Чертополох

8

С утра я перечитала письмо раз десять, убедилась, что выучила его наизусть, и сожгла. В туалете, чтобы никто не видел. Рине решила пока ничего не говорить. Я ей и про предсказание Эсмеральды не говорила. Рина не доверяет прорицаниям. Я тоже не доверяю, но у Эсмеральды всегда все сбывается. 
Что меня совершенно не заботило – так это предсказанная смертельная опасность. Мне она точно не грозит. Да и Флер, я думаю, тоже. Но об этом я с таинственным другом матери еще поговорю. Мне вовсе не нужно, чтобы его разоблачили. 
А впрочем – кто сказал, что Эсмеральде поверят? Она сама взрослым не доверяет и делиться своими открытиями ни с кем не будет. 
Но в дальнейшем надо будет действительно быть поосторожней. И до каникул ничего серьезного не предпринимать. А то еще в слизеринскую гостиную не смогу вернуться. 
Когда я собрала сумку и вышла из кареты, чтобы идти на завтрак, ко мне подошла Камилла. Вот интересно – вроде бы они с Риной похожи, обе спокойные, задумчивые, говорят мало и по делу, но если Рина сейчас мне как вторая половинка, то с Камиллой общаться вообще не тянет. Подойдет – можно поговорить, а сама искать встречи не стану. 
– Бетти, ты меня прости. 
– За что? – удивилась я. 
– За то, что я ничего тогда не сделала, когда Флер на тебе тренировалась. Я и правда не знала. 
Я уже и думать забыла о том случае. Когда это было? Вечером в воскресенье? Такое чувство, что прошло не три дня, а три года. Флер, Эсмеральда, драконы – какие мелочи! Меня больше волнует таинственный отправитель письма. И его слова о встрече с родителями. 
Чем Камилла отличается от Рины – своей правильностью. Она бы не стала участвовать в нападении на Крауча. Заявила бы сразу: «Это нечестно!». 
Из бобатонских девчонок меня никто не поймет. Все могут увидеть своих родителей, когда пожелают. Даже Эсмеральда, хотя и ноет постоянно, как ее разлучают с матерью и сестренками. 
– И что? – спрашиваю я. – Что вчера все были такие притихшие? Меня испугались? 
– Ну не то, чтобы испугались, – смущается Камилла. – Я рассказала все мадам Максим, когда она спрашивала... 
Так я и думала. Предельно честная Камилла все рассказала. А если она случайно увидит, что я готовлю нападение на Крауча или на Хмури, она тоже расскажет. И меня посадят в Азкабан, а Камилла будет считать, что выполнила свой долг. 
– Мадам Максим мне запретила появляться в слизеринской гостиной, ты знаешь? 
– Знаю. Но я же тебе вчера говорила – раз у твоей подруги отец был темным магом... 
Я перебиваю:
– То мы непременно изведем под корень весь Хогвартс. Эсмеральда поэтому меня вчера на кусочки не разорвала?
– Эсмеральда сказала, чтобы тебя не трогали. Она что-то такое нагадала... 
Эсмеральда просила меня не трогать? Воистину, мир перевернулся. Этак скоро она придет ко мне с предложением руки и сердца. 
– И правильно сделала, – с кровожадной улыбочкой говорю я. – Потому что я страшный темный маг...
– Бетти, – теперь уже Камилла меня перебивает, – о таких вещах не шутят. Не поверю, чтобы ты искренне могла захотеть причинить кому-то зло. 
– Это смотря кому, – все тем же кровожадным тоном говорю я. – А о добре и зле можно дискутировать бесконечно, все равно никто толком не знает, что это такое. 
На этот моменте мы как раз входим в Большой зал, я делаю Камилле ручкой и почти бегу к слизеринскому столу. 
Рине я пересказала разговор с Камиллой, но про письмо говорить не стала. И про предсказание – тоже. Скажу позже, когда прояснится. 
Но все-таки, кто мог написать это письмо? Он находится в Хогвартсе. Кто из знающих мою маму может здесь быть? 
Перед дверями кабинета зельеварения меня настигла неожиданная мысль – а если это Снейп? Он был Упивающимся Смертью, он, скорее всего, знал маму, он слышал, как Драко назвал меня кузиной... Тогда почему он написал, что скрывается? 
