Останься после уроков, Антош

5

Антон лежал на кровати, подмяв под себя ноги. Из открытой форточки дул прохладный ветерок, наполняя комнату свежестью. Кровать была намного приятнее и мягче, нежели у него дома.

       Здесь и пуховые подушки, и пушистое одеяло, которое отжал он у Матвиенко, пока тот ходил за стаканом воды и проспал с ним целую ночь, уткнувшись носом в ненавязчивый запах свежести. Другу только и оставалось, как ютиться под колючим покрывалом, злобно смотря на Тоху.

       Шел третий день ночевок у Сережи. После школы они заходили в магазин по нуждам его мамы, покупали нужные продукты. После, с полчаса валяли дурака на улице, и отправлялись домой, теперь уже, в их общий.

       Марина Владимировна не была против Тоши, даже больше «за». Она прекрасно знала о всех семейных проблемах Шастуна, так что, когда сын привел его под руку, ставя женщину перед фактом, та только вздохнула, крепко обняв бедолагу.

— Ты всегда можешь рассчитывать на нас, — шепнула она ему на ухо, а после ретировалась на кухню, готовя ужин для своих сорванцов.

       Антон даже близко не мог представить, что его так просто пустят. Ему было стыдно появляться утром за завтраком, было стыдно сталкиваться в ванне, и вообще стыдно за то, что он свалился им на голову.

       Каждый вечер, перед сном, он говорил, что завтра последний день, и что он вообще больше не появится здесь. Но каким-то образом мама Сережи умела уговаривать, если угрозы вообще можно считать за уговоры.

***

       На четвёртый день Шастун твёрдо решил свалить отсюда, как бы сильно он ни хотел остаться. Так просто не могло продолжаться. Идти домой тоже нельзя. Там беременная самка, которая загрызёт его при одном появлении. Отец, который и пальцем не поведёт, чтобы вытащить сына с улицы, а только томно вздохнёт, потакая нуждам супруги. Кристина, вернее всего, положила глаз на его комнату, как продолжение своей.

       Такие выводы он сделал, когда понял, что за все эти дни ему так никто и не позвонил. Ахуенная семья. И заботы много.

       Серёже сегодня было ко второму, так как у него не было профиля литературы, как у некоторых. Поэтому, воспользовавшись тем, что его друг спит, он быстро собрал все вещи в рюкзак и, жалостливо окинув взглядом мягкую кровать, вышел вон, понимая, что максимум, куда он может податься — на вокзал, где будет ютиться на лавочках.