Американская роза

Губы созданы для поцелуев и обещаний

Гарри.

Гарри, его прекрасный мальчик. Он свернулся на кровати Луи в трусах, обнимая подушку. Сердце Луи тает при этом виде; иногда он спрашивает себя, как тому удаётся так легко превращаться в маленького ребёнка.

Он не просыпается, когда Луи открывает дверь; всегда спит, как убитый. Луи снимает с себя ботинки, переодевается в старую рубашку для сна и закрывает дверь, прежде чем подойти к кровати.

Он садится рядом, не сводя глаз с мягкой молочной кожи Гарри. Повсюду видна россыпь маленьких веснушек, и татуировки образуют хаос на коже, хаос, который Луи научился любить.

Гарри морщит нос и переворачивается на бок. Он всё ещё спит, но, видимо, тепло Луи как-то повлияло на него, потому как он прижимается ближе и оставляет подушку на полпути, чтобы обернуть руки вокруг ноги Луи.

Он смеётся с нежностью.

— Хаз, — шепчет он Гарри на ухо, а тот лишь мычит в ответ. - Хаз, милый, я вернулся. Котёнок, просыпайся. — Луи слишком манят его губы, но ему не нравится идея целовать своего мальчика без его согласия, учитывая то, как дерьмово он поступал с ним всё это время.

— Луи, — сонно бормочет Гарри. Его глаза трепещут и открываются, замечая, что перед ним сидит Луи, и его собственные руки обернуты вокруг старшего парня. Он немедленно убирает их, откидываясь назад и сворачиваясь в маленький комочек (если это возможно). — Что... Клянусь... Мне жаль, я...

— Хаз, нет, пожалуйста, выслушай меня, ладно? — говорит Луи, садясь прямо на кровати. Гарри требуется несколько секунд, чтобы полностью проснуться; как только это происходит, он тоже выпрямляется. Луи ожидает, что он прильнёт к нему, но Гарри не делает этого. Луи знает, что сам спровоцировал такое отношение, правда. — Я... Я хочу извиниться. За то, что был так глуп с тобой, за то, что не разговаривал последние дни. Мне жаль, что меня не было рядом, когда ты нуждался во мне сегодня.

— Всё в порядке, — шепчет Гарри, смотря глазами, полными надежды. — Теперь ты здесь.

— Нет, не в порядке, — возражает он, вытягивая руку, чтобы провести ладонью по голым бёдрам Гарри. — Я... Я хочу помочь. Чёрт, Гарри, ты был с Ником сегодня, и я чувствовал себя просто ужасно. Я не мог перестать думать об этом и... Я хочу быть рядом с тобой. Всегда. Я...

— Лу, прекрати, — прерывает его Гарри, его голос такой мягкий, что Луи вздрагивает. — Всё нормально. Я немного злился и грустил из-за того, что ты не разговаривал со мной, поэтому и решил сходить куда-нибудь с Ником. Он, наверное, хотел перепихнуться, и... — Луи ненавидит, как это звучит, он ненавидит мысль о том, что его мальчика могут трогать другие мужчины. Гарри принадлежит ему, только ему, как бы собственнически это не звучало. — Всего этого стало слишком много. Вот и всё, не особо важно.

— Это очень важно, котёнок, — тихо шепчет Луи. — Ты — самое важное, что у меня есть.

Губы Гарри изгибаются в застенчивой улыбке, он смотрит на Луи своими зелёными глазами так доверчиво, так восхищённо.

— Но ты был с Даниэлой, — возражает он.

Луи напряжённо сглатывает.

— Я не должен был, — он запинается, чувствуя небольшой зуд. — Она симпатичная, она милая, но она не... — Луи переводит взгляд на Гарри, обнаруживая, что тот внимательно смотрит на него. Он такой великолепный, каждая частичка Гарри создана, чтобы доказать миру, что совершенство существует. — Она не ты, Хаз. Ты был с Ником и- Чёрт, — выдыхает он, желание поцелуев давит на него.

