RECKLESS /18+/

XXI

Молодость — лучшее время жить, когда есть для кого.

13:05. 29 июля. 2017 года.


POV AUTHOR.

Hozier — Take me to church




В зеркале отражается фигуристая девушка с короткими русыми (огненно-рыжими) волосами, что собраны в высокий хвост. Пушистые ресницы обрамляют красные глаза. Пухлые губы искусаны до крови, а руки потрясывает, когда Ева натягивает выше ребер бронежилет, который вовсе не виден под черной олимпийкой. На ногах военные массивные ботинки и джинсы.

Два ножа девушка прячет в ботинках, поставив пистолет на предохранитель, засовывает в джинсы и тянет олимпийку вниз, прикрывая. На руки надевает кожаные перчатки с металлическими вставками.

Оглядев все помещение еще пару раз, она со вздохом выходит из номера и незаметно спускается на первый этаж, занимая заднее место в машине.

По всем ее движением можно было понять, что зеленоглазая ужасно волнуется. Её ладони потели, она вечно включала и выключала телефон, поправляла хвост и скребла кожаную обивку под окном ногтями.

Девушка вздрогнула, как только дверь хлопнула, и на водительском месте появился Шистад. Его волосы прибывали в беспорядке, а на глазах были черные очки. Он провел рукой по волосам и обернулся назад, пару секунд смотря на Мун, которая не переставала волноваться. В машину сел Вильям, попутно разговаривая по телефону.

— Мне пора, — произнес Магнуссон, и Шистад вернулся в исходное положение, прокручивая ключи в зажигании. — И я тебя, Нура, — машина трогается с места, и Ева оборачивается, видя еще одну машину, которая двигается прямо за ними.

— Как ты? — спрашивает Вильям у Евы, и она лишь закусывает губу и пожимает плечами. — Не волнуйся, все пройдет хорошо.

Никто не верил в его слова до конца, конечно же. Потому что никто из присутствующих не мог предугадать исход и последствия их задания. Все были на грани и под прицелом. Даже та вещь, которая считалась идеальной, могла сорваться. Это нельзя было назвать верной смертью, потому что ребята пошли на этот шаг обдуманно, а не спонтанно.

Все могло пойти по пизде и закончиться очень плачевно, но все равно, через страх, внутреннюю борьбу и волнение они сделают это.

Днем дорога в Лос-Анджелесе переполнена машинами, но через несколько километров пробки, две черные машины сворачивают и теперь их путь лежит в сторону Сан-Франциско. Не доезжая до него, прямо в низине и располагается засекреченный штаб.

Ева всей душой любила Сан-Франциско, даже не побывав там ни единого раза. Она вообще мало куда ездила. Но этот город поистине любим всем сердцем. Мун хотела побывать на мосту «Золотые ворота», чтобы высунуться из люка машины и раскинуть руки, вдыхая попутный ветер, и дышать полной грудью, чувствуя себя счастливой и свободной. Побывать на крутых холмах, любоваться архитектурой и понежиться в лучиках солнца на одном из многочисленных пляжей Сан-Франциско.

Исполнится ли ее мечта?

Раньше она могла сказать, что определенно да, но не сейчас, окруженная секретами и уже нигде не находясь в безопасности.

Она всегда волновалась за будущее, а теперь за настоящее. Потому что не знала, что может произойти в любую минуту, секунду, мгновение.

Крис нажимает кнопку, и окно открывается, он вставляет сигарету в зубы и поджигает, начиная затягиваться, высовывая руку из окна, а другой плавно руля. На его лице ни одной эмоции, лишь заученные движения. Поворот левее, затяжка, пальцы стряхивают пепел. Со стороны покажется, что он абсолютно спокоен, но это далеко не так.

За свои девятнадцать лет Шистад повидал столько дерьма, сколько ни один другой человек. С самого детства его учили дисциплине, выносливости. Вместо того, чтобы играть с остальными мальчиками в футбол и в видео игры, он проводил все свободное время на тренировках и изучал оружие, бомбы и прочее. Его жизнь — самая непредсказуемая вещь, которую когда-либо можно увидеть, но он привык. Он не привык размениваться на людей, которые не являются его Семьей. Будто конвейер, только хочешь заострить внимание на одном, это сменяется другим и так по кругу. Двадцать четыре на семь. Круглый год.

Трудно оставаться чувствительным, да и вообще, человечным в такой среде. Сердце не решает ровным счетом ничего. Всем правит разум. Хладнокровие, расчетливость, внимательность. Это залог успеха. Но единственную вещь, которую просто ненавидел кареглазый, так это прислуживать кому-то. Да и указания он не любил слушать. Он знал, что никто не вправе решать что-то за него и контролировать его.

Он сам по себе и лишь в некоторых случаях с Семьей. Но, слышите, он никогда не оставит в беде «своих». Кристофер разобьется вдребезги, но поможет близким людям. В нем никто никогда не сомневается, даже если он не следует правилам.

Его взгляд падает на огненно-рыжую девушку через стекло заднего вида, и он больше не в силах сопротивляться своим мыслям о ней. Ева Квиг Мун занимает 90% его мыслей, с которыми он всегда ведет борьбу. Противоречит сам себе в своих же суждениях.