А может, он имел в виду, что скрывает ото всех, чем занимается, помимо преподавания зельеварения и третирования Гарри Поттера. Одна его нелюбовь к Поттеру чего стоит – ведь именно из-за Поттера сгинул Темный Лорд! Если бы Снейп не хранил до сих пор ему верность, стал бы ненавидеть того, кто послужил причиной его гибели? 
Во время урока я тщательно обдумывала эту мысль и чуть не запорола свое зелье. Рина вовремя схватила меня за руку и спасла и зелье, и мою репутацию у Снейпа. А Снейп ничего не заметил, ибо препирался с Эсмеральдой. Жалко, я не слышала, о чем. 
Когда прозвенел звонок, я сказала Рине: 
– Иди, я сейчас. 
Рина не стала ничего спрашивать, а взяла сумку и вышла. Я подождала, пока последние ученики покинут класс, и подошла к Снейпу. Что я ему скажу – я так и не придумала. Спрашивать в лоб: «А вы знали мою маму?» глупо. Вдруг я все придумала и он вовсе не хранит верность Темному Лорду? 
– Профессор Снейп, – начала я. Но продолжить не успела. 
– Ничего не могу вам помочь, мисс Розье, – холодным, но довольно-таки вежливым тоном сказал Снейп. С Эсмеральдой он разговаривал куда язвительней. – Наказание вам назначила мадам Максим, и я не могу его отменить. К сожалению, вы не на моем факультете. 
К сожалению? 
Интересно, в чем выражается это сожаление? В том, что он не может наказать меня еще сильнее? Или в том, что без меня факультет много бы потерял? 
Вот то, что много потерял, это точно. 
На этом Снейп счел разговор законченным и отвернулся к шкафу с ингредиентами. А мне ничего не осталось, как выйти в коридор, где меня поджидала Рина. 
– Ну, что он сказал? 
Рина поняла меня так же, как и Снейп. Совершенно так же. И с тем, что только меня Слизерину и не хватало, согласилась с восторгом. 
А я так и не поняла, чем считать ответ профессора зельеварения. Наверное, все же не он. Если бы это он написал мне письмо, мог бы хоть как-нибудь намекнуть. 
Или все же он? А тем, что так быстро меня перебил, дал понять, что в Хогвартсе не место таким разговорам. 
К обеду я склонилась к мысли, что это все-таки не Снейп. Снейп мог бы подойти и поговорить, зачем писать письма и посылать их в темноте из-за деревьев? 
Он был в нескольких шагах от меня, но все же предпочел не говорить, а послать записку. И видно его не было. Маскировался под дерево? Или надел мантию-невидимку? Впрочем, в темноте можно было и просто за дерево встать, я бы и не увидела. 
Но интересно, чем я могу ему помешать? Что там находится в его руках? И связано ли это с участием Поттера в Турнире? 
Да кому он нужен, этот Поттер. Не думаю, что, если его убить, Темный Лорд возродится. 
А может, мой таинственный незнакомец собирается прибить Хмури? В этом я ему с удовольствием помогу! 
Только бы Хмури не прибил его раньше! Кто знает, если он видит сквозь парты и стены, может, и мантия-невидимка от его взгляда не спасает? Надо отвлечь его внимание. Пусть считает меня главным нарушителем спокойствия и хоть все вечера со мной просиживает – только чтобы таинственный друг моей матери смог довести свое дело до конца. 
Хотя перестараться тоже нельзя. От меня просят быть осторожной – буду осторожной. Больше насылать порчу ни на кого не стану и травить тоже. Но кто мешает мне еще раз нахамить Хмури? Хоть на уроке, хоть с глазу на глаз. У нас и так с ним отношения такие, что больше уже и не испортить. 
С этой мыслью я и пошла в кабинет Хмури после ужина. Уже представляла себе, как я ему отвечу, если он начнет придираться к моему переводу. Может, вообще от рассеянности на французский перейти? Раз он смеет критиковать перевод, пусть по-французски со мной поговорит, тогда и увидим, кто лучше языком владеет. 
Но когда я вошла в кабинет, то обнаружила, что к переводу ничего не приготовлено – ни пергамента, ни пера, ни книжки. Все заготовленные фразы сразу вылетели у меня из головы. Я как вошла, так и застыла у двери. 
Хмури сидел за столом спиной ко мне и, кажется, проверял очередные работы. Может быть, даже и наши – издали они все одинаковые. Когда дверь за мной закрылась, он обернулся. 