Гарри немного ухмыляется.

— Ты ревновал.

— Да. — Луи не может лгать ему, так что. — Мне так жаль, я не должен был быть таким тупым, чёрт возьми. Игнорировать тебя и идти на свидание с Даниэлой, какой гениальный план, блять, — он горько смеётся.

Гарри отвечает не сразу, задумавшись. Он облизывает свои розовые губы, играя рукой с крестиком. Луи отдал бы всё, чтобы узнать хотя бы слово из мыслей Гарри, узнать, почему он любит его так сильно.

Он очень хочет медленно переместиться на его колени и быть обнятым, словно беспомощный младенец, но не делает этого.

Это до сих пор непросто для него.

Когда он с Гарри в уединении их собственного маленького мира, он уязвим. Он нечасто позволяет себе расслабиться, ему нравится иметь контроль над каждой деталью, не оставлять места никакому виду слабости.

С Гарри... с Гарри ему не над чем иметь контроль, он доверяет ему.

— Мне нравится, когда ты так говоришь, — наконец, бормочет Гарри тихим голосом. — Малиновым. Это означает, что ты честен. Мне нравится малиновый.

Луи хочет поцеловать его.

— Значит, ты прощаешь меня?

— Я всегда буду прощать тебя, Лу, — кивает он, печально улыбаясь. - Но, пожалуйста, не- пожалуйста, не причиняй мне боль снова. Хорошо? Я знаю, что это трудно для тебя, но...

— Хаз, нет, — говорит он разбитым голосом, сдерживая порыв слёз. Он так сильно ненавидит себя за то, что делает со своим мальчиком. Гарри не заслуживает ничего плохого, он заслуживает кого-то лучше, чем Луи. - Нет, котёнок, пожалуйста, не говори этого. — Он наклоняется к Гарри, нуждаясь в объятии с ним. Их тела движутся в идеальной синхронности, когда они обхватывают друг друга руками, тая в одном из тех крепких и тёплых объятий, которые никто не давал Луи, кроме Гарри.

Так и должно быть, и Луи всегда знал об этом.

— Я больше не причиню тебе боль. Никогда. Ты так много значишь для меня.

— Не то чтобы я не хочу помочь тебе, — бормочет Гарри, пряча лицо на плече Луи. — Но- мне больно думать, что ты с ней. Думать, что она... Целовала тебя. Я не хочу этого. Я не целовал Ника, если хочешь знать.

Луи не хочет принимать облегчение, которое он чувствует, слыша эти слова. Это значит, что Гарри всё ещё хочет, чтобы Луи принадлежал ему, и он до смерти хочет принадлежать Гарри. Он был предназначен ему с самого начала.

— Лучше, — бормочет он тихо.

Они сидят, обнявшись, в тишине, в течение долгого времени. Единственный звук исходит от часов на стене Луи, дом затонул в мирном безмолвии. Благодаря теплу Гарри, Луи чувствует удовлетворение и уют.

— Мы можем пообниматься в кровати? — робко спрашивает Гарри. — Я имею в виду- если ты не... Эм, если ты не возражаешь, конечно.

— Конечно же, мы можем, дорогой Гарольд.

Кровать мала для двух человек, но они находят лучший способ сплести свои тела и сделать из них самый маленький человеческий клубочек.

— Ты тёплый, — шепчет Гарри, прижимаясь к Луи, пока тот укрывает их одеялом. — Можешь... обнять меня со спины?

Каждый раз, когда Луи думает, что Гарри не может быть ещё более милым, тот доказывает его неправоту. Ему нужно напоминать себе снова и снова, что они пока не принадлежат друг другу, что он всё ещё должен бороться за этого мальчика.

Он заслуживает борьбы, думает Луи.

