Останься после уроков, Антош

7

Антон бежал так быстро, как только мог, сталкиваясь с проходящими мимо людьми, которые оглядывались назад при виде плачущего парня. Он пытался контролировать слёзы. Но как только очутился в темном пролёте, где не было ни единой души, Антон поник головой и присел на корточки, чувствуя, как горячие слёзы прожигают нежную кожу.

       Всё тело трясло, словно в лихорадке, и он обнимал себя за плечи, уткнувшись носом в собственный рюкзак, который сейчас играл роль того самого плюшевого мишки, который остался дома. У него дома. По крайней мере, он был его пару дней назад, а теперь у него нет ничего. Совсем ничего.

       Потерять связь с родителями и доверие учителя — вот, что тебе дозволено, Шастун. Никакого личного счастья.

       А чего ты ожидал, а? Чего ты ожидал, когда кричал во всю о своей бурной ночи? Хотел, чтобы тебя похлопали по плечу? Хотел, чтобы самый требовательный и жёсткий учитель просто улыбнулся, восторгаясь твоей сексуальной жизнью?

       Ан нет, Антоша, ты просто хотел понять, как он отреагирует, признайся в этом. Ты виноват в том, что вынудил его это сделать. Вынудил ударить тебя.

       Господи, ты такой жалкий, не можешь даже постоять за себя. Неудивительно, что тобой все манипулируют, как хотят.

       Телефон завибрировал в кармане, давая понять владельцу, что пора бы и встать с холодного бордюра, иначе до добра это не доведёт.

       На дисплее высветилось такое родное имя, что Антон еле сдержался, чтобы сразу же не провести по кнопке «принять вызов» и не начать рыдать прямо в трубку. Серёжа точно знал, когда у друга всё плохо, или когда ему необходима поддержка.

— Да, Серёж, — слизывая солёные слёзы с пересохших губ, ответил Шастун и уставился на собственные ботинки.

— Тох, ты где вообще? Я волнуюсь, ты вчера даже не написал, я заколебался, блин, писать тебе… — по интонации можно было понять, что он действительно боялся за друга и теперь просто рад слышать его голос и знать, что он живой и здоровый.

— Всё в порядке, я перебрал вчера немного, — на этом моменте он взглянул на руку и облокотился о стену, но тут же зашипел от боли и решил, что лучше всего — это постоять. — Утром был у репетитора, так что не успел позвонить.

— И что…? Как она? М? Раз перебрал, значит вы пили, а это значит только…

— Серёж, можно я приеду к тебе, пожалуйста? — голос его задрожал, и это заметил друг, который рвано выдохнул в трубку и ответил согласием.