– Добрый вечер, мисс Розье. Не надо садиться, сейчас мы с вами пойдем. 
– Куда? – вырвалось у меня. 
Так и представилась картина – мы рыщем по Хогвартсу и окрестностям в поисках скрывающегося агента Темного Лорда. А я – в качестве приманки. 
Ну уж нет, от этого я как-нибудь отделаюсь. 
– Пойдем в подземелья замка, – явно наслаждаясь моим замешательством, продолжил Хмури, – и поищем там боггарта. Мне как раз нужен боггарт для занятий, а в подземельях хотя бы одного да найти можно. 
Я чуть не засмеялась. Полазать по подземельям я бы не отказалась. Но – одна. Хмури в качестве напарника мне совсем не нужен. Что я, сама с боггартом не справлюсь? 
– Профессор Хмури, а если я одна пойду? 
– Одну я вас не пущу, мисс Розье. Вы уверены, что хорошо знаете хогвартские подземелья? 
Я пожимаю плечами. Зачем мне их знать? По знакомым подземельям лазать неинтересно. 
– А что – там еще один василиск может быть? 
– Василиск? – Хмури усмехнулся. – Все может быть. 
Какой-то он странный был сегодня. 
Мысленно пожелав ему встретиться с василиском первым, я вышла вслед за ним из кабинета. 
В подземельях я действительно не ориентировалась. Сначала мы пошли в сторону слизеринской гостиной. Наткнулись по пути на пару первокурсников, которые сразу от нас шарахнулись. Рину не встретили. Что ей делать в коридоре, она давно в гостиной сидит, или в спальне. 
Только я хотела спросить, не в Слизерин ли мы идем, как мы куда-то свернули. Потом еще раз, потом еще, и я уже сбилась с направления. Здесь было гораздо темнее, чем в коридорах. Свет шел откуда-то с потолка, но был он приглушенный и холодный. Туман какой-то, а не свет. Хмури зажег огонек на своей палочке, и я последовала его примеру. 
– Что, мисс Розье, – сказал Хмури, не оборачиваясь, – это вам не Парижская Опера? 
И этот вспомнил про Оперу! Мадам Максим, конечно, разболтала по всей школе. 
– В Опере маглы все испортили, – проворчала я. – И подземелий я там не нашла. 
Точнее сказать – не дошла. 
– А я вот не был в Парижской Опере, – почти дружелюбно сказал Хмури. – Не до того было. 
Мерлин, что это с ним? Что-то он на себя сегодня не похож. 
– Ничем не могу вам помочь, – огрызаюсь я. – Я в ближайшее время в Париж не собираюсь. 
И помолчав пару секунд, добавляю: 
– Если меня, конечно, из Хогвартса не выгонят. 
Хмури только хмыкает себе под нос и вдруг делает движение палочкой в сторону стены. Я инстинктивно шарахаюсь в сторону – но тут в стене обнаруживается дверь. Хмури ее распахивает и делает жест, чтобы я шла за ним. 
Не знаю что это – пустой класс или какая-то кладовка. В одном углу пара парт, а в другом ведра. Боггартом и не пахнет. Василиском тоже. 
Интересно, а как пахнет василиск? 
Внимательно осмотрев класс, Хмури оборачивается ко мне и говорит: 
– Идемте дальше. 
Интересно, а я ему зачем? Он и один вполне справляется. 
В следующую комнату он запустил меня первую. А сам остался в дверях. 
В этой комнате обнаружилось три сломанные тумбочки, крышка от письменного стола, стул с ободранным сиденьем и живая мышь. Вторжением в свою личную жизнь мышь была сильно недовольна. Возмущенно пискнув, она соскочила со стула, побежала к дальней стене и исчезла. 
Я не боюсь мышей. Чего их бояться, они забавные. Я даже докси не боюсь. 
А вот чего я боюсь – я и не задумывалась. Во что превратится мой боггарт? Может, в Хмури? Мне рассказывали, как в прошлом году профессор Люпин показывал гриффиндорским третьекурсникам боггарта, итогом чего был Снейп в женском платье. Вот точно так же я и со своим боггартом поступлю, если он в Хмури превратится. Пусть покрасуется в ночной рубашке Флер – кружева, белый атлас и прозрачные рукава. Нечто среднее между ночной рубашкой и вечерним платьем. Сейчас она в ней не спит – холодно. 
Представив себе Хмури в кружевах и с декольте, я не выдержала и тихонько засмеялась. 
