Две галки на клеверном поле

=

  Признаться, он даже боялся, что за ними пустятся в погоню. Но, видимо, переоценил организованность своих недоброжелателей, потому что они беспрепятственно убрались из Министерства, миновав Атриум чуть ли не бегом и снова оказавшись в его квартире.

— Теперь, Поттер, лети стрелой в банк! — воскликнула Белла, когда они вывалились на ковер гостиной.

— А ты?

— Подожду тебя здесь. Вернешься — пообедаем.

— Не хочу тебя оставлять, теперь квартира стала небезопасной.

— Она станет небезопасной ровно в тот момент, как ты заберешь документы и вернешься, так что — вперед!

— Знаешь что, Белла, отправляйся пока к сестре и передай, чтобы назначила встречу завтра Рите в Малфой-менор. Я обещал ей интервью.

— А как же завтрашнее заседание?

— Судя по тому, как развиваются события, никакого заседания не будет.

— Да уж, скорее всего.

— Только сразу же возвращайся. Если кто-то вдруг узнает, что ты в особняке у сестры, боюсь, туда заявится целый отряд.

— Без тебя понятно. Ты запомнил, где именно лежат бумаги?

— Ты уже сто раз повторила.

— И, помни, о чем мы договаривались! Без спросу ничего не брать. Это МОЙ сейф! Ты понял?

— Я не вор, Белла.

— Расскажи это хоркруксу, который вы утащили.

— Как только всё закончится, я перепишу сейф на твою сестру.

— Ты думаешь, это закончится, Поттер?

— Всё когда-нибудь заканчивается.

В голове возникла тревожащая мысль — а хочет ли он, чтобы всё заканчивалось?! Он уже не один раз задумывался об этом. Допустим, у них всё получится. Что дальше? Теперь, после всего того, что случилось, просто взять ее и отдать? Впрочем, сейчас он усиленно гнал от себя всякие размышления на эту тему. Борьба только началась, нет даже никаких гарантий, что они доживут до завтрашнего утра, не говоря уж о более длительной перспективе. Поэтому он сосредоточился на конкретной задаче.

— Ладно, — он вынул палочку и приготовился аппарировать, — постараюсь вернуться поскорее.

— Поттер, — она взяла его за руку, и сказала медленно, совершенно не похожим на ее саму тоном, — у меня для тебя есть один подарок.

— Серьезно? Это даже забавно.

— Хм... вряд ли.

Видно было, что ее что-то сильно смущает. Он принял это на счет того, что она, очевидно, ненавидела всякие такие сентиментальные моменты.

— Вернусь, тогда...

— Блядь, Поттер, ну откуда я здесь возьму для тебя подарок?! Ну, ты хоть думай иногда. Он в банковской ячейке. Как зайдешь, по правой стене самый дальний сундук. Плоский такой. Открой его и покопайся внутри шкатулок, они там стоят в ряд. Быстро найдешь.

— Но что я должен найти, Белла? Там, наверное, чего только нет.

— Ты узнаешь.

— Уверена?

— Абсолютно, — сказала она и отвернулась.

Он хмыкнул. Она заинтриговала его.

— Только не слишком радуйся, Поттер, — посмотрела она на него исподлобья, — не думаю, что тебе поднимет настроение этот подарок.

— Тогда зачем... — начал, было, он, но она толкнула его.

— Давай уже!

Ни слова больше не говоря, он аппарировал.

В банке ему пришлось проторчать битых полчаса, пока целая бригада гоблинов проверяла принесенный им пергамент с решением Визенгамота. Возглавляющий бригаду толстый, лысый гоблин, крайне неодобрительно посматривающий на Гарри, наверное, десять раз повторил, что своими беспрерывными решениями о переводе собственности из рук в руки маги нарушают им весь рабочий распорядок. Это был словно еще один характерный штрих в складывающуюся картину послевоенного передела.

