какую-то кривую непонятную конструкцию. Идёт какая-то стройка.

— Ты понимаешь, зачем ты здесь, Хель? — у него очень низкий голос.

— Нет. И не понимаю, почему именно Хель? — я не достаю ему даже до пояса.

— Ётуны бессмертны. Изначально отец хотел назвать тебя Хель, что на старшей речи означает «Бессмертная».

Я даже не заикаюсь про то, что такое старшая речь.

— Ты оказалась здесь, в Ётунхейме, по собственной глупости, Хель, — продолжает Лафей, свысока смотря на подчинённых. Как-то странно ощущать то, что это — мой дед. — Честно говоря, и отец твой — огромный глупец. Ты вызвалась на бой с предводителем Читаури — одним из самых опасных существ в Девятимирье, кроме Таноса, конечно. А отец твой, Локи, вызвался работать на него ещё раньше, чем обрёк тебя на то, что ты испытываешь сейчас. Связаться со смертной, — он фыркает. — Большей глупости я в своей жизни не видел. Локи предал меня, Хель. Думал, что убил собственного отца! Но он многого не знает о нас, и, надеюсь, не узнает никогда. Но тебе я помогу, Хель, и это не зависит от наших сомнительных родственных связей.

Просто. Дай. Мне. Куртку. Ради. Всех. Богов. В Девятимирье.

— Видишь ли, Читаури уже достаточно долго нападают на мой народ. В своих пещерах мы храним ценные предметы, которые предводитель хочет заполучить любой ценой. Уничтожить его будет выгодно и нам тоже. А раз уж ты появилась на его территории, тебе и отстаивать наши интересы. Мне плевать, хочешь ты этого или нет. Если откажешься, то будешь мёрзнуть в этих льдах три вечности без возможности умереть. Вечность — это очень долго, и я надеюсь на твоё благоразумие.

— Что я должна сделать?

Опять усмешка. Но теперь он складывает тяжёлую руку на моё плечо. Тут же всё тело пронизывает холод. По телу бегут судороги, это больно, я понимаю, что больше не ощущаю конечностей. Перед глазами появляется ледяная изморозь, перерастая в льдистую корку. Я ору. Хватаюсь за его руку своими руками и вижу, что они покрыты тонким слоем льда. Я чувствую, что этот лёд заползает внутрь. И я не вижу и не чувствую уже ничего.

— Такой ты мне нравишься больше, Хель.