– Рано веселитесь, мисс Розье, – тут же оборвал меня Хмури. – Идемте дальше. 
Он что, мысли читает? А ведь может. Надо при нем осторожнее. Точнее, не так – надо его отвлекать. Я ему сегодня еще ни разу не нахамила. 
Да как-то и не хочется хамить. Он сегодня удивительно мягкий. Даже странно. 
В следующей комнате вообще ничего не было, кроме круглой дыры в полу. Я подошла к краю, чтобы заглянуть в нее, но Хмури схватил меня за руку. 
– С ума сошли? Провалиться хотите? 
Он второй раз уже меня так хватает. У меня скоро все руки будут в синяках! 
– А что там? – с интересом спрашиваю я. – Василиск? 
– Не думаю, – усмехается Хмури. – Но боггарта там точно нет. 
Мы обошли еще несколько комнат, но ничего интереснее сломанных часов с планетами на месте цифр не нашли. Часы мне понравились, но они были слишком большие для того, чтобы унести их с собой. 
У меня было сильное подозрение, что мой боггарт превращается все-таки не в Хмури. Но очень уж не хотелось думать об этом. Сказал бы мне Хмури раньше, куда мы пойдем, я бы поговорила с Риной. Вдвоем, в каком-нибудь ярко освещенном пустом классе мы бы проанализировали все мои страхи и сообразили, как с ними бороться. А в этих пустынных коридорах и захламленных комнатах и никакого боггарта не надо. В этих коридорах почему-то думается об Азкабане. Все, что я себе представляла, начиная с воскресной ночи и до сих пор. Даже не обо всем рассказала Рине. Зачем ее лишний раз расстраивать? Я даже себя не хочу расстраивать, думая о таких вещах. А они все равно вылезают. 
Наверное, прошло уже часа два или три. А может, и больше, я не считала. У меня от полутьмы и однообразия начала болеть голова. Лучше бы перевод закончила. В кабинете Хмури хотя бы светло. 
Очередная комната была такая же, как и предыдущие. Три сломанных стула, рассыпанные по полу карандаши, тетрадка без обложки – обычный хлам. И письменный стол в углу. Подозрительно целый и даже не ободранный. 
При виде стола Хмури насторожился. Посмотрел одним глазом на него, а другим – на меня. Меня передернуло. Вроде давно пора привыкнуть к его разным глазам – а не могу. 
– Вы не боитесь, мисс Розье? 
Я? Боюсь? Ну это он зря. Я даже боггарта не боюсь. Что такое боггарт? Он, по сути дела, вообще не существует. 
Хмури я тоже не боюсь. Как представлю его в ночной рубашке Флер... Одна только загвоздка – он в два раза толще Флер, рубашка сразу по всем швам разойдется. А учитывая, что в ней и так сплошные вырезы, зрелище красивым не назовешь. Особенно, если у этого Хмури еще и ноги волосатые. Точнее – одно нога, вторая у него деревянная и волосатой быть не может. 
Хмури все продолжал вызывающе на меня смотреть, и я сделала шаг вперед. Подходить вплотную не стала, протянула руку с палочкой вперед, чтобы открыть один за другим ящики стола. Хмури с зажженной палочкой стоял прямо за мной, и моя собственная тень мешала мне видеть, что же там делается в столе. 
Может, там вовсе и нет никакого боггарта?
Дальше все произошло так быстро, что я не заметила, в каком именно ящике притаился боггарт. Про ящики, равно как и про стол, я забыла. Стало как будто еще темнее. И холоднее. И так в этих подземельях прохладно, а теперь холод стал прямо таки ледяным. И это при том, что я в теплом плаще, в котором по улице хожу! 
Я невольно отступила на шаг, чуть не наступив на Хмури. Про него я тоже забыла. 
Я за последние несколько дней так часто представляла себе Азкабан, что он вокруг меня и материализовался. Или это меня туда перенесло. Прямо передо мной на грязном каменном полу чье-то тело. Худая измученная женщина в лохмотьях, которые когда-то были серой мантией. Половая тряпка и то чище. Длинные волосы рассыпались по полу. Лицо безжизненное. Глаза смотрят в пустоту. Лицо напоминает череп, обтянутый тонкой кожей. И все равно видно сходство. И со мной, и с той фотографией, что тетя Нарцисса прислала мне... Мерлин, неужели только позавчера? 
Нет! 
