The wings

6. Грязно-белый;

Ангелы не должны испытывать лишних эмоций, не должны нарушать законы и правила. Ангелы могут лишь наблюдать, направлять, советовать, но не приказывать или подстрекать. Ангелы не могут покидать Небес и не могут входить в контакт с людьми. Ангелы - высшие создания: прекрасные и вечные, несущие в себе Его свет и Его волю. Лишь избранные Им могут стать хранителем для кого-то. Чимин был таким избранным. Единственный ангел, которому Создатель даровал больше, чем другим. Для кого Он расширил границы. Чимин почти что в полной мере мог не только чувствовать эмоции, но и выражать их. Чимин был единственным, кому Всевышний позволил менять себя так, как захочется. Ангел был ярким, шумным, пышущим энергией. Яркие рыжие волосы, сверкающие словно изумруды глаза и широкая улыбка на пол-лица. Пак был везде одновременно, старался быть в курсе событий и делился новостями с остальными. Он был странным для других. Для тех, кто подобно мраморным статуям, не способен сделать и шагу без приказа. Он был. Чимин - одно из любимых творений Создателя, и потому ангелу было позволено выбрать себе душу, которую он будет хранить. Чимин выбрал её сам, и душа эта не принадлежала какому-то гению. Обычная душа, которая будет в обычном человеке. Но Пак хотел, чтобы было именно так, и вскоре на свет появился младенец, имя которому было Мин Юнги. В тот день Небеса содрогнулись от восторженного крика ангела. Выбранная им душа нашла своё воплощение. Рождённый младенец, который принадлежал Чимину ещё до своего первого вздоха. Младенец, которого ангел полюбил с первого взгляда. Хранитель всегда наблюдал за Юнги. С тех пор, как тот появился на свет, и до самой последней минуты. До той поры, когда они встретились. Это было первым нарушением Чимина, ведь он вмешался в судьбу Юнги. Это был выбор парня: напиться и пойти домой той дорогой, на которой он не заметил из-за своего состояния фургон. Юнги должен был умереть, но Чимин не смог этого допустить. Он даже не осознавал, что делает. Просто свернул свои крылья в полёте, чтобы не тормозили тело, и прыгнул. Камнем рухнул перед фургоном, выхватывая Юнги из-под его колёс. - Юнги-я, ну что же ты?! Нужно быть внимательнее! А если бы я не успел? - судорожный шёпот на ухо прижатого к себе Юнги. Мин не понимал, что произошло. У него был шок, и тело словно закаменело. Чимин крепко обнимал его, растирал спину дрожащими ладонями, а сам весь содрогался от страха. Ангелам не дозволено покидать Небеса без разрешения. Ангелам не дозволено спасать даже своих подопечных. Ангелам не дозволено вмешиваться в линию судьбы чужой жизни, кому бы та ни принадлежала. Но Чимин сделал это. Нарушил закон ради своего Юнги. - А ты... Кто? - спросил Юнги и чуть отстранился, смотря всё ещё подёрнутыми алкогольной дымкой глазами на бледного от ужаса происходящего Чимина. - Я - твой хранитель. Ангел, который берёг тебя с рождения. Но, видимо, зазря. Ты ведь чуть не умер! А если бы я на миг отвернулся и не заметил эту машину? Тебя бы сбили! - неожиданно для себя громко закричал на него Чимин, тряся ошарашенного парня за плечи. - Что было бы со мной, если бы тебя не стало? Ты такой безрассудный! Конечно, Юнги был в шоке и не понимал, что произошло. Он просто смотрел на него огромными глазами с нулём осознанности в них, а потом вдруг резко поднялся на ноги, поддёрнул джинсы вверх и взял ангела за дрожащую руку. - Слушай, ангел ты или нет, но разгуливать босиком по такой погоде - не лучшее решение. Пошли. Чимин никогда не забудет маленькую полупустую квартирку Юнги в старом доме. Старые оконные