А зори здесь тихие

13

Бы­ва­ет го­ре — что кос­ма­тая мед­ве­дица. На­валит­ся, рвет, тер­за­ет — све­та нев­зви­дишь., А от­ва­лит — и ни­чего, вро­де мож­но ды­шать, жить, дей­ство­вать. Как не бы­ло.

А бы­ва­ет пус­тя­чок, оп­лошность. Ме­лочь, но за со­бой ме­лочь эта та­кое тя­нет, что не дай бог ни­кому.

Вот та­кой пус­тя­чок Вас­ков пос­ле зав­тра­ка об­на­ружил, ког­да к бою го­товить­ся ста­ли. Весь си­дор свой пе­рет­ряхнул, по три ра­за вещь каж­дую пе­рещу­пал — не­ту, про­пали.

За­пал для вто­рой гра­наты и пат­ро­ны для на­гана ме­лочью бы­ли. Но гра­ната без за­пала — прос­то ку­сок же­леза. Не­мой ку­сок, как бу­лыж­ник.

— Нет у нас те­перь ар­тилле­рии, де­вонь­ки.

С улыб­кой ска­зал, чтоб не расс­тра­ива­лись. А они, ду­рехи, за­улы­бались в от­вет, за­си­яли.

— Ни­чего, Фе­дот, отобь­ем­ся!

Это Ко­мель­ко­ва ска­зала, чуть на име­ни спот­кнув­шись. И пок­расне­ла. С неп­ри­выч­ки, по­нят­ное де­ло, ко­ман­ди­ра труд­но по име­ни на­зывать.

Отс­тре­ливать­ся — три вин­та­ря, два ав­то­мата да на­ган. Не очень-то раз­гу­ля­ешь­ся, как с де­сят­ка по­лос­нут. Но, на­до по­лагать, свой лес вы­ручит. Лес да реч­ка.

— Дер­жи, Ри­та, еще ро­жок к ав­то­мату. Толь­ко из­да­ля не стре­ляй. Че­рез реч­ку из вин­товки бей, а ав­то­мат при­бере­ги. Как фор­си­ровать нач­нут, он очень да­же при­годит­ся. Очень. По­няла ли?

— По­няла, Фе­дот...

И эта зап­ну­лась. Ус­мехнул­ся Вас­ков.

— Фе­дей, на­вер­но, про­ще бу­дет. Имеч­ко у ме­ня нек­руглое, ко­неч­но, но уж ка­кое есть...

Все-та­ки сут­ки эти да­ром для нем­цев не прош­ли. Втрое они ос­то­рож­ность ум­но­жили и по­это­му прод­ви­гались мед­ленно, за каж­дый ва­лун заг­ля­дывая. Все, что мог­ли, про­чеса­ли и по­яви­лись у бе­рега, ког­да сол­нце сто­яло уже вы­соко. Все пов­то­рялось в точ­ности; толь­ко на этот раз лес нап­ро­тив них не шу­мел де­вичь­ими го­лоса­ми, а мол­чал за­та­ен­но и уг­ро­жа­юще. И ди­вер­санты, уг­ро­зу эту по­чувс­тво­вав, дол­го к во­де не со­вались, хоть и мель­ка­ли в кус­тах на той сто­роне.

У ши­роко­го пле­са Фе­дот Ев­гра­фыч дев­чат ос­та­вил, лич­но выб­рав им по­зиции и ори­ен­ти­ры ука­зав. А на се­бя взял тот мы­сок, где сут­ки на­зад Жень­ка Ко­мель­ко­ва собс­твен­ным те­лом фри­цев ос­та­нови­ла. Тут бе­рега поч­ти смы­кались, лес по обе сто­роны от во­ды на­чинал­ся, и для фор­си­рова­ния вод­ной прег­ра­ды луч­ше­го мес­та не бы­ло. Имен­но здесь ча­ще все­го нем­цы и по­казы­вали се­бя, что­бы выз­вать на выс­трел ка­кого-ли­бо че­рес­чур уж нер­вно­го про­тив­ни­ка. Но нер­вных по­ка не наб­лю­далось, по­тому что Вас­ков стро­го-нас­тро­го при­казал сво­им бой­цам стре­лять тог­да лишь, ког­да фри­цы по­лезут в во­ду. А до это­го — и ды­шать че­рез раз, чтоб пти­цы не за­мол­ка­ли.