Чертополох

Глава 4

Возвращаясь вечером в карету, я пожалела, что учусь не в Хогвартсе и не могу отправиться в слизеринскую спальню вместе с Риной. Впрочем, это недолго, рано или поздно я там поселюсь. Попрошу разрешения у мадам Максим, а если она не разрешит – все равно поселюсь. Но сегодня лучше этого не делать. Пусть они не думают, что их мнение обо мне меня волнует и что я хочу от них спрятаться.
– Ну что, Колючка, тебе свидание назначили? – с порога задала вопрос Виолетта.
– Наконец-то! – подхватила Мануэлла.
– Ты расскажешь, что именно у него в шрамах? – закончила Эсмеральда.
Я не обратила на них никакого внимания, прошла к своей кровати и медленно стала раздеваться. Они еще немного посудачили и через некоторое время угомонились, видя, что я не реагирую. Фантазии у них нет. Точнее, есть, но работает только в одну сторону.
Камилла к всеобщему хору не присоединилось, но тоже не поняла, в чем дело.
– Скажи мадам Максим! – настойчиво говорила она утром. – Он не имеет права тебя наказывать!
– Ну вот еще, – отмахнулась я.
Имеет или не имеет – это пусть они с мадам Максим и Дамблдором потом разбираются. А я пойду к нему, чтобы он не посмел потом сказать, что я струсила.
Все это я выложила во время завтрака Рине, прибавив:
– А будет наглеть – я ему второй глаз выцарапаю!
Рина смеялась так, что на нас стали оглядываться с других столов. Мне тоже стало смешно, и на урок зельеварения мы отправились в превосходном настроении.
Про профессора Снейпа я слышала всякое. В том числе и от Рины. Однако никаких мрачных предчувствий он не оправдал. Наоборот, мое настроение стало еще более радостным, когда он осадил Флер, сделавшую вид, что она не понимает по-английски. У нее это в последние дни стало любимым развлечением. МакГонагалл в ответ на ее стенания повторила фразу на чистейшем французском, а Хмури вчера попросил меня перевести. Снейп же велел ей прочесть то же самое по учебнику и не отстал от нее, пока она не уразумела, что там написано. На меня он взглянул пару раз и на этом успокоился. Я тоже. Мне одного Хмури хватило.
В шесть часов я решительно постучалась в его кабинет. Страшно мне не было ничуть. Самое худшее, что со мной может случиться, – отправят домой. Хотя как раз этого и не хотелось. Не хотелось расставаться с Риной. Да и она уже успела ко мне привыкнуть.
– Входите, мисс Розье, – послышался голос из-за двери.
Вхожу. С любопытством рассматриваю кабинет, заставленный всякими странными штуками. Но остановить на чем-то взгляд не успеваю – Хмури показывает мне на стул, стоящий возле стола. На столе – стопка листов пергамента, перо, чернильница и какая-то книга.
И что дальше?
– Мисс Розье, подчеркнуто вежливо говорит он, – ваше самомнение гораздо больше ваших знаний.
Он меня с Флер, часом, не перепутал?
– Я полагаю, вам будет полезно ознакомиться с историей той страны, куда вы приехали. И не только вам, но и вашим подругам.
Каким еще подругам? В Бобатоне у меня подруг нет. А Рина и так все знает. 
– И что? – не выдерживаю я. – Что я должна делать?
– Вы должны взять эту книжку, мисс Розье, и перевести ее на французский.
Он с ума сошел? Я ему за один вечер должна целую книгу перевести?
Впрочем, книжка не очень толстая. Называется «История войны, Или то, о чем нельзя умолчать». Издана в восемьдесят втором году. Когда я в воскресенье копалась в библиотеке, мне такого не попадалось. Пока Хмури что-то еще говорит, успеваю пробежать глазами первые две страницы и убеждаюсь, что книжка еще и интересная. По крайней мере в сон не клонит.
– За один вечер я ее не переведу, – для виду возражаю я. Смысла в этом возражении нет, но должна же я посопротивляться!
– А никто и не просит, чтобы вы это сделали за один вечер, – ласково говорит Хмури. То есть это он думает, что ласково, а на самом деле улыбается вполне себе кровожадно. – У нас с вами целый год впереди.
Ну, допустим, не год, а восемь месяцев. За это время можно всю его библиотеку перевести.
Возражать я больше не стала, взяла лист пергамента и стала писать.
Работа меня увлекла. Во-первых, приятно было в очередной раз убедиться в своем хорошем знании английского. Во-вторых, сама книга оказалась безумно интересной. Без лишних слов, без абстрактных рассуждений, автор почти бесстрастно обрисовывал картину войны с Волдемортом в конце семидесятых. Поначалу я даже не поняла, на чьей он стороне. Пару раз он даже прошелся по Министерству, причем весьма жестко. Несколько раз я увлекалась и вместо того, чтобы записать фразу, принималась читать дальше, спохватываясь только через три страницы.
О своем намерении выцарапать Хмури оставшийся глаз я не забыла, но решила отложить его до лучших времен. Во-первых, надо подучиться – пока что я даже палочку у него из рук вышибить не способна. Во-вторых, надо побольше узнать о том, что здесь происходило и происходит, чтобы знать, о чем говорить. Той фразой на уроке я и впрямь задела его за живое. Оказывается, политика Министерства зачастую приводила к тому, что они сами создавали себе врагов. Но Хмури пытался этому противодействовать... чему я, честно говоря, не очень верила.
Единственное, чего не хватало в этой книге, – фотографий. Там были перечислены все главные сторонники Волдеморта, но фотографий не было. А у меня еще несколько дней назад родилось стойкое убеждение, что я на кого-то из них сильно похожа. Иначе почему Хмури так уставился на меня еще в первый день?
За работой я сама не заметила, как часы пробили десять.
– На сегодня хватит, – сказал Хмури, отрываясь от проверки домашних работ.
Я как раз остановилась на самом интересном месте и отрываться мне не хотелось. Хотя в этой книге все места, пожалуй, были самыми интересными.
– А взять с собой ее нельзя? – вырвалось у меня.
– Нельзя, – сурово ответил Хмури. – Вы ее, того гляди, потеряете или испортите, а книга редкая.
Ну это он зря. Портить книги привычки не имею. Или он думает, что книга пойдет по рукам и ее истреплют? Это тоже зря. Кроме Рины, я бы книгу никому не дала.
– Жду вас завтра в шесть часов.
А когда я буду делать уроки, интересно?
Впрочем, впереди еще выходные. Успею.