Лафейсон

Библиотека, предположение и боязнь

Я просыпаюсь от того, что меня кто-то тормошит за плечо. Как бы не хотелось просыпаться, кто-то был явно настойчивее моей воли. Я нехотя открываю глаза и переворачиваюсь на другой бок. Вижу рядом с собой сидящего на моей кровати Локи.

— Ну наконец-то! — восклицает он. — Пока дождёшься вас обоих...

Такое непривычное прекрасное ощущение. Родной отец...

— Я тебе тут принёс кое-что, — он бросил мне на колени свёрток, обмотанный толстой верёвкой. — А то ты ходишь в одном и том же.

— Спасибо.

— Пока что не за что, — он смотрит мне прямо в глаза.

И я понимаю, насколько же они у него удивительные. В них будто отражается космос... Интересно, такие глаза у каждого из Богов?

— Кстати, советую тебе пока что избегать каких-либо жителей дворца. Если ты, конечно, не обожаешь провожающих взглядов.

— Почему?

— Сегодня утром мы с Одином решали некоторые проблемы, — он выдерживает паузу, выделяя интонацией слово «некоторые».

Я понимаю, что это за проблемы. Сегодня у них были разборки по поводу моей вчерашней выходки. Удивительно, что меня не убили тогда прямо на месте.

— Мы так орали, ты не слышала? — спрашивает он и усмехается. Я улыбаюсь тоже.

— Ты за меня заступился?

— Ну а как иначе? Один бы всё равно узнал о том, что и Эдриан тоже в замке... Вы — последние по-настоящему родные мне люди. Не хочу вас терять. Вы мне слишком нужны.

Мы ему нужны? До сих пор? Он же добился своей цели — вышел из тюрьмы. Зачем мы ему теперь? Не знаю на счёт Эдриана, но я не смогу без Локи. Он — будто поддержка и опора для меня.

— Кстати, чем закончился ваш разговор с Одином? — спрашиваю я.

— Тем, что мне запретили выходить за пределы дворца, а так же пользоваться значительной частью вещей, которые некогда принадлежали мне, — он отводит взгляд куда-то в сторону, но потом вновь смотрит на меня. — Вам обоим, кстати, теперь тоже запрещено колдовать.

— Но почему?! — восклицаю я. Это было произнесено гораздо громче, чем стоило.

— Да потому! — так же громко отвечает Локи. — Что вчера ты чуть не придушила Одина. Какая-то смертная чуть ни убила царя Девяти Миров!