Я забыла, что у меня в руках палочка. Я забыла, что я в подземельях Хогвартса. И что кроме меня тут еще есть профессор Хмури, я тоже забыла. Я закрыла лицо руками, только чтобы не видеть! 
Но пронизывающий холод все равно остался. И увиденное никуда не делось – так и стояло перед глазами. 
Прошло, наверное, еще часа три, когда за моей спиной раздался крик: 
– Ридикулус! 
Сразу стало теплее. И свет откуда-то появился. 
Открываю глаза. Никакого Азкабана. Стоит Хмури с зажженной палочкой, перед ним непонятно откуда взявшийся деревянный ящик. 
Протираю глаза, чтобы убедится, что реальность на месте и никуда не делась. Руки дрожат. И я сама дрожу, хотя не так-то и холодно. В плаще – так вообще почти жарко. 
Хмури все это видел. Сейчас начнет задавать вопросы... 
– С вами все в порядке? 
Это было сказано почти тепло и немного обеспокоенно. 
А я даже сказать ничего не смогла, только кивнула. 
– Идемте наверх. 
Он направил палочку на ящик, заставляя двигаться впереди нас, и вышел в коридор. Я за ним. 
Больше всего мне сейчас хотелось оказаться в слизеринской спальне, рядом с Риной. Но мне туда нельзя. Если бы по дороге попался кто из студентов, можно было бы попросить позвать Рину, мне не откажут, меня уже давно считают своей. Но час поздний, и никто уже по коридорам не ходит. 
Мы в полном молчании дошли до кабинета Хмури. Поставили ящик в угол. Хмури посмотрел на меня и снова спросил: 
– С вами все в порядке, мисс Розье? 
– В полном, – с вызовом ответила я. 
Это была неправда. Но чтобы я призналась Хмури... 
Если он скажет хоть слово по поводу того, что видел только что, я ему в морду дам. Оставшийся глаз выцарапаю и оставшуюся ногу оторву. Голыми руками, безо всякой палочки. 
Но у него хватило ума никак не комментировать произошедшее. Вместо этого он выдал совсем неожиданное: 
– Чаю не хотите? 
Точно – сумасшедший. Чтобы я пила чай с аврором, который моих маму с папой лично в Азкабан засадил? 
– Не хочу. Я могу идти? 
– Идите, – ответил он как-то безразлично. 
Смотрю на часы – начало двенадцатого. А я не думала, что мы так долго шатались по подземельям! 
Неужели ни один слизеринец не задержался в школе? Хоть бы на несколько минут увидеть Рину, хоть пару слов ей сказать! Она – поймет. 
Шагнув на главную лестницу, ведущую в холл, вижу внизу какую-то фигуру. Неужели повезло? 
Но приглядевшись пристальней, вижу, что это не слизеринец и вообще не студент Хогвартса. Это кто-то из наших, из бобатонцев. 
Меня, что ли, поджидает? 
Прыгая через ступеньку, спускаюсь по лестнице. Фигура так и стоит, уцепившись за перила. Ни шагу не сделала, пока я спускалась. Да это же Эсмеральда! Очень странно себя ведущая Эсмеральда – даже не посмотрела, кто идет. 
– Эсмеральда! – тихо окликаю я. 
Эсмеральда поднимает голову, и я наконец-то понимаю, в чем дело. Она пьяна. Безобразно, просто вдребезги пьяна. Глаза смотрят в разные стороны, прямо как у Хмури, равновесие поддерживает, только крепко вцепившись в перила. 
– Розье, – произносит она неуверенно. – Привет, Розье! 
– Ты что здесь делаешь? 
Она отрывает одну руку от перил и тут же начинает заваливаться на бок. Я вовремя ее подхватываю. 
– Где ты так надралась? 
– Я не надралась! – пользуясь тем, что я держу ее за руку, Эсмеральда отрывает вторую руку от перил и поднимает ее вверх, потрясая ладонью. – Я была у профессора Трелони! Мы пили чай! 
Судя по ее состоянию, пили они явно не чай. И даже не сливочное пиво. 
Я знала, что Эсмеральда спелась со здешней преподавательницей прорицаний. Но не настолько, чтобы напиваться до бесчувствия прямо в школе! 