— Иди сюда, котёнок, — говорит Луи, обхватывая его руками сзади. Он клянется, Гарри мурлычет, ему так приятно, когда его обнимают, заботятся о нём и просто... любят. — Не могу поверить, что ты больше меня и просишься быть маленькой ложкой.

— Я чувствую себя в безопасности, когда ты обнимаешь меня.

Луи хочет поцеловать его (снова).

— Лу, — бормочет Гарри спустя время, оборачиваясь к нему лицом. Он прячет лицо в изгибе шеи Луи, его слова посылают вибрации по телу старшего, щекоча его. — Мы можем поговорить о том, что случилось в тот день?

Луи наклоняет голову, пока она не опирается на голову Гарри. Он чувствует, что это так правильно, собираться в человеческий клубок вместе, быть обёрнутыми друг другом настолько, что просто смешно.

— Я думаю, мы должны, — шепчет Луи и укрепляет хватку вокруг его талии в знак доказательства. — Не уверен, что хочу, но должны.

— Я всё ещё хочу поцеловать тебя, — прямо говорит Гарри, откидываясь назад, чтобы быть лицом к лицу с Луи. Он абсолютно великолепен; черты его лица освещены лунным светом, просвечивающим сквозь занавески, делая его похожим на ангела. — И я также хочу, чтобы ты понял, что в этом нет ничего плохого, если ты...

Луи признателен за то, что Гарри не закончил предложение. Он смотрит вниз, благодаря бога за то, что сейчас его обнимает именно его мальчик, которому он уже доверяет всю свою жизнь. Это было простой истиной между ними с самого начала, и нет ничего, что Луи ценил бы больше.

— Гей. — Слово удивляет самого Луи. Он прочищает горло, меняя положение своих ног. — Я знаю, что я гей, — Луи запинается, и он чувствует себя дерьмово, говоря это. Он закрывает глаза в отчаянной попытке остановить приближающийся голос Троя. — Я всегда им был, даже когда сказал... сказал тебе, — он пытается сглотнуть, но у него не получается. — Сказал тебе ту вещь.

— Всё в порядке, — Гарри кивает и целует его в лоб, игнорируя то, как Луи нервничает по поводу своих слов. — Я рад, что ты такой. В противном случае у меня бы не было шанса.

— Я вполне уверен, что у тебя был бы шанс, даже если бы я на самом деле был натуралом, Гарольд, — признаётся Луи, выговаривая эти слова быстро и почти без пауз между ними. — Ты такой- ты знаешь. Я имею в виду- обаятельный.

Он говорит, как испуганный ребёнок, так много тишины между словами, оборванные предложения, только беспорядочно расположившиеся чувства.

— Сказал принц.

— Просто- эти голоса, — говорит Луи, зная, что он ждал этого разговора целую вечность. — Голос Троя. Наши... Отношения. Гарри, я очень, очень хочу быть с тобой, но...

— Лу, твоя семья любит тебя. Все, кроме Троя. Подумай о своей маме, о своих сёстрах, о Марке, — шепчет Гарри, играя пальцами с волосами Луи. — Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы они знали.

— Я думаю, проблема не в них, — бормочет он, вздыхая. — Может... Я не хочу... То есть, может, проблема во мне.

Гарри нежно улыбается ему, положив палец под подбородок Луи и поднимая его голову, пока их губы не оказываются в идеальном положении для поцелуя. Единственное, что им мешает, — это давящее расстояние между ними.

— На самом деле, это хорошо, — шепчет Гарри. — Потому что если проблема в тебе, значит, ты можешь её исправить.

Они замирают, лицом к лицу, и взгляд Луи падает на губы Гарри. Боже, его губы влажные, мягкие и красно-розовые, минетные губы, за которые Луи отдаст всё, чтобы целовать их, пока у него не кончится воздух.

— Поцелуй меня.

Это должно было быть требованием, но больше звучит как просьба. Луи не сомневается: он не предлагает, он просит, чтобы его поцеловали. Это неожиданно, и, несмотря на то, что Гарри хочет поцеловать его больше, чем что-либо в мире, он не делает этого.

