Резкая головная боль не позволяла прийти в себя. Безумно хотелось пить, хоть чего-нибудь. Сухость во рту казалась невыносимой. В голове мелькали разнообразные картинки из прошлой жизни, но полноценная и единая картина все никак не складывалась. Все было размыто и непонятно, словно так и должно быть. Разные моменты жизни проплывали перед глазами, за них хотелось немедленно ухватиться и вернуться в реальность, но ничего не выходило.
Первый день в таком состоянии показался Кристине терпимым. Она думала, слышала обрывки чьих-то фраз, даже чувствовала, как к ней прикасаются. Но глаза открыть по-прежнему не могла. Ей постоянно что-то мешало вернуться ко своим, продолжить жить той жизнью, что была ранее. Все было так странно, словно девушка больше не дышит и наблюдает за всем со стороны. Только смерть была последним вариантов в ее мыслях. Она отчетливо осознавала, что жива, что открой она глаза, и рядом будут самые родные для нее люди.
Второй день был еще сложнее. Появилась невыносимая сухость во рту, все время хотелось пить и есть. Но, глаза также не получалось открыть. Тело не слушалось хозяйку, не хотело поддаваться. Зато девушка впервые за проведенное в больнице время начала чувствовать все свое тело. Оно, к слову, невероятно сильно саднило, боль раздавалась почти в каждом кончике пальцев. Теперь фразы стали более целыми и полными, а еще — понятными. Кристина пыталась анализировать слова, услышанные ею. В голове часто всплывала фраза, сказанная хриплым голосом, слегка грубоватым, но таким знакомым: «Очнись, Крис, пожалуйста. Я рядом».
Третий день показался сущим адом. Ощущение нехватки пищи и жидкости раздавалось по всему телу снова и снова. От этого Саркисян вечно шевелилась, ерзала. Она всячески пыталась открыть глаза и удовлетворить свои естественные потребности, но по началу что-то неумолимо ей мешало. Девушка злилась сама на себя за такую слабость, пыталась вспомнить, что произошло. Но события того вечера проносились перед глазами лишь быстрыми картинками, совсем непонятными.
Открывать глаза после трехдневного сна было сложно, словно первый раз. Свет от лампы больно ударил по глазам, но девушка лишь прищурилась. В палате стоял легкий полумрак, на дворе была ночь. Угнетающая тишина заставила ее нахмуриться, но тут же осмотреться. Палата какой-то больницы, слишком много, на ее взгляд, цветов и игрушек, и спящий парень в кресле. Ее взгляд тут же остановился на нем, заинтересовано разглядывая и пытаясь вспомнить, что с ним было связано ранее.
