flowers in your hair (larry stylinson)

Глава первая, в которой Луи нравятся кактусы и карликовые розы.

  Всё на­чина­ет­ся в тот день, ког­да кап­ли дож­дя па­да­ют на зем­лю слиш­ком быс­тро. Луи си­дит в у­ют­ном ка­фе, за его лю­бимым сто­ликом воз­ле ок­на, и ма­ка­ет пон­чик с по­вид­лом в свой ко­фе. В на­пит­ке не хва­та­ет мо­лока, так что Луи кор­чится и шмы­га­ет но­сом, по­тому что он бо­лен и дей­стви­тель­но не­нави­дит ко­фе без мо­лока. Он не­нави­дит его поч­ти так же, как жа­реный лук, ал­гебру и за­вязы­вание шнур­ков на пор­ванных ке­дах.

Лю­ди при­ходят и ухо­дят, так что ко­локоль­чик на две­ри зве­нит без пе­реры­ва и где-то на ас­фаль­те улич­ные му­зыкан­ты не прек­ра­ща­ют петь пес­ню про лю­бовь и цер­ковь.

У Луи ног­ти нак­ра­шены чёр­ным ла­ком и Зейн точ­но бу­дет под­ка­лывать его се­год­ня, а ещё Луи ду­ма­ет, что оди­ночес­тво мо­жет пог­ло­щать це­ликом и пол­ностью. Гор­ло бо­лит, по­ка он с ум­ным ви­дом лис­та­ет своё чти­во, и ему со­вер­шенно всё рав­но, что это ко­микс про су­пер­ге­ро­ев. Спус­тя па­ру ми­нут его от­вле­ка­ет чей-то го­лос:

- Мо­гу я при­сесть здесь? - Том­линсон за­меча­ет, что все сто­лики ма­лень­ко­го ка­фе за­няты людь­ми в про­мок­ших кур­тках, а он уже до­ел свой пон­чик, так что ос­та­ет­ся толь­ко вздох­нуть и кив­нуть го­ловой.

- Ко­неч­но, - го­ворит Луи и бе­рёт под ру­ку ис­то­рию о Ро­сома­хе. Кра­ем гла­за он смот­рит на че­лове­ка, са­дяще­гося на стул и чувс­тву­ет, что его сер­дце де­ла­ет обо­рот, па­да­ет в же­лудок, прев­ра­ща­ет­ся в пе­соч­ную скуль­пту­ру и рас­сы­па­ет­ся на кус­ки, ухо­дя в пят­ки.

У пар­ня пе­ред Луи гла­за, на­поми­на­ющие тра­ву в ле­су воз­ле озе­ра, и ру­ки с длин­ны­ми паль­ца­ми. Ла­ван­до­вый сви­тер с фи­оле­товы­ми по­лос­ка­ми и длин­ные но­ги в об­тя­гива­ющих брю­ках. А ещё у не­го ве­нок из кар­ли­ковых роз в во­лосах, ко­торые вь­ют­ся, и Том­линсон дер­жится изо всех сил, чтоб не за­пус­тить в эти куд­ри свои паль­цы.

Он хо­тел бы.

У Луи все ру­ки в та­ту, джин­со­вая кур­тка с ис­кусс­твен­ным ме­хом, го­лубые гла­за, по­хожие на ва­силь­ки и та­кого же цве­та во­лосы, хо­тя то­ник в них уже поч­ти смыл­ся. Луи по­нима­ет, что он слиш­ком пло­хо выг­ля­дит для то­го, чтоб зна­комить­ся с од­ним из гре­чес­ких бо­гов (или кто это во­об­ще та­кой?), так что он прос­то ухо­дит.

***

Осоз­на­ние то­го, что де­ло очень пло­хо, при­ходит в тот мо­мент, ког­да он не уве­рен, что смо­жет нор­маль­но сде­лать та­ту но­вому кли­ен­ту.

- Блять, - го­ворит Луи и гром­ко взды­ха­ет. Ему нра­вит­ся его ра­бота, по­тому что он мо­жет ри­совать чле­ны на спи­нах гро­мад­ных му­жиков с ры­жими бо­рода­ми и не по­лучать за это в нос, за­то по­лучать за это день­ги. Ему да­же нра­вит­ся про­сыпать­ся в пять ча­сов ут­ра из-за то­го, что ка­кие-то уро­ды сно­ва на­рисо­вали граф­фи­ти на сте­не, и за­вари­вать се­бе креп­кий чай.