Пока гоблины возились с проверкой, он посматривал по сторонам, и обратил внимание на тонкую фигурку в голубой мантии, которая переходила от стола к столу в дальнем конце зала. Ее грациозность так бросалась в глаза на фоне гоблинских неуклюжих движений, что он заулыбался. Флёр, безусловно, нашла себе место работы, которое по максимуму оттеняло ее уникальные внешние данные. Он не стал к ней подходить, чтобы не отрывать от дел, но про себя отметил, что вряд ли встретит сегодня ее с мужем во время своего визита, который он задумал еще с утра.

Проверка, наконец, закончилась, приданный ему сопровождающий взял в одну руку пергамент, в другую ключ от сейфа, врученный ему Гарри, и отправился к волшебной тележке. Сегодняшний день словно был призван вызывать у него воспоминания одно за другим. Сперва он в зале номер 10 вспоминал свои злоключения три года назад, теперь в памяти всплыли совсем недавние события, связанные с ограблением банка. Забавнее всего, что тогда он сидел в одной тележке с Гермионой в образе Беллатрисы и в жизни не мог себе представить, что через совсем короткий промежуток времени познакомится с настоящей Беллой намного ближе, чем с поддельной.

С прошлого их визита, внутри банковской ячейки Лестрейнджей мало что изменилось. Если только наблюдался некоторый беспорядок. Он почти сразу увидел нужный шкаф, который описывала ему Белла. Он стоял слева у самого входа — большая (наверное, в метр высотой) кубическая тумба с тяжелой дверцей. Гарри присел и заглянул внутрь. Едва только он сделал это, дверца распахнулась и на него вывалилась целая куча пергаментных листов. Шкафчик оказался буквально доверху забит документами. Внезапно он понял, что не знает, каким образом всё это вытащить. Хотя нет, почему, знает. Он достал волшебную палочку.

— Я бы не советовал мистеру Гарри Поттеру пользоваться магией внутри сейфа, — услышал он сзади ворчливый голос.

Он оглянулся. Сопровождавший его гоблин смотрел на него в высшей степени неодобрительно.

— Так что же мне делать? Я должен кое-что забрать, и...

Гоблин лишь пожал плечами. Это были явно не его проблемы.

— В таком случае, — твердо сказал Гарри, — помогите мне вытащить наружу из сейфа этот шкаф.

Гоблин воззрился на него уже с откровенной неприязнью.

— Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее вы освободитесь, — добавил Гарри аргумент, — один я провожусь намного дольше.

— Будь по-вашему, — проворчал гоблин. — С этими магами одни проблемы. Как можно быть таким непредусмотрительным!

Вместе они опрокинули шкаф дверцей вверх, чтобы не рассыпать содержимое, и кое-как вытолкали наружу. Гарри с большим трудом захлопнул дверцу и наложил редуцио, превратившее шкаф в маленький деревянный кубик, который оставалось только спрятать в карман.

— Ну, всё у вас? — спросил гоблин нетерпеливо.

Он уже хотел, было, утвердительно кивнуть, как вдруг вспомнил про слова Беллы о подарке.

— Одну секундочку, — бросил он, забегая обратно внутрь сейфа.

— Больше никаких погрузочных работ, — предупредил гоблин.

Гарри огляделся. Сундук, про который говорила Белла, стоял у самой дальней стены в углу, загороженный большой полкой, уставленной запечатанными бутылками с неизвестным содержимым, которым было на вид никак не меньше нескольких веков, настолько замшело они выглядели. Длинная дверца плоского сундука распахнулась с большим трудом, внутри оказалось больше дюжины богато украшенных шкатулок, выглядящих не сильно моложе бутылок. Кроме одной, стоявшей справа. Явно создавалось впечатление, что ее туда ставили последней и относительно недавно.