— Луи, — скулит он, но не сокращает расстояние. Он поднимает руку к его губам, проводя большим пальцем по ним. Луи лишь закрывает глаза, наслаждаясь прикосновением.

Всё так чертовски медленно, и Луи одновременно хочет и не хочет, чтобы это прекращалось. Он хочет поцеловать его и в то же время не хочет. Это так сложно; всё всегда сложно с Гарри.

— Ты нервничаешь, Лу? — спрашивает Гарри так тихо, что его едва ли можно услышать. Веки Луи дрожат, кончик языка смачивает губы.

— Да. Чёрт, да, я сейчас умру. — Ему нужно быть честным по поводу этого, потому что он не просто боится; он, блять, на грани смерти.

Он достиг той точки, когда его сердце не может биться ещё быстрее, так что оно перестаёт биться вообще.

— Пожалуйста, — останавливает его Луи, сжимая рубашку Гарри в одной из своих маленьких рук. — Я не могу- пожалуйста.

Луи не понять. Он не знает, кто он или кем притворяется, потому что, впервые в жизни, желание, которое он испытывает к Гарри с того дня, как они встретились, взяло контроль над его телом.

— Тшш, — прерывает его Гарри и приближается к Луи. Его глаза закрыты, но он может почувствовать дыхание Гарри, погружающее его в море новых эмоций.

— Гарри, — Луи останавливает его, открывая глаза. Он не ожидал обнаружить Гарри так близко, так что в тот же момент по его спине пробегают мурашки. — Я- Что если?..

— Мне не нужны «что если», Лу, — отвечает Гарри, и его голос как шёлк для Луи, мягкий и топкий. — Мне просто нужен ты. Однажды «что если» уже разбило мне сердце.

Луи избегает ответа, и это что-то действительно незнакомое для него. Ситуация делает Гарри властным, и это наполняет Луи странным удовольствием от нахождения под опекой парня.

Он пытается вспомнить какую-либо ситуацию, когда он был таким же нервным, таким же незащищённым по отношению к кому-то прежде, но не находит ни одну. Ни вечеринка, ни концерт, ни парень, ни какой-либо человек не вызывали у него таких чувств.

— Теперь, — начинает Гарри, и Луи хочет поцеловать его, но что-то внутри не даёт ему. Он устал от этого «что-то». Он хочет, чёрт возьми, стать свободным. — Попроси нормально, Луи.

— Пожалуйста, Гарри, поцелуй меня, — шепчет Луи, и неожиданно его голос звучит очень низко и хрипло. Луи не знал, что его голос мог быть таким низким. — Освободи меня от этого ада.

Луи задаётся вопросом, когда же Гарри сократит расстояние и поцелует его. Всё его тело безумно дрожит и отчаянное желание почувствовать Гарри горит в животе, заставляя его жаждать чего-то более значительного, чем просто поцелуй.

— Я люблю тебя, — шепчет Гарри, и у Луи не остаётся времени осознать произнесённые слова, потому что Гарри уже наклоняется, чтобы поцеловать его.

Гарри сокращает расстояние между ними, соединяя их губы с голодом и нуждой. Луи чувствует, как его тело вздрагивает на прикосновение, все эмоции для него новы. Это лишь столкновение губ, невинный поцелуй и медленное касание; пока Гарри не кладет руки на заднюю часть шеи Луи и немного наклоняет его голову, покусывая нижнюю губу.

Рот Гарри, тёплый и мягкий, прижимается ближе к его собственному, дразня. Гарри целуется так же, как и говорит: медленно, плавно, облизывая губу Луи кончиком языка, но пока что отказываясь углубить поцелуй, желая насладиться касанием их губ вместе.

Луи выдыхает и открывает рот, отчаянно пытаясь попробовать Гарри на вкус. Их языки сплетены, тела прижаты друг к другу, и времени не существует, сознание Луи — огромная чёрная дыра, и единственная существующая в ней вещь, — это Гарри.