Но сей­час у Луи вся го­лова за­бита грё­баны­ми куд­ря­ми и зе­лёны­ми гла­зами, так что он про­сит Зей­на сде­лать ра­боту вмес­то не­го, по­ка он ся­дет на ди­ван­чик в уг­лу и ти­хонь­ко поп­ла­чет. Воз­дух в та­ту са­лоне про­курен и сте­ны ка­жут­ся слиш­ком гряз­ны­ми.

- Те­бе прос­то нуж­но трах­нуть­ся с кем-то, - го­ворит Зейн, по­ка иг­лой вы­водит ро­зу на ло­пат­ках ми­лой блон­динки.

- Не раз­го­вари­вай во вре­мя ра­боты, - от­ве­ча­ет Луи, ме­няя те­му, по­тому что он зна­ет что, воз­можно, ему и вправ­ду нуж­но. Он да­же по­думы­ва­ет о том, чтоб пой­ти в клуб и най­ти ка­кого-ни­будь пар­ня с куд­ря­выми во­лоса­ми, а за­тем дать ему ла­ван­до­вый сви­тер и трах­нуть ли­цом к сте­не в ту­але­те.

Он дей­стви­тель­но не по­нима­ет, от­ку­да по­яви­лась эта одер­жи­мость.

Во вре­мя обе­ден­но­го пе­реры­ва Том­линсон дос­та­ёт ста­рое пе­ченье из за­нач­ки под ды­рявым ди­ваном и они с Зей­ном де­рут­ся за не­го, пос­ле че­го Ма­лик пред­ла­га­ет про­гулять­ся до цве­точ­но­го ма­гази­на, ко­торый не­дав­но от­крыл­ся и на­ходит­ся бук­валь­но в двух ша­гах от их ра­боты.

- По­даришь ши­кар­ный бу­кет ро­машек сво­ему прин­цу? - Луи сме­ёт­ся, за что по­луча­ет удар лок­тем в ле­вое реб­ро. Он зна­ет, что Зейн со­бира­ет­ся ку­пить цве­ты Ли­аму, по­тому что ему нра­вит­ся ро­ман­ти­ка, хоть он и выг­ля­дит как бог смер­ти или что-то ти­па это­го. И Луи нра­вит­ся под­шу­чивать над Ма­ликом, по­тому что так он хоть нем­но­го уте­ша­ет се­бя. Ему на са­мом де­ле пло­хо, ведь ка­жет­ся, все вок­руг мо­гут быть счас­тли­вы, кро­ме не­го са­мого.

Ему на­чина­ет ка­зать­ся, что пир­синг в его но­су кто-то прок­лял.

***

В кон­це кон­цов они сто­ят в ма­лень­ком ма­гази­не, где очень при­ят­но пах­нет, и Зейн про­сит про­дав­ца с ир­ланд­ским ак­центом по­казать ему бе­лые цве­ты в уг­лу, по­ка Том­линсон раз­гля­дыва­ет кар­ли­ковые ро­зы.

- Вам по­мочь? - Луи слы­шит зна­комый го­лос по­зади се­бя и обо­рачи­ва­ет­ся.

Ка­кое-то чувс­тво де­жавю прес­ле­ду­ет его, ког­да он ви­дит пе­ред со­бой пар­ня с боль­ши­ми ру­ками, зе­лёны­ми гла­зами и длин­ны­ми но­гами. В этот раз на нём сви­тер, на­поми­на­ющий по цве­ту не­бо пе­ред гро­зой и с узо­рами, по­хожи­ми на крылья Адо­ниса*. В его во­лосах боль­ше нет вен­ка, но он всё так же прек­ра­сен, так что Луи мо­жет по­надо­бит­ся нем­но­го боль­ше вре­мени для то­го, чтоб сно­ва на­чать нор­маль­но ды­шать.

- Я, воз­можно, хо­тел бы взять ка­кие-ни­будь цве­ты, чтоб пос­та­вить на гряз­ный по­докон­ник в мо­ей квар­ти­ре, - Том­линсон хрус­тит паль­ца­ми и его ла­дони по­те­ют. Ка­кой-то ог­ромный хип­стер с прек­расной улыб­кой зас­тавля­ет его чувс­тво­вать се­бя две­над­ца­тилет­ней дев­чонкой. А ведь ему да­же не нуж­ны цве­ты.