рамы, рассохшиеся и пропускающие сквозняк. Отсутствие штор, из-за чего даже ночью в квартире было достаточно светло, ведь на стене снаружи чуть ниже самого окна висела огромная вывеска находящегося внизу бара, мигающая красным и синим цветами. Обшарпанные стены, голые полы, единственная кровать в комнате и минимум мебели. На кухне разве что только холодильник и крошечный стол. Чимин не понимает, как упустил этот момент. Он ведь всегда наблюдал за своим подопечным. Отчего же не заметил, что в этой квартире и жить-то невозможно? «Потому что ты смотрел только на него», - шелестит голос в голове. Верно. Чимин всегда смотрел только на Юнги. Один лишь Мин Юнги занимал всё его время, его мысли. Чимин и подумать не мог о том, чтобы отвернуться от этого парня. Чтобы отвлечься и пойти развеяться с другими ангелами. Чимин даже старался не думать о том, что когда-нибудь Юнги умрёт. Ведь умрёт лишь тело, а сущность Юнги, его душа, поднимется в Рай. Уж Чимин-то постарался бы, чтобы его любимый подопечный оказался в Раю. Но когда «любимый подопечный» превратился в просто «любимого»? Чимин и сам не знает. До сих пор понятия не имеет. Будучи способным чувствовать, ангел не заметил, как обычная радость от встречи, как простая привязанность и нежность переросли в нечто гораздо большее. Наверное, это случилось ещё тогда, когда Чимин воспользовался отсутствием матери ребёнка и взял посапывающий во сне комочек тёплой плоти на руки. Он еле сдерживал себя от того, чтобы не запищать от восторга. Его Юнги-я действительно самый лучший в мире: самый красивый, самый сладкий, самый очаровательный. - Я всегда буду рядом с тобой, Мин Юнги, - шептал ангел, целуя спящего младенца в лоб. Вероятно, полностью осознал свои чувства, их природу, Чимин как раз в вечер их встречи, когда Юнги вышел из душа. Лохматый, с мокрыми волосами, как всегда хмурый и погружённый в свои мысли. Парень замер в центре комнаты, смотря на сидящего на краю его постели Чимина. Тот смотрел с любопытством, скользил взглядом по чужому телу, не скрытому одеждой, и задержал взгляд на полотенце, вспоминая те времена, когда люди разве что и носили такие вот набедренные повязки. Хорошо, что всё изменилось, ведь иначе другие люди видели бы, какой Юнги красивый. А красота этого парня принадлежала только Чимину. - Я никогда не был так близко ни с одним человеком, - признался тогда ангел на выдохе и в одно мгновение оказался рядом с Юнги, крепко его обнимая. Ему нравилось чувствовать чужое тело так близко и ощущать под пальцами тёплую кожу. Не только слышать, но и чувствовать своей грудью стук чужого сердца. А ещё ему нравился запах Юнги: его кожи и одеколона, шампуня и геля для душа. Запах его сущности. Чистый аромат его души. «Мин Юнги, ты - совершенство в моих глазах», - подумал тогда Чимин и замер, почувствовав ответные объятия. Ладони Юнги оказались тяжёлыми и горячими. Кончики пальцев были слегка шершавыми. Парень поглаживал Чимина по спине какое-то время, а после опустил одну ладонь на его поясницу, а вторую - между лопаток. - Как тебя хоть звать-то, хранитель? В голосе Юнги слышалась лёгкая усмешка, но не было неверия или издёвки. Чимин знал, что парень верит ему, и не мог не волноваться из-за этого. «Ты у меня такой доверчивый, хотя и кажешься колючим ежом», - подумал тогда ангел и отстранился, потеревшись перед этим щекой о чужое плечо. - Чимин. Меня зовут Пак Чимин. - Ну, приятно познакомиться, Чимин. Улыбка Юнги заставила ангела позабыть обо всём. Они долгое время жили вместе. Чимин наводил в доме парня порядок, прибираясь и не чураясь использования