В итоге Луи ложится на кровать, следуя тихим движениям Гарри, с младшим парнем сверху. Большие руки Гарри держат его подбородок с доминированием, отказываясь разорвать поцелуй, даже чтобы подышать.

Они задыхаются и отчаянно получают друг от друга как можно больше, Луи знает, что никогда не будет чувствовать что-то столь же сильное, как то чувство, которое даёт ему Гарри, целуя его.

— Хаз, — стонет Луи между поцелуями, прося большего. Гарри наклоняет голову, толкая язык в рот Луи и вылизывая его.

Они питают друг друга своей нуждой, любовью и преданностью, растущей быстрее и сильнее любого другого чувства. Они переплетают свои тела, желая быть как можно ближе, пробуя, целуясь, нуждаясь.

Луи захватывает крестик Гарри, чтобы удерживать его близко к себе, не разъединяя губ, так жаждая поцелуев привлекательного парня, чьи руки обернуты вокруг его талии.

— Ализариновый*, — выдыхает Гарри, прижимая Луи до невозможности близко. — Когда ты умоляешь, твой голос становится ализариновым.

— Да? — спрашивает Луи хриплым голосом, прерывая поцелуй. Он испытывает головокружение, его мысли размыты. Он целовал множество людей, но ни один из них не сравнится с Гарри.

Глаза Гарри стеклянные и немного темнее обычного, его привычная невинность заменена сильной страстью, посылающей уколы вниз по нижней части живота Луи, заканчивая его пахом.

— Ты такой, — шепчет Гарри, захватывая рукой подбородок Луи и проводя большим пальцем по покрасневшим искусанным губам, — такой красивый. Такой мой.

— Такой твой, — соглашается Луи, кивая с закрытыми глазами. Он ожидает, что Гарри поцелует его, но губы не прижимаются к его.

— Посмотри на меня, Луи, — приказывает Гарри, и Луи повинуется. Он раньше никогда не осознавал, как сильно ему нравится подчиняться, когда он близок с Гарри. Он так привык заботиться о нём, защищать его, и Гарри такой уязвимый; но прямо сейчас всё неожиданно переменялось. — Ты хочешь меня, милый?

— Да, — Луи робко кивает, и Гарри наклоняется, чтобы оставить мягкие поцелуи вдоль линии его челюсти. - Да, Гарри, пожалуйста.

— Хорошо, — шепчет он, глаза блестят. — Потому что в мире нет ничего, что я хотел бы больше, чем тебя.

Луи тихо стонет, когда Гарри соединяет их губы в поцелуе, больше собственническом, чем нежном. Касание больших ладоней по телу Луи только увеличивает его возбуждение; он немного дергается, когда стояк в штанах начинает болеть. Он может почувствовать, как губы Гарри расширяются в улыбке, видимо, он заметил эффект, который оказывает на Луи.

— Ты твёрдый, малыш, — шепчет Гарри так, будто говорит о погоде.

Прямо сейчас Луи потерял весь здравый смысл, он не может заставить себя волноваться об осуждениях, запретах и страхах, потому что Гарри делает чудеса своим ртом на его шее.

— Гарри. — Он хочет, чтобы Гарри коснулся его, но слишком смущается попросить. Он надеется, что его нуждающиеся стоны решат эту проблему за него, и так и происходит, Гарри всегда понимает его.

— Лу, — шепчет Гарри, его мужской голос такой хриплый, что Луи становится тяжело дышать. — Можно я коснусь тебя?

Твинк. Никчёмный твинк.

— Я... Думаю, — выдыхает Луи, приподнимаясь ближе к нему. Эрекция в его штанах взрывается, он чувствует, будто может заплакать, если Гарри не коснётся его.

— Ты мой, — повторяет он, положив палец под его подбородок и прижимаясь к губам. Луи любит, как это звучит, любит быть помеченным Гарри.

