Несмотря на то что Дорс предлагал проводить меня до башни Огня, пришлось отказаться. В конце концов, даже его заступничество было бы всего лишь временной отсрочкой, не более. Вариант «Дорс ночует у меня» я, после недолгих раздумий, тоже отвергла, ибо не факт, что огневики стерпят такое соседство. Скорее они отправятся на штурм моего чердака, чем позволят идеологическому противнику остаться в нашей общаге. А на чердаке маленький запрещенный «котик», и шкаф волшебный, и вообще.
Короче, возвращаться пришлось одной.
Страшно? Да не то слово! Даже бюстик пуш-ап уверенности не придавал!
Причем страх нарастал с каждым мгновением, ибо огневики меня подчеркнуто игнорировали, что наталкивало на мысль — капец будет продуманным, а не спонтанным, а это, как известно, гораздо хуже.
В итоге к моменту, когда впереди возникла дверь ставшего таким родным убежища, клиент в моем лице был, мягко говоря, готов. Ну а едва за спиной прозвучал исполненный холодного бешенства оклик Каста, я с огромным трудом удержалась от того, чтобы не завизжать на весь чертов замок.
— Дашунь, нам бы поговорить, — леденючим голосом процедил рыжий.
Судорожно кивнув, я обернулась и попыталась хоть как-то сгладить момент, проявив гостеприимство:
— Зайдешь? — кивнув на запертую еще дверь, спросила я.
Вот только пижон, который стоял в шаге от чердачной лестницы, сложил руки на груди и отрицательно качнул головой. В его темных глазах бушевала такая буря, что мама не горюй.
— Нет, Дашунь. Лучше здесь. Чтобы не говорила потом, что я использую запрещенные методы или... пристаю.
Вот теперь стало совсем страшно, даже комок в горле встал.
Мысленно съежившись, я спустилась вниз и застыла напротив огненного «величества». Коридор, как назло, был пуст — преподы, которые обитали на этом этаже, в коридорах вообще редко появлялись. Так что никого, кроме нас. Полный интим, только дразнящего полумрака не хватает.
Каст выдержал недолгую паузу, а когда мои нервы взвинтило до предела, вкрадчиво поинтересовался:
— Ты совсем страх потеряла? Или просто по глупости нарываешься?
— Э-э... — нечленораздельно промычала я, ибо язык отказался сотрудничать.