- Ду­маю, я мог бы по­сове­товать что-ни­будь вро­де аде­ни­ума** или аза­лии***. Они кра­сивые и ты очень кра­сивый то­же, - куд­ря­вый улы­ба­ет­ся и Луи ду­ма­ет, что мо­жет рас­пла­кать­ся пря­мо сей­час.

- Бо­юсь, что они нем­но­го не по­дой­дут мне. Есть что-ни­будь, что мо­жет вы­живать в ужас­ных ус­ло­ви­ях, сре­ди гор не­мытой по­суды и ат­мосфе­ры оди­ночес­тва, ви­та­ющей в воз­ду­хе? - спра­шива­ет Том­линсон и про­давец хи­хика­ет. Он хи­хика­ет, о Гос­по­ди.

- Мо­жет, как­тус по­дой­дёт? Ес­ли ты бу­дешь хо­рошо уха­живать за ним, то он обя­затель­но зац­ве­тёт, - у куд­ря­вого пар­ня ямоч­ки на ще­ках и Луи ду­ма­ет, что он хо­тел бы быть ле­пес­тка­ми цве­тов в его во­лосах, клоч­ка­ми бу­маги меж­ду его паль­цев или да­же пес­ком с пля­жа под его пят­ка­ми.

Луи дей­стви­тель­но не мо­жет по­нять, что с ним про­ис­хо­дит.

- Это как раз то, что нуж­но. Спа­сибо, - Том­линсон смот­рит, как для не­го вы­бира­ют са­мое ми­лое и ма­лень­кое рас­те­ние и ак­ку­рат­но кла­дут в па­кет. - Ос­та­лось при­думать для не­го имя.

- Имя?

- Ну да. Я люб­лю да­вать име­на не­оду­шев­лённым пред­ме­там и рас­те­ни­ям. Мой те­лефон, нап­ри­мер, зо­вут Ген­рих и имя мо­его компь­юте­ра - Фрид­рих. Как­ту­су нуж­но что-ни­будь вро­де Бе­ламунк-Физ­за­ри­он-Иса­ак-Шней­дер, по­нима­ешь?

- Я ду­маю, ты мог бы наз­вать его Ас­мо­дей****, - хип­стерский про­давец иг­ра­ет бро­вями и Луи мо­жет пок­лясть­ся, что это са­мая глу­пая шут­ка из всех, что он слы­шал, но улыб­ка неп­ро­из­воль­но по­яв­ля­ет­ся на ли­це. Ес­ли бы Зейн не был за­нят, он точ­но наз­вал бы его Дис­не­ев­ской прин­цессой или ко­роле­вой дра­мы.

- Это по­дой­дёт, спа­сибо, - Том­линсон от­да­ёт день­ги и вы­бега­ет из ма­гази­на, за­быв сда­чу и Ма­лика, но сей­час ему всё рав­но. У не­го есть Ас­мо­дей и день­ги на чаш­ку дрян­но­го ко­фе, ко­торый он обя­затель­но ку­пит в ав­то­мате на пе­рек­рёс­тке. Ды­шит­ся на удив­ле­ние лег­ко и впер­вые Луи ду­ма­ет, что лю­бит свою жизнь.

При­меча­ние:

*Име­ет­ся вви­ду Адо­нис - вид ба­боч­ки. Обыч­но та­кие ба­боч­ки го­лубо­го цве­та с ма­лень­ки­ми кру­жоч­ка­ми на крыль­ях.

**Аде­ни­ума - Это рас­те­ние на­зыва­ют ро­зой пус­ты­ни за не­обы­чай­но кра­сивое цве­тение. Тол­стый ствол, уз­кие ко­жис­тые листья и оби­лие цвет­ков.

***Аза­лия - Аза­лия или ро­доден­дрон це­нит­ся за пыш­ное цве­тение в раз­гар зи­мы. Кра­сота цве­тущей аза­лии по­ража­ет во­об­ра­жение.

****Ас­мо­дей - Де­мон по­хоти и страс­ти.

Пес­ня, ко­торая упо­мина­ет­ся в на­чале - Hozier – Take Me To Church.