С бобатонской преподавательницей прорицаний, мадам Бонавантюр, у Эсмеральды были хорошие отношения, хотя и не всегда. На третьем курсе Эсмеральда чуть не бросила этот предмет, заявив, что не признает никаких видов гадания, кроме карт. Но потом примирилась и после шестого курса сдала экзамен с превосходной оценкой. Но как бы они ни были близки в последние годы, Эсмеральда никогда бы не стала с ней напиваться! 
Про Трелони говорят, что она ненормальная. В Большой Зал никогда не ходит, с другими преподавателями не общается... 
– Вы пили явно не чай, – ворчу я. – Пошли. 
– Куда? – она пытается вырвать руку из моей руки, но это у нее не получается. Тем более что я не только ее держу за руку, но и обнимаю за талию. Иначе она просто на ногах не устоит. 
– В карету. Спать!
– Нам, провидцам, никто не верит! – патетически восклицает Эсмеральда. 
С пьяными лучше во всем соглашаться. Так сама Эсмеральда нас же и учила. 
– Не верят, – киваю я, – никто не верит. Идем спать, там постель теплая, подушки мягкие... 
Волоку я Эсмеральду из замка вовсе не по доброте душевной. Если бы со мной что случилось, Эсмеральда ко мне и близко бы не подошла. Но если оставить ее здесь, неровен час, кто-нибудь на нее наткнется. А что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Выложит Эсмеральда вслух все свои предсказания, а их потом проверять начнут... Если она Хмури попадется – тот точно начнет. И моему таинственному корреспонденту не поздоровится. 
Эсмеральда внезапно останавливается и опять подымает руку. 
– Розье! Ты его не остановишь! Но ты его и не спасешь! 
– Угу, угу, – киваю я, пытаясь сдвинуть нашу провидицу с места. Нести мне ее, что ли? Она же тяжелая! Или оглушить и транспортировать по воздуху с помощью палочки, как ящик с боггартом? 
– Смерть кружит над замком! И она приведет за собой еще больше смертей! 
Я сейчас скончаюсь на месте от таких предсказаний – вот вам и смерть. А Эсмеральда от такой дозы тоже загнется. Она раньше пила, но не в таком количестве. И на ногах всегда стояла. Они как-то с Марио на спор коньяк пили. После каждой рюмки нужно было прочитать без запинки фразу из учебника зельеварения. Так Марио сбился первым! А Эсмеральда после этого выпила еще три рюмки и даже тогда по ней было незаметно. 
Сколько ж они с Трелони выхлебали сегодня? 
Правильно я прорицателям не доверяю. Если они столько пьют... 
Пока мы шли от замка до кареты, Эсмеральда раз сто повторила про смерть, про опасность, про Поттера и что-то еще в том же духе. Я машинально поддакивала, сосредоточившись на том, чтобы дойти и не свалиться. Валяние в грязи в мои планы на сегодня не входит. 
Интересно, а как я ее по ступенькам кареты втащу? Волоком? 
Я не успеваю обдумать этот вопрос – дверца кареты распахивается сама. На пороге стоит мадам Максим, злющая, как дракон. Кто хоть раз увидел ее в таком состоянии, тот не сомневается, какой облик примет в следующий раз его боггарт. 
– Беатрис, что ты сделала с Жаннет! Где ты шатаешься так поздно? 
Смотрю в глаза мадам Максим, что весьма проблематично, ибо она стоит на верхней ступеньке, и честно отвечаю: 
– Я отбывала наказание у профессора Хмури. А Жаннет пила чай с профессором Трелони. 
Не стала уточнять, что это был не чай. Это и так видно. 
Она что, думает, что это я напоила Эсмеральду? Или она считает, что я решила извести весь Бобатон под корень? 
Внезапно Эсмеральда вырывается из моих рук, совершенно уверенно поднимается на одну ступеньку и отчетливо говорит, глядя в лицо мадам Максим: 
– Берегитесь жуков! 
У мадам Максим аж лицо перекосилось. Она умоляющим взглядом смотрит на меня. 
Я спешу пояснить: 
– Жаннет с профессором Трелони занимались гаданием. Я ее встретила внизу у лестницы. 
Хоть бы помогла мне ее втащить, что ли! Сейчас ведь опять свалится! 
Мадам Максим уходит в глубь кареты и что-то громко кричит. Тут же выбегают Виолетта и Мануэлла, берут Эсмеральду под руки и тащат наверх. 
Я перевожу дух. 
Прорицательница нашлась. Не стоит верить прорицательницам. В половине случаев они ошибаются. 
Знать бы еще, где она, та половина.