своей силы, чтобы хоть немного восстановить разруху. Пока Юнги был на работе, всё в том же клубе, Чимин сидел в его доме и думал о том, какую бы историю рассказать парню и какую еду на этот раз «приготовить». Юнги знал, что ангел не готовил в прямом смысле, а просто воссоздавал еду из ничего. Просто создавал и всё. Но так как на вкус и качество это не влияло, а ещё не было нужды тратить деньги на продукты, Юнги не возражал. К тому же всегда была возможность попробовать что-то новое. Пусть Мин обо всём этом не просил, всё равно получал самое лучшее. Чимину просто нравилось баловать его. Помимо этого ангел часто гулял по городу, с интересом рассматривая всё вокруг и восторгаясь тому, как талантлив их Создатель. Чимина не особо волновали люди. Они просто были, и всё. Но вот сам город, все эти здания, улицы, дороги, парки - всё это было задумано Создателем с самого начала. Чимин не мог не испытывать восхищения. «Сколько же времени понадобилось Ему, чтобы продумать все детали? Наверное, Он очень одинок», - с грустью подумал однажды Чимин, стоя на крыше небоскрёба и смотря на небо. Он видел Небеса. Видел других ангелов. Видел где-то вдалеке двери в Его покои. Потом ветер нагнал тучи, закрывая обзор, и ангел обратил свой взор на город под ногами. Чимин не понимал, почему его всё ещё не вызвали, не отчитали, не наказали. Но одновременно он был и рад этому, ведь отсрочка дарила ему больше времени для нахождения рядом с Юнги. Бредя по людной улице домой, Чимин думал о том, что он, наверное, самый счастливый ангел из всех. - Вот молодёжь пошла, - проворчала совсем рядом пожилая аджума, и Чимин поднял взгляд. Возле выхода одного из кафе стояли целующиеся парень и девушка. Чимин так и не понял слов той аджумы. Не понял, что в этом странного. Он видел, что чувства этой пары искренни и светлы. Между ними было не простое стремление к продлению рода, как было заложено с самого начала, а любовь. То светлое и нежное чувство, которое он сам испытывал к Юнги. Разве можно этого стыдиться? Разве может это быть странным? От этих мыслей отвлёк зов вдалеке, и домой ангел вернулся в мгновение ока с помощью переноса сквозь пространство. Он почувствовал, что Мин вернулся домой, не обнаружил ангела и перепугался, что тот его покинул, а потому и начал громко звать. Чимин не мог не откликнуться. - Я думал, ты ушёл и больше не вернёшься. Мы ведь даже не попрощались. Хотя какое мне дело, - фыркнул тогда Юнги, стараясь за грубостью скрыть проявление чувств, и Чимин тут же оказался рядом, опуская ладони на его плечи. - Я всегда буду рядом с тобой, Мин Юнги, - повторил свои же давно сказанные слова Чимин и подался вперёд, прижимаясь губами к чужим губам. Ему пришлось зажмуриться, потому что душа Юнги в момент поцелуя вспыхнула миллионами солнц, и от этого стало больно глазам. Сам Юнги лишь подался ближе и крепко обнял, не спеша углублять поцелуя, лишь наслаждаясь теплом и мягкостью чужих губ. В тот момент Чимин понял, что чувства Юнги настолько же сильны, насколько и его собственные. Он был так невероятно счастлив, осознавая это. А потом он услышал зов. Это не было похоже на нежное касание к крыльям, как когда его звал Юнги. Этот зов по ощущениям был болезненной хваткой жилистых худых пальцев, дёрнувших за плечо со всей силы. Только у одного ангела во всей вселенной был такой неприятный зов. Чимин бы и рад был проигнорировать его, но не посмел. - Ты больше не можешь покидать Небеса, - сообщил Сокджин, пронзая его взглядом, способным заморозить. - Отныне ты не являешься хранителем Мин Юнги. Ты больше никогда не увидишь его. А