О том, что произошло неделю назад, знал только Рома. Левин, конечно, поддержал меня, но мне показалось, что он был даже обрадован случившимся. Вскоре он признался, что тот нелепый слух распустил он вместе с Емелиной, и вообще у них там был целый заговор, но это обстоятельство нисколько меня не задело. По большей части мне было плевать, хотя осадок остался.
С Кириллом мы так и не разговаривали, изредка ограничиваясь играми в гляделки, от чего на душе становилось только хуже. Каждый раз, когда я замечала его в классе, в столовой, в коридоре, сердце болезненно сжималось, а подступившие слёзы начинали больно пощипывать глаза.
Далее последовали экзамены и прочие «прелести» школьной жизни, которые-таки заставили меня отвлечься от депрессивных мыслей и с головой погрузиться в учёбу. Теперь же до отъезда домой оставалось жалких пару деньков, которые, кажется, все ученики пансионата кроме меня проводили в прекраснейшем расположении духа. А мне лишь оставалось прокручивать в голове воспоминания, которые все, как одно, были связаны с одним единственным человеком.
Даже сейчас, пакуя чемоданы, я мысленно добивала себя этими воспоминаниями, как долбанный мазохист.
- Мышь, - дверь тихонько приоткрылась, я не обернулась, прекрасно зная, что вошедшим был никто иной, как Молчанов.
- Чего встал в дверях, как не родной, - беззлобно сказала я, улыбнувшись уголками губ. Парня видимо несколько ошарашил мой беззаботный тон, поэтому он ещё несколько секунд топтался на месте, прежде чем войти.
- Я хотел поговорить, - неуверенно начал он, присев на одну из кроватей, наблюдая за мой пристально, словно старался запомнить каждую чёрточку, каждый изгиб, будто видел впервые.
- Не нужно этого, - отмахнулась я, взглянув на него всё с той же лёгкой улыбкой на губах.
- И всё же, - Кирилл поднялся, сделав шаг в мою сторону.
- Я сказала: не нужно, - чеканя каждое слово, повторила я, выставив руки перед собой, будто обороняясь.
- Лесь, я не знаю, что должен сделать или сказать, чтобы ты меня простила, - в растерянности протараторил парень, глядя куда-то в сторону.
- Я не злюсь на тебя, - равнодушно хмыкнула я, хотя в груди всё сжалось, - если у тебя всё, то можешь идти.
