The Degradation

Два месяца.

  Два месяца. Мы вместе уже два месяца. Два месяца, во время которых мы узнавали друг друга, чувствовали друг друга. Я никогда не думал, что отношения могут быть такими. Наверное, я просто слишком много времени провёл с родителями, у которых не слишком удачный брак. Или просто насмотрелся на эти пары из Университета, в которых парень буквально заключённый, и спрашивает разрешения даже на то, чтобы йогурт взять. Девушка читает его сообщения и закатывает истерики каждые пять минут, ходит с ним на одни и те же лекции, постоянно липнет. Отношения всегда казались мне заключением строгого режима с бесплатным, бонусным сексом и обязательством покупать шоколад с цветами каждую пятницу. Не знаю, то ли Гарри не любит шоколад, то ли не умеет вводить пароль на IPhone, но с ним всё совершенно не так. Нам хорошо вместе. Да, мы липнем друг к другу похуже других, но это никому не мешает. Мы не душим друг друга. Мы больше не делаем вид, что не знаем друг друга, когда сталкиваемся в коридоре. Поначалу многие шептались, но я, честно, ожидал чего-то похуже. Ничего, кроме пары гейских шуточек и косых взглядов, которые исчезли несколько недель спустя, не было. Я думал, что плохо на это отреагирую, но... было как-то плевать. Я смотрел на Гарри, на парня, который болен с детства, ненавидит отца, и бывшая девушка которого спрыгнула с моста, и слухи казались какими-то крошечными по сравнению с этим. Люди имеют привычку называть самые ничтожные события концом света и впадать из-за них в депрессию, даже не стараясь представить, что им ещё повезло. Он научил меня быть сильным. Обращать внимание только на важные вещи. Меня называли педиком? Ну... круто. И что дальше? Небо упало? Океаны высохли? Наша история с Гарри слишком важна, чтобы дать каким-то придуркам испортить её. Мне достаточно лишь прикоснуться к нему, лишь почувствовать его взгляд, чтобы понять, что он любит меня.

Да, ладно, один раз всё же не смог сдержаться. Это было весело.

Тренер так орал на нас, говоря, что мы ничего не умеем и что с крахом провалимся через две недели, что мы всё ещё на поле. Сейчас десять вечера, он уже давно ушёл домой, а мы продолжаем тренировать удары и разрабатывать стратегию. Я безумно устал, но мне нравится это. Обстановка лёгкая, и приятно осознавать, что после всего этого мы всё ещё сплочённая команда. Мои отношения с Гарри стали виной некоторым напряжённым ситуациям, но ненадолго. Парни заметили, что я остался всё тем же Луи, только предпочитающим не трахать всё, что движется, включая Элеанор. Даже между Лиамом и Джошем всё вроде спокойно. Они не друзья, нет, но во время игры все ссоры отходят на второй план. Я люблю футбол с самого детства, так что безумно рад, что ничего не изменилось. На улице уже темно, большие уличные фонари освещают поле, и мы тренируем пенальти. Готовлюсь ударить по мячу, когда слышу чужой смех за своей спиной.

- Ну что, педики, вы всё ещё здесь?

Все поворачиваются практически одновременно. Парни из Манчестерского Университета подходят к нам, держа руки в карманах своих футбольных курток. Какая ирония. Именно против них мы играем через две недели. Они выиграли все матчи сезона, и в категории «Мы-считаем-себя-королями-планеты-мы-самые-крутые» им нет равных. Фыркаю, направляясь к капитану их команды. Парни идут за мной. Скрещиваю руки.

- Чего тебе, Лукас?

Поверхностно смотрю на него и замечаю, что мы все стоим друг напротив друга и меряемся взглядами. Они часто провоцируют нас, и дело уже много раз доходило до драк. Он тщательно рассматривает меня, не опуская взгляд. Безразлично пожимает плечами. Ничего хорошего это не обещает.

- Мы просто пришли посмотреть на команду геев, которую размажем по стенке через две недели.

Угадайте, на каком слове он сделал акцент? Не успеваю ничего ответить, как кто-то сзади начинает искренне смеяться.

- Серьёзно? Ты пришёл на наше поле, чтобы доставать нашего капитана из-за его ориентации? Что с тобой не так?

Поворачиваюсь и удивлённо смотрю на Дэна. Я думал, что единственным человеком, который вступится за меня, будет Лиам. Но опять не успеваю ничего понять, как слышу ещё один смех слева. Этан.

- Так вот оно что? Ты боишься проиграть педику?

А теперь Лиам.

- Чувак, да даже если мы все будем геями, то всё равно сможем уложить тебя с закрытыми глазами.

И каждый что-то выкрикивает им по очереди. Ну что же, нужно признать, что капитана они в обиду не дают. Такой солидарности я не ожидал. Игроки Манчестера понимают, что у них ничего не получится, поэтому бросают несколько тупых стереотипных выражений и сваливают. А мы продолжаем тренироваться, открыто издеваясь над ними.

Мы тренируемся до часа ночи. Я прекрасно знаю, что не всем им нравятся мои отношения с Гарри, но мы всё та же команда. Думаю, они его боятся. Нет, не думаю, они боятся его, как и весь кампус. Плевать, он и не должен им нравиться. Главное - пусть не говорят о нём ничего плохого.

***

Эти два месяца были наполнены мелочами, которые много значили.
Незначительными моментами, которые должны были случиться.
Как тот день, когда Сволочь посадили на диету.

На этих выходных отца Гарри нет дома. Он на дежурстве в больнице, и мы решаем впервые захватить весь дом. Каждую комнату. Открываю глаза: Гарри нет рядом, кусок ткани лежит на подушке. Он редко просыпается рядом, но мне нравится успокаивать себя тем, что он просто жаворонок. Обычно он сидит за компьютером или пишет что-то в своём дневнике. Обожаю смотреть, как он пишет. Когда он делает это в кровати, я могу часами наблюдать за ним, пока он не замечает, что я проснулся. Но этим утром его нет в комнате. Я не волнуюсь: наверное, он внизу. Волноваться нужно лишь в том случае, если он решит приготовить завтрак. Надеваю футболку со спортивными штанами и сонно иду на кухню... ТАК. Забудьте о «я не волнуюсь». Он стоит на коленях у холодильника, среди собачьего корма. Сволочь смотрит на него, наклонив мордашку.

- Эм.. можно узнать, что ты делаешь?

- Пытаюсь научить Сволочь есть корм.

Окей...

- И зачем же?

- Он на диете, - и я начинаю истерично смеяться. Он хмурит брови и выпускает корм из ладони. - Не смейся. Это не смешно.

- Прости.

Но очень сложно сдерживаться. Особенно когда он снова берёт корм и делает вид, что ест его, говоря, какой он вкусный. А собака всё ещё смотрит на него, как на инопланетянина.

- Ты всё делаешь неправильно, - встаю на колени рядом с ним. – Дай мне.

И я наклоняюсь вперёд, делая вид, что ем корм прямо с пола. Мы ползаем на четвереньках почти полчаса, пока его величество Сволочь не решает наконец-то что-то проглотить. Не так от голода, как из жалости к нам, наверное.

- Я принесу камеру!

И Гарри вылетает из комнаты в мгновенье ока.