Гарри Поттер и Обряд Защиты Рода

Глава 14. Красотка.

На следующий день состоялся первый урок защиты от темных искусств. Все до сих пор с ужасом вспоминали Амбридж, поэтому облегченно вздохнули, когда красавица профессор Смит не потребовала спрятать волшебные палочки и достать учебники, чтобы начать чтение параграфа «Теоретические основы практического использования защиты от темных искусств». Элизабет провела обычный урок, на котором показывала один из видов заклинания «щит». Женщина была невероятно хороша собой. Парни вцепились в неё взглядами, с трудом понимая, о чем она говорит. Гарри тоже слушал её невнимательно, в животе опять закрутилось что-то сладостно-постыдное.
— Да что это такое! — он почувствовал толчок в бок. Гарри вздрогнул, и легко-эротическое наваждение пропало. Возмущенная Гермиона, сидевшая рядом, шипела на него, ревниво сверкая глазами. — Ты почему так на неё смотришь?! И ты тоже хорош! — девушка двинула Рона, лицо которого расплылось в самой глупой улыбке, которую у него когда-либо видел Гарри.
Гарри пытался сосредоточиться на рассказе профессора Смит, но через очень короткое время его снова начинало вести. Боясь ещё одного ревнивого пинка Гермионы, он помотал головой. Действительно, что же это такое? Гермиона недовольно смотрела на Элизабет и боковым зрением зорко следила за ерзающим Гарри. Парень покосился на своих одноклассников. Все парни выглядели примерно, как Рон — размякшими и жалкими.
На перемене Гермиона отвела в сторону Гарри и устроила ему непродолжительную, но штормовую сцену ревности. Гарри что-то виновато промычал в свое оправдание. Он и в самом деле не хотел, чтобы в голове крутились нехорошие образы, просто у красавицы-профессора в роду точно были какие-то вейлы. Ведь раскисли все парни, а не он один. Да и самочувствие после урока почему-то было неважным, слегка подташнивало, словно он съел что-то несвежее на завтрак.
*
Гарри мысленно строил стену от волн, исходящих от красавицы Элизабет. Её округлая грудь, обтянутая нежно-бирюзовым шелком, не давала сосредоточиться на параграфе и делала бреши в воображаемой стене. Но Гарри мужественно продолжал строительство.
— Гарри, — прошептал ему на ухо Рон, когда они ждали своей очереди применить заклинание «Щит», — она просто красотка! И того… ну… действует на меня!
— И не только на тебя, — также шепотом ответил ему Гарри и посмотрел на покрасневшего Невилла.
— Я не могу ни о чем думать! — пожаловался Рон, не заметивший, что к ним подошла Гермиона.
— Могу предложить хорошее охлаждающее средство — подумай об уроках зельеведения! — хмыкнула она.
Гарри зажмурился от беззвучного смеха. Рон не разговаривал с Гермионой до ужина.
*
После ужина Гарри и Гермиона пошли на дополнительный урок к профессору Дамблдору. Директор встретил их радушно, но Гарри заметил, что глаза директора внимательно смотрят на него:
— Если вы вдруг себя плохо почувствуете, поможет вода. И ещё, каждое утро мысленно представляйте, что прячетесь под стеклянный колпак, через который вы все видите, но не чувствуете ничего плохого. Это будет получаться не сразу, но со временем… все будет хорошо. На тебе, Гарри, много чужих нехороших эмоций. Как ты себя чувствуешь?
— Немного тошнило после урока по защите от темных искусств, — сознался он. Гермиона недовольно поморщилась.
— Скоро у вас начнет проявляться чувствительность, вы должны научиться отгораживаться от чужих ощущений, и в то же время уметь считывать их.
— А это сложно, сэр? — серьёзно спросила Гермиона.
— Довольно-таки. Но постижимо. По крайней мере, я надеюсь на это, — ответил Дамблдор. — Сегодня я бы хотел вам рассказать следующее. Высшая магия, основы которой преподаются в школе, — это лишь маленькая частичка того, чему можно научиться. Настоящий волшебник не должен быть рабом своей палочки, кое-что он должен делать силой мысли. Помнится, ты, Гарри, ещё десятилетним ребенком заставил исчезнуть стекло в зоопарке. У тебя это получилось спонтанно. Теперь ты должен научиться делать подобные вещи по собственному желанию.
