Déjà vu

Глава 24. Нас не было.

Осень выжгла меня, оставив лишь пустую оболочку. Возбуждённую бессонницей и жаждой всего сразу. Я бесхребетно зависаю ни там и ни здесь. Моя кожа дубеет, и меня в ней крючит. Я запечатан в ней. Все поры, все отверстия. Под этой дублёной шкурой я кричу, верчусь, трясусь и сгораю в молчании. Интересно, не лучше ли мне оказаться подальше от всего, что хоть как-то похоже вот на это? Можно изменить пейзаж вокруг. Можно удрать от кулаков, что молотят тебя, но сбежать от своих чувств нельзя. Я прополз по всем сточным трубам отсюда дотуда, и у меня ни разу не получилось. И я сгорел молча.

Все началось на мосту. Все на нем и закончилось.

-Эй, звезда заходит. Начался закат. Я застрял на луне совсем один на закате. Становится совсем темно. Скоро станет холоднее, а потом еще холоднее и еще... очень возможно, что я так и умру здесь, снаружи, под этими великолепными, красивыми звездами.
-Нет...
-М-м... Слушай. Я просто... Просто я себя сейчас чувствую совсем разбитым. Мне надо только прилечь. Но, э... На случай если я не... Я всего-лишь хочу сказать спасибо. За то что не бросил меня, за то что был голосом в темноте. Я бы хотел, чтобы ты их увидел. Здесь действительно очень красиво, под всеми этими звездами. Их тут сотни тысяч. Я... просто совсем ненадолго закрою глаза.
-Дилан...

На мосту происходил хаос. Вокруг бултыхали прожектора машин первой помощи, родители Дилана сидели на вымокшей от дождя земле и рыдали. Друзья мальчишки по первому зову бросили свои дела и продрогшие помогали работникам неотложной.

Дилан лежал на земле полумертвый, полуживой. Его взбухшое от излишества воды тело переливалось синим отблеском трупа. Томас знал что произошло. Томас действительно был рядом с ним в тот момент, правда не подошел к нему. Он наблюдал за проишествием издалека. Курил поганые любимые мальчишкой ментоловые сигареты.
Знаешь что я чувствую? Я опустошен. И если ты умрешь, я буквально сойду с ума. Все проблемы происходят вокруг тебя, Дилан. Когда люди стоят на твоих похоронах и думают, как им жить дальше...

Дилан О'Брайан.

Сразу скажу тебе правду: у меня было много любовных историй, если только можно назвать их любовными. Но я никогда не предавал значимых слов. Никогда не говорил просто так: «люблю», «любимый», лишь бы увлечь или удержать. Никогда не смешивал любовь и наслаждение. Я даже бывал жесток, отказывая в значимых словах. Они срывались с губ три раза в жизни, если меня переполняла нежность, я говорил: «я полон нежности», но не говорил «люблю». Я сказал тебе «любимый», потому что это правда. Не сомневаюсь, что больше никогда и никому не скажу этого.