Гарри пробегает пальцами по груди Луи, замедляясь у нижней части его живота. Луи выдыхает, прикусывая нижнюю губу.

Он напуган, боится по меньшей мере говорить, но он также до боли твёрдый, и он только что поцеловал парня, а есть Трой, и...

— Я не могу так, — срывается Луи, кладя руку на грудь Гарри, останавливая его. Он пытается скрыть это, но очевидно, что он плачет. — Я не могу. Я- до безумия тебя хочу, но...

— Лу.

— Я не могу, — Луи шмыгает носом, закрывая глаза, чтобы остановить слова, которых он боится больше всего. - Хаз. Я не- я не такой сильный.

Такое чувство, будто из его груди вырвали сердце, оставляя его топиться в обширных территориях его ненависти к себе. Но, опять же, Гарри здесь, и простой поцелуй, который он оставляет на его лбу, разглаживает это рвущее изнутри ощущение.

Гарри — его якорь.

— Тшш, всё в порядке, — понимающе успокаивает Гарри, всегда такой внимательный к Луи в любых обстоятельствах. Он перекатывается на кровать, прижимая крошечного парня к груди, в безопасность своих рук. — Я здесь, милый. Я люблю тебя.

Вся эта ситуация такая отвратительная, ему не должно быть так больно. Тем не менее, есть Луи, заботящийся об этом парне, который такой юный и в то же время очень взрослый, парень, у которого есть что-то, что заставляет Луи хотеть отдать ему всё, чего он не имеет.

Луи предложить нечего, а у Гарри есть целый мир.

Он прячет лицо в изгибе шеи Гарри, делая глубокий вдох и пытаясь подумать о чём-нибудь помимо того, что должно было произойти. Гарри шепчет нежности ему на ухо, пальцами гладя спину Луи в успешной попытке усмирить его беспокойные мысли.

— Спасибо, love. Ты потрясающий, — говорит Луи сдавленным голосом, когда его эмоции, наконец, под контролем.

— Правда? — спрашивает Гарри, и Луи отклоняется, чтобы посмотреть на него.

— Да. А ещё невероятно милый. И красивый. Ты котёнок.

Гарри коротко его целует.

— Твой котёнок.

Они целуются ещё некоторое время, тела приклеены друг к другу, как будто они разделяют тепло, окутывающее пару в пузырь чистой любви. Луи чувствует странную полноту, словно к нему вернулась часть него, которую он потерял уже очень-очень давно.

— С ума сойти, — шепчет Гарри, нарушая тишину, его пальцы вычерчивают рисунки на коже Луи. — Я так долго мечтал об этом, и теперь у меня просто... Есть ты.

Его жизнь гармонирует с жизнью Гарри самым наилучшим способом, думает Луи.

— Я рядом с тобой и, вероятно, навсегда, — мягко отвечает Луи. — Мой красный предназначен тебе.

И если это метафора его сердца, а не только голоса, Луи не уточняет.

— Это строчка из нашей песни.

— Именно, — кивает Луи. — Ты всегда моё вдохновение.

Гарри улыбается ему; поразительно, как его зелёные глаза сияют, когда они вместе. Это знак настоящей любви, и Луи счастлив, что она для него.

— Ты такой красивый, — шепчет Гарри хриплым голосом, целуя его в лоб. — Я просто не могу в это поверить.

— Ты единственный сумасшедший, кто смог бы выдержать меня, — говорит Луи абсолютно честно, зная, что любой другой парень отказался бы от него уже давным-давно. Никто не хочет иметь кого-то настолько проблемного рядом с собой. — У тебя просто хренова туча терпения.

— Я предпочитаю называть это любовью.

Луи наклоняется вперед, зарываясь лицом в плечо Гарри, пытаясь контролировать эмоции.

— Я тоже, — говорит он тихо.