сейчас иди. Тебя ждёт Создатель. И Чимин пошёл. Зашёл в распахнувшиеся двери и тут же растворился в свете Его. Создатель - это не ангел и не человек, не животное и не птица. Создатель - это всё. Бесконечный свет, тёплый и холодный одновременно, яркий до боли в глазах и успокаивающий до полного безразличия. Чимин почувствовал, как его собственное тело растворяется в этом всём, оставляя лишь сущность, подаренную Им. Как они сливаются в единое целое. Чимин услышал Его. В голосе Создателя, в этом подобии звука, не было упрёка. В чувствах, что переполнили ангела, но принадлежали другому, высшему, было лишь сожаление и сочувствие, но в то же время уверенность в том, что так правильно, в том, что Чимин не ослушается. И как бы больно Чимину ни было, он не мог подвести Создателя, что знал обо всём с самого начала, но сам разрешил, сам позволил Чимину эту вольность, потому что Пак одно из его любимых творений. И Чимин не ослушался Его. - Мне приказано вернуться, Юнги-я. Я... Я нарушил достаточно правил: задержался здесь, открылся тебе. Знаешь, я ведь не имел права. Я должен был наблюдать за тобой, помогать в сложные моменты делать выбор, но всё это на расстоянии. Ты должен был умереть ещё тогда, под колёсами того грузовика, но я... Просто не смог допустить этого. А теперь мне нужно уйти. На Юнги было страшно смотреть. Чимин слышал его мысли, видел мелькающие воспоминания об их первой встрече, о совместной жизни, об их поцелуе. Юнги было невыносимо больно. Чимин чувствовал эту боль в стократ сильнее. Он пропускал её через себя, и его сущность сжималась в комок, сдавливаемая со всех сторон горечью и чувством потери, безнадёжности. Но Чимин понимал, что сам во всём виноват, ведь это именно он нарушил правила. Это он привязался. Он покинул Небеса. Он нарушил границы. Создатель оказался милосерден. Создатель не уничтожил его самого и не стёр его воспоминания. Создатель разрешил попрощаться, хотя тот же Сокджин считал, что Пак не стоит подобных поблажек. Бесчувственный кусок льда. Чимин возненавидел бы его, если бы мог. Ненависть чужда ангелам. - Но ты ведь вернёшься? Вернёшься ко мне? Пусть не сейчас, пусть через год или два, но вернёшься? В дрожащем голосе Юнги слышалась надежда. Робкая и слабая, но надежда. Чимину так хотелось соврать ему, так хотелось пообещать, что они ещё увидятся. Но Чимин - ангел, и он не умеет лгать, а молчать в их ситуации равносильно пытке. - Прости, Юнги-я. Мы больше не увидимся. Чимин исчез, сбежал, скрылся на Небесах и уже оттуда смотрел, как Юнги громко кричит, зовёт его, крушит всё вокруг в бессильной злобе и ярости. Так хотелось плюнуть на всё. Так хотелось со всей своей скоростью рухнуть вниз, не обращая внимания на опалённые из-за резкого разрыва пространства крылья. Но нельзя. Воля Создателя превыше всего. Юнги упал на колени, нервно зарываясь пальцами в волосы и срываясь в рыдания. Чимин невольно повторил его жест, оседая вниз и судорожно обхватывая руками подтянутые к груди колени. Мин плакал, и Чимин плакал вместе с ним, роняя изумрудные слёзы, пачкающие разводами загорелые щёки. А потом Юнги вдруг резко успокоился. Чимин с настороженностью наблюдал сквозь слёзы за тем, как Мин отправился в бар, набрал полную сумку дешёвого алкоголя и вернулся домой. Ангел думал, что Юнги хочет напиться, и это его совсем не порадовало. Слишком много алкоголя. Он попытался повлиять на линию судьбы Юнги. Попытался сделать так, чтобы сумку вырвали хулиганы, чтобы она соскользнула с плеча, разбивая содержимое об асфальт, но ничего не получилось. Пространство не послушалось его. Чимин