Закрой глаза

Ночь призраков

Конечно же, той ночью Лидию долго не могла уснуть.

Эван показал ее комнату. И в ней с легкостью вместилась бы вся квартира Лидии. Наверное, еще останется место. И уж точно у девушки никогда в жизни не было такой огромной кровати с мягкими шелковистыми простынями, пахнущими свежестью и лавандой. Шкаф оказался полон женской одежды, как заметила Лидия при беглом осмотре, разного размера и стилей. Как будто Эван не знал, какая именно девушка будет тут жить.

Он сам едва ли сказал ей десяток слов с тех пор, как они заключили соглашение на лестнице особняка. Привел в комнату, сказал, что она может располагаться.

И ушел.

Как поняла Лидия, их игра начиналась со следующего дня, а сегодняшней ночью она могла ворочаться на новых хрустких простынях и вслушиваться в тишину за окном. И конечно, пытаться вспомнить, что еще она слышала об Эване Райте.

Никогда еще Лидия так не проклинала собственную неосведомленность о светской жизни! Уж Хелен бы тут не растерялась. И наверное, не стала бы продаваться за деньги.

Лидия не могла не думать, что будет, если на первой же карте выпадет что-то жестокое и сексуальное. В постели Эван тоже не произнесет лишних слов? Будет руководить и доминировать? А она? Смирится и перетерпит? Или зальется слезами и возненавидит себя за секс, который оплатит ей колледж?

Думать об этом сейчас еще не было смысла. Или уже не было.

Но уснуть Лидия не смогла. Поэтому, наконец, сдалась и поднялась из вороха лавандовых одеял и простыней. Натянула свои джинсы с футболкой и пожалела, что при ней нет мобильника. Звонить Лидия никому не хотела, но вот тусклый свет экрана пригодился бы, если она собирается бродить в ночи по особняку.

Она что, правда хочет это сделать?

Лидия открыла щеколду, в очередной раз удивившись, что Эван оставил ей подобную возможность уединения. Потом приоткрыла дверь и выглянула. Теперь никакой музыки не раздавалось, даже собаки вдали за окном давно затихли. Лидия решилась.

Особняк тонул в тенях и одиночестве. Топком, вязком, не менее темном, чем сама ночь. Было тепло, но Лидия невольно обхватила себя руками. Как будто это могло согреть или отделать от атмосферы обреченности, царившей вокруг.