Она — причина разрушения его границ и принципов.

Шистад не мог до конца осознать, что испытывает настоящие чувства к Еве — сильные. Такие, что голову сносит. Такие, что кровь в жилах стынет, и он не может оставаться равнодушным. Все его самообладание, которое закалялось годами, полетело к чертовой матери, когда он встретил Еву. Тогда, на вечеринке, когда притворялся обычным третьекурсником с обычными проблемами, на подобие: «Где взять деньги на алкоголь?» и «Как отвязаться от очередной телки?».

Поначалу это казалось легким флиртом, увлечением, пьяными поцелуями, «случайными» встречами. Но затем это переросло в сообщения на ночь, трезвую голову, в которую лезли мысли «увидеть Мун, а иначе день прошел зря», игры взглядами и непреодолимое желание почувствовать ее. Видеть ее румянец, хрупкое тело в своих руках, вдыхать запах волос.

Слышать из ее уст «Кристофер», которое так по-особенному красиво звучит у Мун, вызывая у Шистада дикое желание прикоснуться к ее губам. Имя, которое лишь она может произнести так. С личной интонацией и сопровождением чувств. Различных. От края до края. Не пропуская ни единый вздох.

Риторический вопрос повис в воздухе: «Зачем ты ее отталкиваешь?».

Боязнь привязанности, влюбленности, маниакальная мания того, что он причинит ей большую боль, чем ранее. У Криса идиотская логика, которая подразумевает то, что лучше оборвать все, пока это не зашло слишком далеко.

Но это не тот случай. Потому что они погрязли с головой во всем этом. И порознь не выберутся. Никак.

На дисплее высвечивается время «15:25», и сердце Мун замирает, осознавая, что совсем скоро они прибудут на место.

Её тело покрывает холодный пот, и она совершенно забывает о том, что за окном +30 градусов. Еве холодно, и она не знает, куда себя деть. Но ей везет, и через двадцать минут ребята сворачивают и останавливаются в лесу. Ну, это хоть немного, да и похоже на лес.

— Почему мы не могли поехать вечером? — тихий голос девушки раздается по всему салону авто.

— Блокировка карты будет произведена в 19:00, — коротко отвечает Вильям, и девушка вспоминает, что он говорил это неоднократно, но она его не слушала.

— Хорошо, — вздыхает она и смотрит в окно, когда к их машине походят остальные ребята в полной готовности (Ди убирает нож в чулки).

— Ну что, повеселимся? — ухмыляется Крис и выходит из машины.

— Ему и правда это кажется весельем? — выходит из машины и вопросительно смотрит Мун на Дельгадо, а вторая всем своим видом показывает, что это вполне нормально для брюнета.

— Две минуты до начала, — а вот смотря на Вильяма и слыша его голос, казалось, что парню далеко до веселья. Он перезарядил пистолет и спрятал его за пазухой, как и второй. — Ди, ты знаешь, что делать, — девушка кивнула и начала разрезать чулки ножом, затем провела лезвием по юбке платья и оставила на щеках пару мазков грязи.

— Красотка? — подмигнула брюнетка, и Ева кивнула, подходя и размазывая красную помаду Дельгадо внешней стороной кисти, и затем взъерошила волосы.

— Теперь красотка.

Брюнетка кивнула всем присутствующим, и как только ей пожелали удачи, она выбралась на дорогу, направляясь к входу огромного забора, который ограждал штаб.

Девушка внимательно огляделась и шепнула в наушник, сколько охранников стоит по периметру. Затем начиналось самое интересное. Играть Ди умела, даже очень хорошо, так что ей не составило труда рухнуть на землю и слезно просить о помощи одного из охранников, который заметил ее.

— Девушка, вам нельзя тут находиться. Попрошу, отойдите на пятьсот метров от забора, — стальным голосом произнес мужчина в форме и с автоматом.

— Прошу, помогите мне, меня чуть не изнасиловали, я смогла убежать, — театрально заревев, Дельгадо коснулась забора и усмехнулась про себя, что он не под напряжением, и кое-как встала.

— Девушка... — мужчина смягчился.

— Пожалуйста, будьте человеком, о-о-ни в любую минуту могут догнать меня, — захлебываясь в «настоящих» слезах, сказала она.

— Я не могу вам помочь. Уходите, — отрезал он и отвернулся.

— Если бы у вас была дочь, и за ней гнались ублюдки, которые сначала избили ее, а затем хотели изнасиловать, вы бы как поступили? — спина охранника напряглась, и девушка мысленно ликовала, что попала в точку. — Я просто побуду на этой территории, а затем за мной приедут родители.

— Ладно, даю вам двадцать минут, — выдохнул он и махнул куда-то вверх рукой. Дверь отъехала в сторону, давая Ди пройти.

— Спасибо вам большое! — кинулась она на мужчину, и он не успел ее оттолкнуть, когда она коснулась губами его шеи, тем самым вколов транквилизатор.

Он повалился на землю, а Дельгадо оглянулась, поняв, что за то время, когда она заговаривала зубы охраннику, ребята вырубали остальных. Она была не до конца уверенна, что они проснутся, потому что дозы были лошадиные. Но ее это не волновало, и она достала пистолет, выстрелив в голову мужчине, который был на вышке.