пытался снова и снова, не понимая, что не так. Пока рядом не появился Сокджин. - Ты больше не его хранитель. Ты не можешь ничего сделать, - безэмоционально сообщил ему Сокджин, наблюдая за тем, как Юнги открывает бутылки и выливает содержимое на пол. А потом вспыхнуло пламя. Чимин замер в ужасе. Он даже двинуться не мог от шока, наблюдая за тем, как Юнги спокойно ложится в постель и смотрит наверх. Будто прямо ему в глаза. Но нет. Нет, он не может видеть Небеса. Он всего лишь смотрел в потолок. А после, когда пламя заполняет собой всю комнату, начал кричать, метаться и кататься по постели в этом огненном Аду, пожирающем его плоть. Такая страшная, долгая, болезненная, ужасная смерть. Слёзы вновь потекли по щекам, но Чимин не смел отвести взгляд от того, кто забрал его сердце, его эмоции, его любовь и сущность. - Плачущие ангелы так красивы, - прошептал Сокджин и присел на корточки, касаясь пальцами его щеки. - Твои слёзы прекрасны, хотя и являются проявлением слабости. Почему ты волнуешься за этого человека? Почему ты так привязался к нему? Он - ничто. Серая масса, пустышка. Он - самоубийца. Его душа попадёт в Ад. И никакие костры не очистят его душу, ведь он добровольно уничтожил своё тело, оболочку. Зачем уделять внимание такому, как он? - Потому что я люблю его, - прошептал Чимин и вскинул взгляд сверкающих зелёных глаз на застывшего собрата. - Я так сильно люблю его. Прошу тебя... Я ведь знаю, ты можешь. Спаси его душу! Я на что угодно согласен, только спаси её. Не дай низшим тварям разорвать её на куски, погасить её свет. Я умоляю тебя, Сокджин! Сокджин растёр сверкающие слёзы ангела между пальцев и перевёл взгляд на тело Юнги, догорающее в ярком пламени, что медленно, но верно перекинулось на соседнюю квартиру, ведь загорелось окно, и ветер перенёс пламя на соседнее с такой же старой деревянной рамой. Ангел не считал нужным спасать душу этого парня. Мин Юнги сбил Чимина с истинного пути, извратил и себя, и ангела, прожил никчёмную в целом жизнь и не сделал ничего, чтобы заслужить спасение. Но Чимин цеплялся за его ноги, умолял, требовал, упрашивал и плакал. Вечно улыбающийся и счастливый Пак Чимин в этот момент напоминал лишь тень себя прежнего, и это отчего-то вызывало глубоко внутри глухое раздражение. - Я всегда считал, что пути Господни неисповедимы. Но когда Он решил создать тебя, когда подарил тебе способность чувствовать и выражать свои эмоции, когда наделил тебя этим даром, я не понимал Его. Зачем нам, ангелам, чувствовать? Но Создатель всегда пробует что-то новое, пытается сотворить что-то необычное, непохожее на другое. И вот итог, ведь не всегда эти деяния заканчиваются хорошо. Я никто, чтобы осуждать Его решения и поступки, но я согласен тебе помочь. Но не просто так. Я старше тебя, а потому чувствую ответственность. И как бы ни были красивы твои слёзы, я не хочу увидеть их вновь. Ты отправишься в Пустошь, чтобы усмирить свои эмоции, а я сделаю всё, что будет в мои силах, чтобы спасти душу Мин Юнги. - Согласен, слышишь? Я согласен! Согласия Чимина было достаточно, чтобы старший ангел смог одним взмахом руки отправить Чимина в Пустошь. Уже там, чувствуя, как его сущность медленно, но верно начинает расползаться в стороны, Чимин вдруг понял, что у него нет никакой гарантии, что Сокджин поможет Юнги. А ещё у Чимина не было никакой гарантии, что его собственное существование не прекратится. Пустошь - страшное место для всякой материи. Свободное пространство вне любого течения времени, которого ещё не коснулся Создатель. Как чистый альбом для художника. Когда появятся идеи