— А это возможно?
— Да. И у меня на тебя и Гермиону большие надежды.
*
— Наверное, уроки у профессора Дамблдора будут моими любимыми, — говорил Гарри, возвращаясь с Гермионой в гостиную. — Оказывается, можно учить без грызни.
— Профессор Снейп совсем другой. Он не любит не только тебя, но и вообще всех учеников. Разве он хотя бы раз похвалил меня за правильно сваренное зелье или просто сказал, что, дескать, все верно! Он не учтив даже с коллегами! Но профессор Дамблдор ценит его, значит, в нем что-то есть.
*
Следующие два дня Гарри жил обычной школьной жизнью: уставал на уроках, сидел над свитками домашних работ, сходил, словно отбыл наказание, в кабинет Снейпа на урок окклюменции, где получил порцию очередных острот в адрес своего всё лучше и лучше получающегося блока.
Третий день учебы начался с неожиданного известия: профессор Макгонагал объявила, что капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу будет Рон.
— Я! — изумился он. — А Гарри?! Ведь Гарри — лучший!
— Поттер в этом году не будет играть в квиддич. Ему предстоит много дополнительно заниматься, — ответила Минерва.
— Это не помешает тренировкам! — едва не задохнулся от возмущения Рон. — Уроков всегда много! Все не выучишь!
— Ещё как выучишь! — строго возразила профессор Макгонагал. — Я тоже хотела бы, чтобы Поттер вернулся в команду, но есть вещи поважнее квиддича!
Но Рон так не считал. Ведь как было бы здорово — он и Гарри в одной команде! И если Гарри так занят, то Рон возьмет на себя обязанности капитана. И вот из-за каких-то дурацких дополнительных уроков его лишают такого удовольствия!
— Как это тебя не будет в команде! Да без тебя нам кубка не видать! Алисии и Кэти уже в команде нет! Фреда и Джорджа — тоже! Кто будет играть!
— Дамблдор просил меня, — начал оправдываться Гарри.
— Так убеди его! — не унимался Рон. — Ты должен играть! Ведь все прошлые годы ты справлялся и с учебой, и с игрой! Если бы не эта жаба Амбридж!..
Гарри вздохнул. В бой вступила Гермиона.
— Рон, ты слышал, что сказал Гарри! Профессор Дамблдор зря ничего просить не будет!
— Гарри справится! — закричал Рон. — Меня назначили капитаном сборной!
— Ах, капитаном! — хмыкнула Гермиона. — Значит, чтобы пощекотать своё самолюбие, ты наплевал на то, как тяжело будет Гарри! У него много дополнительных уроков!
— Говорю тебе, он справится! — огрызнулся Рон.
— Гарри должен быть готов к тому, что Волдеморт ещё раз с ним встретится! Поэтому он должен тщательно учить защиту от темных искусств и высшую магию, а не подставлять голову под удары битой и бладжеров! — парировала Гермиона.
Гарри раздвоился. Да, в душе он был не против вернуться в команду, тем более, что капитаном будет Рон, но с другой стороны… уже за эти дни учебы он устал. А ведь ещё не начались уроки с Аластором Грюмом.
Рон и Гермиона накинулись на него с требованием решить их спор, и Гарри не нашел ничего лучшего, как сообщить им, что от их ругни болит голова и что они оба заруководились. Рон и Гермиона обиделись. По поводу Рона Гарри не переживал — завтра с утра будет разговаривать как ни в чем не бывало. А вот Гермиона! Почему-то её обида застряла комком в горле. Не надо было так разговаривать с ней. В сущности, она права, она очень часто права. Гарри попытался успокоить себя, к утру девушка забудет об этой ссоре. Но до этого утра нужно дожить — сна ни в одном глазу, шрам начинает саднить. Гарри долго ворочался, удивляясь сам себе и своей реакции на ссору с Гермионой.
— Гарри, — услышал он тихий шепот.
— Гермиона! — он едва не вскочил от удивления и радости. Девушка села на его постель.
— Я не могу уснуть, — прошептала она, зябко кутаясь в халат.
Гарри порывисто обнял её.
— Кто-нибудь может проснуться, — испуганно ответила она. — Где твоя мантия-невидимка?