Он открыл ее и в первый момент не понял слов Беллы, относительно того, что он сразу поймет, о чем именно она говорила. Шкатулка была заполнена драгоценностями до верху, как он и ожидал. Правда, вид у этих драгоценностей был такой, что даже Гарри, совсем не разбирающийся в украшениях, сразу же понял — все они относительно новые. Современные. Его прошиб холодный пот, когда он понял, что перед ним результат недавней деятельности упивающихся. Это были украшения с тел убитых магглов и магглорожденных, павших жертвами нападений. Ему не хотелось даже смотреть на это, не то что копаться в нем. Какого черта Белла?.. Он едва не захлопнул проклятую шкатулку, когда вспомнил ее слова о том, что подарок не доставит ему радости. Это должно было быть что-то особенное, иначе она не стала бы заговаривать с ним на эту тему. Он осторожно опустил ладонь внутрь и принялся перебирать рукой драгоценные безделушки, едва сдерживая тошноту. Недавней деятельности — он подумал? Что если не такой уж недавней? Сундук стоит в самом углу, что если последний раз в него что-то клали... Нет! Среди обручальных колец и простеньких золотых украшений пальцы наткнулись на нечто сильно отличающееся от них. Нечто сильно похожее на то, что он держал в руках совсем недавно. Перстень! Массивный перстень из желтого металла.

Он вынул его и уставился на украшавший его герб. Треугольный щит, алое, золотое и черное, пара поддерживающих львов, резное забрало шлема сверху. Что-то так неуловимо похожее на герб Гриффиндора. Но не совсем. Не совсем. Сомнений не было — это был герб его собственного рода. Он держал в руках фамильный перстень своего отца!

Он медленно поднялся, не удосужившись даже закрыть крышку сундука, держа в руке перстень, как драгоценную реликвию. Беллатриса была права — этот подарок вовсе не доставил ему радости. Внутри него кипели такие противоположные чувства, что он вряд ли мог бы сейчас сказать, что он — Гарри Поттер — вообще является в этот момент одним человеком. Одна его часть испытывала нестерпимую, жгучую ненависть. Этот перстень когда-то сняли с еще теплой руки его отца и небрежно бросили в сундук вместе с прочим награбленным добром сообщники женщины, которая еще и смела назвать это «подарком». Этакое одолжение сыну своей жертвы за то, что он повел себя с ней великодушно. Ему хотелось задушить ее, сдавить ее горло и не выпускать до тех пор, пока из него не перестанут вырываться сдавленные хрипы. Он знал, что это теперь оставит в его душе несмываемый осадок, до конца он её всё равно никогда не простит. Другая его часть понимала, что для Беллы, так, как он ее научился ощущать, подобный жест был выражением крайней признательности. Крайней в том смысле, что для нее это был край, большего она не могла себе позволить ему дать, оставаясь при этом самой собой. Это был не только жест благодарности, но и, до какой-то степени, признание собственной вины перед ним, тот максимум, на который он мог рассчитывать от нее. Она бы, скорее, предпочла смерть, чем проявление еще большей слабости со своей стороны. Наверное, в душе она сама себя корила уже и за такую малость. Даже пламени десяти таких сердец, как у него не хватило бы, чтобы растопить этот лед.

Он медленным движением вдвинул фамильный перстень на свой палец, пытаясь не заплакать от переполнявших его чувств, и крепко сжал правую руку в кулак.

«Я — Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера, наследник фамилии и продолжатель рода! Я буду достоин этого имени!»

Произнеся про себя эту потаенную клятву, он развернулся и покинул сейф, не обращая больше внимания на недовольное бурчание гоблина. Теперь ему надо было спешить, совершенно очевидно, что его визит в Гринготтс не мог остаться незамеченным, следовало как можно быстрее вернуться домой. Конечно, он не ждал подвохов так быстро, но всё равно постарался аппарировать едва только вышел через бронзовые двери банка.

— Белла. Белла! Где Белла, Кричер?

— На кухне.

— На кухне?!