для картины, тогда и будут закрашены страницы, а пока что альбом лежит закрытым на столе. Но страшна Пустошь не тем, что в ней нет ничего, а тем, что она разрушает любую материю, что попадает в неё. Чимин только спустя некоторое время догадался, что Сокджин решил избавить его от лишних эмоций. Эмоции - самая тонкая, недолговечная, переменчивая материя. И ангел сразу почувствовал, как теряет себя. Как существование теряет свои краски. Как всё вокруг тускнеет. Сознание ангела тоже начало рассеиваться, и Чимин смог увидеть свою оболочку. Его яркие волосы, блестящие глаза, бронзовая кожа, яркая одежда, даже белоснежные крылья - всё начало терять свой цвет. Собственная оболочка стала напоминать ангелу подтаявший снег, покрытый грязными брызгами из-под колёс машин. «Неужели вот так всё и закончится?», - проносится в какой-то момент в его сознании, затапливаемом молочным туманом и дымкой воспоминаний о прошлом. - Да, теперь для тебя всё закончилось, Пак Чимин. Теперь ты можешь вернуться. Ответ поступает неожиданно. Чимин не успевает осознать себя цельным существом, как проходит мгновение, и Пак уже стоит перед Сокджином. Тот осматривает его с ног до головы, касается вскользь крыльев и довольно кивает, хотя на лице его и не отображается никаких эмоций. - Пустошь послужила во благо. Теперь тебе должно стать легче смириться. - Где Юнги? Вопрос вырывается против воли. Сокджин морщит нос, недовольный, что его перебили. Сам Чимин чувствует лёгкое волнение в глубине сущности, перерастающее в опаску и страх. Потому что он задал вопрос, но ответ ему безразличен. Потому что он должен был испугаться своей нечувствительности, но ему всё равно. Его эмоции, величайший дар Создателя, они просто... Растворились в Пустоши. Не до конца, но растворились. - Мин Юнги недалеко от границы Ада. Ты можешь увидеть его в любое время. Предупреждая твои вопросы, я сделал всё, что в моих силах, и... Чимин не дослушивает ангела. Хлопает крыльями, добирается до границы с Адом за одно мгновение и даже жалеет об этой способности столь быстро перемещаться. Потому что он всё ещё удивлён столь быстрому возвращению. Всё ещё взволнован отсутствием у себя эмоций. Всё ещё не может переварить ту информацию, что автоматически хлынула в его сознание со всех сторон. Чимин пробыл на Пустоши очень долго. Это время нельзя даже измерить, ведь оно теряется в пространстве, но Пак чётко осознаёт, что отсутствовал прилично. Узнаёт он, впитывая информационные потоки, кружащие вокруг, и о том, что в его отсутствие вырвался из клетки Тэхён, с которым в своё время Пак втайне от Сокджина любил поболтать. Сделав себе заметку найти неугомонного бескрылого полукровку, Чимин замирает на границе Ада и осматривается. Даже с помощью ангельского зрения он видит перед собой лишь огромную равнину. Видит очертания скал где-то очень далеко, на том конце этого поля. Скитающиеся души, пепел, горящие кустарники и деревья. Чимин не может пройти дальше, потому что временное пространство искажено. Шаг вперёд, и жар Ада сожжёт его дотла. Поэтому ангелу остаётся лишь идти вдоль границы и пытаться отыскать взглядом своего Юнги. И он идёт. Ищет, ищет и ищет. Проходит достаточно времени, но ангел так и не видит никого, кроме грешников. Он уже хочет уйти, потеряв надежду, как по ту сторону границы появляется демон. Чимин сначала чувствует, а уже после видит того, кто делает шаг к нему навстречу. Он ожидал увидеть кого угодно, вплоть до уродливого стража границы, но перед ним стоит... Мин Юнги. Его Юнги. Юнги, ставший демоном. Он почти не изменился за прошедшее время и перерождения