Когда они подошли к картине с изображением сэра Кэдогана, рыцаря на ней не было. Похоже, он ушёл к кому-то в гости.
— О нет! — ахнул Гарри.
— Нужно его позвать, — постаралась не огорчиться Гермиона. — Сэр Кэдоган! Где вы? Сэр! Вернитесь, пожалуйста! Неужели вы не хотите, чтобы я погладила вас по щеке!
Гарри уже всерьёз подумывал о том, что придется вернуться в гостиную, в душе ругая рыцаря последними словами. Но призыв Гермионы оказался услышанным. Появился запыхавшийся коротышка и радостно подставил щёку Гермионе.
Обстановка в комнате снова сменилась. Кровать стала просто королевских размеров, а коврик у камина превратился в медвежью шкуру. А ещё в комнате было тепло.
Гарри сбросил плащ-невидимку. Гермиона села на край заботливо расстеленной кровати.
— Здесь всё-таки здорово, — заметила она. — Уютнее, чем в спальне.
— Это наша комната, — проговорил Гарри.
Он не решался подойти к девушке, хотя больше всего на свете хотел обнять её и в ответных поцелуях почувствовать, что она больше не обижается на него. Он рассеянно потер шрам, и Гермиона тут же вскинулась.
— Болит?
— Ноет немного, — поморщился Гарри.
Гермиона удобнее уселась, Гарри положил голову ей на колени, закрыл глаза и, наслаждаясь прикосновениями её ласковых пальцев, едва не застонал.
— Неужели так приятно? — удивилась она.
— Давай ты сама попробуешь! — озарило Гарри.
Он оперся на локоть возле растянувшейся на кровати Гермионы и принялся гладить её вьющиеся пряди, стараясь повторять её движения. Девушка едва ли не замурлыкала, обдавая теплым дыханием его руку. Гарри рискнул поцеловать её в шею под ухом. Она подбадривающе пискнула. Вот сейчас применить раздевающее заклинание и прижаться к ней всем телом! Гарри с ужасом понял, что забыл палочку в спальне.
— Гермиона, — отчаянно сказал он, — я оставил палочку в комнате.
Она растерянно моргнула.
— Я не могу… ну… — Гарри залился краской, — сделать раздевающее заклинание.
— Ну, мы можем обойтись без палочки, да?
И Гермиона решительно стянула длинную сорочку. Плотная ткань, мягкая даже на вид, скользнула вверх, обнажая стройные, немного худые бедра, маленькую округлую грудь. Поднявшиеся на секунду вместе с рубашкой волосы снова упали на плечи. Гермиона нырнула в постель и села, ловко обернувшись одеялом, оставив плечи открытыми. Посмотрела на Гарри.
Гарри понял, что все это время пялился на раздевающуюся девушку.
— Ты красивая, — смущенно пробормотал он и принялся расстегивать пижаму. Теперь Гермиона смотрела на него. Гарри чувствовал кожей её взгляд и попытался посмотреть на себя со стороны. Он сильно вырос (все прошлогодние мантии стали безнадежно короткими). Верзила Рон был по-прежнему выше, зато Гермиона так идеально сравнилась с плечом Гарри, что обнимать её было даже как-то удобно. Гарри вспомнил, как его рука без напряжения обвила её плечи, когда они шли под мантией-невидимкой.
— У тебя ноги красивые, — сказала она вдруг, заставив его смутиться снова. — У парней редко бывают красивые ноги, очень часто худые и мохнатые, — девушка рассмеялась. — Я видела на пляжах — как у хоббитов. Хоббиты — это такой волшебный народ, только не настоящий, а придуманный одним маггловским писателем.
Она опять рассмеялась.
— Ой, Гарри, прости, я объясняю тебе, словно…. Ты ведь сам прекрасно знаешь мир магглов.
Гарри в очередной раз подумал о том, какая пропасть разделяет два мира. Даже Рон, лучший друг, был безнадежно чистокровным волшебником. Но им, таким, как Дин Томас или Колин Криви, уже не было пути назад, в мир магглов. Гарри вдруг обрадовался, что его девушке не нужно объяснять, что такое телефон или портал. Она была такая же, как и он — маггла-волшебница, жительница двух миров. Вот черт, то есть, Мерлинова борода, Дамблдор вправду знал, что делает!