На секунду мелькнула безумная мысль, что она решила приготовить что-то к его приходу, и он едва не рассмеялся, представив себе фантасмагорическую картину, как Беллатриса Лестрейндж пытается заниматься стряпней.

— Что она там делает?

— Госпожа Белла приказала не говорить, но Кричер скажет, потому что госпожа Белла не очень хорошо себя чувствует.

— Что, что?

Он быстро сбежал по ступенькам вниз на цокольный этаж, не понимая, что происходит. Она сидела в самой глубине у двери в кладовую, положив голову на край длинного разделочного стола. Черные кудри рассыпались перед ней как волна.

— Это еще что? — спросил он, стоя на пороге. — Ты чего здесь сидишь?

— Уходи, Поттер, дай побыть в тишине.

— Да что случилось? Что-то не так с сестрой?

— У Малфоев всё в порядке, не нуди. Со мной не всё в порядке.

— Что такое? Последствия травм? — он подошел к ней и встал рядом.

— Отпусти меня, Поттер. Мне хуево рядом с тобой. Чем дальше, тем больше. Отпусти меня, а если не можешь — убей.

— Ну, в чем дело, Белла? Мы же сегодня так прекрасно начали. Что с тобой такое?

— Я становлюсь слабой рядом с тобой. Не могу так жить. Ты меня превращаешь в... Нет! Только не вздумай до меня дотрагиваться! — вдруг вскинулась она, когда он попытался прикоснуться к ее плечу.

— Белла, если ты вдруг начинаешь испытывать что-то хорошее, это не значит, что ты становишься слабой.

— Давай без лекций, Поттер. Так ты сразу начинаешь напоминать одного мерзкого бородатого старикашку.

— Хорошо, не буду. Тогда скажу, что мне нужна твоя помощь. И сегодня больше чем когда-либо.

— Ты брешешь, Поттер, — пробубнила она, продолжая сидеть, уткнувшись в собственные волосы, — ты и без меня прекрасно теперь обойдешься. Ты же взял документы?

— Взял.

— Ну и чего тебе еще от меня нужно?

И действительно! Как он мог ответить на этот вопрос? Он уже спрашивал себя, что он будет делать с ней, когда ситуация прояснится. Похоже, она опередила его с этим вопросом.

Он подошел и попытался обнять ее, зная, что встретит сопротивление. Так и вышло, она начала яростно отталкивать его от себя. Тогда он стал бороться с ней, вспомнив, что агрессия — это едва ли не единственный вид нежности, который она понимала. Несколько десятков секунд они изо всех сил пытались одолеть друг друга, в конце концов, она попыталась бежать, но он успел перехватить ее за талию, дернуть на себя, ее колени подогнулись, она полетела на пол, и он свалился практически прямо на нее. Какое-то время она еще брыкалась, потом затихла, лежа ничком на полу под ним.

— Белла, — прошептал он, — если ты не можешь плакать, я могу делать это за нас обоих.

Она не ответила ему, но спросила в ответ сама:

— Ты нашел мой подарок?

— Да.

— И что скажешь?

— Ненавижу тебя! Больше всех на свете ненавижу!

Она перевернулась к нему лицом, обхватила за шею и впилась в его губы горячим поцелуем.

— Поклянись, что не отдашь меня им, Поттер! Отпусти или убей, но только не на их поганое судилище. Поклянись сейчас!

Он спросил себя, стоит ли одна спасенная душа стольких погубленных жизней? У него не было ответа на этот вопрос, но совесть не позволяла ему ответить иначе.

— Клянусь...

— Тогда, может, слезешь уже с меня, наконец? Всё платье мне извазюкал, глупый Поттер!

Он поднялся, не в силах сдержать улыбку. Этот день, положительно, нравился ему всё больше и больше.

— Я иду в гости, Белла, ты знаешь об этом? И так как дома больше небезопасно, собираюсь взять тебя с собой.

— Куда еще? — спросила она ворчливо, стряхивая пыль.

— К Уизли, конечно.