Они проводят долгое время в тишине, окружённые тишиной ночи и биением своих сердец; Луи использует время, чтобы очистить свои мысли.

— Прости, котёнок, — извиняется Луи спустя долгое время, хоть и не уверен за что. — Я так сожалею.

— Ты слишком много извиняешься, Лу, — шепчет Гарри, оставляя поцелуй на его макушке. Луи высовывает голову наверх, желая получить поцелуй от своего мальчика, который хихикает и нежно соединяет их губы. Луи может поклясться, что замурчал на прикосновение. — Тебе не нужно извиняться, по крайней мере, не передо мной. Я люблю тебя. Всегда буду любить. — Говоря это, он прижимает Луи сильнее; старший парень пытается быть максимально маленьким и кладёт голову на грудь Гарри, вдыхая его запах и наслаждаясь чувством уюта и безопасности.

— Я обязан. Хаз, я был так груб с тобой, — упорно настаивает Луи, и воспоминания о событиях в прошлом всплывают в его голове. — Я сказал тебе, что я натурал, это, чёрт возьми, важно.

— Я слышал твой голос. Я знал, что ты лгал, — буднично говорит Гарри, и Луи хочет, чтобы он прекратил уже оправдывать всё дерьмо, которое совершает Луи. Его поведение не должно быть оправдано.

— Нет, Гарри, всё не может быть так просто. Я разбил тебе сердце два года назад, и теперь...

— Замолчи, — говорит Гарри, целуя его в губы, просто чтобы почувствовать касание их ртов друг против друга. — Всё нормально.

Луи отвечает спустя долгое время.

— Мы такие идиоты, да? — Луи смеётся с горечью спустя некоторое время, зная ответ.

— Думаю, это так, — кивает Гарри, пожимая плечами.

Никто из них ничего не говорит, потому что слова не обязательны. Луи водит кончиками пальцев по татуированной груди Гарри, чувствуя, как его сердце бьётся внутри, сердце, бьющееся, вероятно, по той же причине, что и его собственное: из-за друг друга.

— Хаз, — зовёт Луи, всё ещё пряча лицо в груди Гарри, так что его слова звучат приглушённо. Гарри всё равно их слышит.

— Говори.

— Может... Пожалуйста, ты бы хотел остаться здесь немного подольше? — шепчет он, прикрывая глаза, чтобы удержать слёзы от падения. Он пообещал самому себе, что не будет плакать больше. — Останься со мной. Уже пятница, и это значит, что твоя поездка окончена, и... — Он перестает плакать, потому что уже не может говорить без всхлипываний. — Не оставляй меня, пожалуйста. Я не смогу справляться в одиночку.

— Эй, Лу, — шепчет Гарри, целуя его. — Я никуда не собираюсь уходить, — уверяет он, и его мягкого тона достаточно, чтобы успокоить беспокойные мысли Луи. — Я рядом, до тех пор, пока ты хочешь.

— Хочу навечно, — бормочет Луи так тихо, что сомневается, что Гарри слышит его.

Они лениво целуются какое-то время, теряя друг друга в нежных ощущениях касаний губ. Это так тепло и захватывающе; Луи мог бы потратить остаток своей жизни, целуя Гарри.

Наконец, усталость обрушивается на них и побеждает битву, делая их сонными и достаточно уставшими, чтобы провалиться в сон.

— Лу, — тихо шепчет Гарри. — Спасибо. За эту ночь- просто спасибо. Я рад, что у меня есть ты.

Луи чувствует, как его сердце сжимается на нежные слова его возлюбленного, покалывая в животе.

— Я тоже рад, что у меня есть ты, любовь. — Это всё, чего жаждет Луи: его любовь. — Хотел бы я быть достаточно храбрым, чтобы удержать тебя рядом навсегда.

— Ты и есть такой, — бормочет Гарри, прежде чем уснуть в руках Луи, где он и должен быть.

Может быть, думает Луи, пришло время встать и бороться за него.