сущности. Разве что кожа стала ещё бледнее, а глаза - чернее. Новая демоническая природа отражается на дне его зрачков, где вьётся алое пламя, а ещё взору ангела открыты чёрные кожаные крылья с перепонками. Волосы Юнги теперь чёрные как уголь, и лицо не выражает никаких эмоций. Совсем никаких. «А вот мои всё ещё при мне. Ослабшие, да, но, видимо, даже Пустошь не может уничтожить что-то, созданное руками Его», - думает Чимин, чувствуя, как самого его затапливает облегчение. - Здравствуй, Юнги-я... - шепчет ангел и подходит ближе к границе, замирая напротив Юнги. Он не знает, что ещё сказать. Что вообще говорят в таких ситуациях? - Начали за здравие, закончили за упокой, Чимин. Голос Юнги скрежетом проходится по ушам. Неприятный, грубый, напоминающий карканье ворона. Чимин морщится и отводит взгляд на мгновение. Он всё ещё помнит нежный шёпот, пропитанный теплом. Сейчас же кажется, что этот Юнги и не его вовсе. И никогда им не был. - Твоё чувство юмора не стало лучше. Неужели ты совсем не рад меня видеть? Чимину действительно нужно это знать. Ведь если они смогут переступить через прошлое, то всё изменится. У них ведь всё ещё есть шанс всё исправить. Но Юнги лишь смотрит пустым тяжёлым взглядом и пожимает плечами. - Нет. Дальше Чимин почти не слышит чужих слов. Потому что это «нет» разрушает его изнутри. Ангел думал, что любовь, возникшая между ними, пронесётся сквозь время, и даже по эту сторону они всегда будут вместе. Когда Чимин умолял Сокджина спасти душу Юнги, он подозревал, что может произойти нечто подобное. Что Юнги всё равно окажется в Аду, потому что убил себя. Но даже зная о подобном раскладе, ангел был счастлив заполучить хотя бы призрачную возможность видеть Юнги, говорить с ним и встречаться у границы миров. А что в итоге? Наказание оказалось слишком жестоким. Чимин растерял половину эмоций в Пустоши и превратился в безликую тень, а Юнги стал демоном, навечно привязанным к адской равнине. Чимин видит эту связь. Длинная цепь привязки торчит из покрытой пеплом земли и обвивает ногу Юнги. И цепь эта, прочная и нерушимая, никогда не исчезнет. - ... видя обломки твоего разрушенного воздушного замка глупых сопливых надежд, я чувствую себя как никогда хорошо. Юнги окидывает его пылающим злобой взглядом, разворачивается и уходит. Чимин беспомощно оседает на землю, склоняя поникшую голову вниз. Этот демон - не его Юнги. Сам Чимин уже не тот, что был прежде. Они оба изменились. Оба утратили то ценное, что было между ними. Их связь ещё существует, но почти оборвалась. «Ты виноват во всём», - рычит голос Юнги в голове. - «Лучше бы ты дал мне умереть под колёсами того грузовика!». - Я бы не смог, Юнги-я. Я не смог тогда. Я не смог бы и сейчас. Потому что эгоизм не чужд мне. Ничто и никто не заставит меня забыть тебя. А пока воспоминания о тебе живы, я всё равно буду пытаться найти способ спасти тебя. И себя. Наши чувства, - шепчет Чимин и вскидывает голову, осматривая покрытую пеплом равнину. Наблюдающий за происходящим Сокджин склоняет голову к плечу и думает о том, что поторопился выпускать Чимина из Пустоши. Да, многие эмоции исчезли, некоторые притупились, но добраться до сердцевины чужой сущности, до глупого чувства влюблённости Пустошь не успела. Это обязательно принесёт проблемы в будущем. Нужно было продержать Чимина в Пустоши ещё хотя бы столетие, чтобы результат был удовлетворительным. Но Создатель хватился своего самого неугомонного ангела, и пришлось действовать быстро. Если Он узнает о том, что провернул Сокджин без чужого ведома и разрешения, худо придётся всем.

|...|