А в Эрионде опять весна

Глава 4. Мертвецы в городе

Чтобы увидеть вычитанную версию, зажмите Ctrl+Shift+R

Приятного чтения!

***

Влажная от недавнего дождя солома неприятно мочила одежду и заставляла кожу покрываться мурашками. Селена смотрела в небольшую щёлку на крыше, через которую можно было разглядеть кусочек ночного неба с сияющими звёздами. Как назло, сон никак не шёл. Темы для размышлений и философствования уже пошли по второму кругу, а тело начало затекать.

Арнелл бросила косой взгляд на одинокую двуспальную кровать, которая грозила в любой момент превратиться в груду обломков, и старый, местами облезлый сундук — ту немногую мебель, что была в комнате. Никто не решился испытывать судьбу, и все члены отряда легли спать на влажной от недавнего дождя соломе, о чём вскоре пришлось пожалеть. Видимо, остальные привыкли к подобным условиям и быстро уснули, отгоняя от себя дурные мысли, но Селене это не удалось.

Неслышно поднявшись на локтях, она посмотрела на оставшегося бодрствовать Джона. Он сидел на стуле возле окна и пристально смотрел на пустующую улицу, будто с минуты на минуту там должен был кто-то появиться. В тусклом лунном свете, который проникал в комнату сквозь круглое окно и небольшие дыры в крыше, Древний казался настоящим героем легенд, таинственным и статным. Он сам их рассказывал Селене много лет назад, когда она была ребёнком, и как странно теперь сравнивать наставника с этими благородными рыцарями и просто сомнительными личностями, всего лишь очутившимися в нужное время в нужном месте.

Она поборола желание зажечь свечу, потому что мольба хозяина таверны с предательской дрожью в голосе стала весомым аргументом. Свет всегда привлекал нежелательных личностей и существ.

— Ты ещё не спишь? — шепотом спросила Селена, встав с соломы и направляясь к наставнику. Половица предательски скрипнула, послышалось недовольное бормотание. За всё время путешествия они с Джоном почти не разговаривали, лишь перекидывались словом-другим, да и то по делу. Словно наставник заранее похоронил её.

— Завтра будет долгий переход, — отвечал ей Ирон. — Тебе нужно выспаться.

Арнелл покачала головой, слегка улыбнувшись. Ночью она всегда испытывала невероятный прилив сил и желание что-то делать, двигаться. С наступлением темноты у Древней начиналась настоящая жизнь, хотя потом на протяжении всего дня даже мертвец на её фоне казался бы хорошо отдохнувшим красавцем. Хотя, если подумать, он действительно отдыхал от мирских проблем, если, конечно, после смерти его не встретил мрачный и душный Мерезвилль с его вечной борьбой всех против всех.

— Тебе настолько стыдно за меня, что даже нет сил вытерпеть наедине?

По идеальному, словно выточенному из мрамора лицу Джона пробежала тень неудовольствия, которую Селена тут же заприметила. Её слова неожиданно задели наставника. Ирон редко проявлял эмоции, поэтому пришлось научиться отмечать и понимать даже едва заметное движение черт лица. Иначе — пропасть.

Джон всегда отличался тяжёлым характером, за который его так не любила Эллина. Да что там не любила... ненавидела так же сильно, как ненавидят кровного врага. Хотя, наверное, они и были врагами: их взгляды и принципы воздвигли между ними непреодолимую стену. И меньше всего на свете Селена хотела воздвигать такую же стену между собой и наставником. Где бы она была без него? Кем бы она была без него? Ответ казался очевидным и от этого ещё более страшным.

— Последние десять лет вся моя жизнь была посвящена тебе одной, чтобы, покинув Мрачную крепость, ты могла встретиться с любой опасностью и противостоять ей.

— Адам рассказал? — сморщилась Арнелл, сразу поняв, к чему клонит Ирон. — Мне... мне очень жаль, что так вышло. Я оказалась слишком беспечной.

— Нет, это мне стоит извиняться. Этих десяти лет как будто и не было... Наверное, стоило больше времени уделить защитной магии. Не только теории, но и практике, а я всё тянул и тянул. Звучит до неприличия наивно, но мне хотелось верить, что этот день не настанет и твоей жизни не будет угрожать что-то страшнее старика Кольберна.

— Как будто что-то может быть страшнее этого сухаря, — фыркнула Древняя, надеясь сбить наставника с мысли. Её пугал этот доселе незнакомый, отчаянно-извиняющийся тон.

— Может, и ты сама это знаешь, — упрямо отозвался Джон. — Я дал обещание твоей матери...

В воспоминаниях тут же всплыл образ Эллины, который приобрёл демонические черты. Она говорила с Селеной одними губами, но и без слов всё становилось ясно. Плевать, мне всегда было плевать на тебя, на него, на все обещания и клятвы. Это меркло по сравнению с моей целью, с моим смыслом жить. Моё предназначение — вот что важно. Моё предназначение, а не твоё жалкое существование. Какая нелепая пародия на моё величие! Что, кроме этого, ещё могла сказать Эллина Арнелл? Древняя не понимала, что больше чувствует по отношению к матери: страх или ненависть?

— Не говори о ней, — резко оборвала она.

Джон с тоской посмотрел на Селену, болезненно улыбнулся.

— Ты всегда считала Эллину корнем всех своих бед...

Арнелл вновь не дала договорить.

— А разве это не так? Пожалуйста, давай не будем говорить о ней. Мёртвые не любят, когда их тревожат. А Эллина не любила этого и при жизни.

— Нет, послушай, — с раздражением отозвался Ирон, — ты была всего лишь ребёнком. Как ты могла понимать, что происходит? Да, Эллине стала безразлична твоя судьба. Да, она решила пожертвовать собой и тобой ради бо́льшей цели. Твоя мать, которую так презирают все Древние, боролась за их права. Она восстала за них, болела за них, умерла за них.

— О, то есть мне вы отвели роль жертвы, цель которой — сделать легенду о великой и непревзойдённой мученице ещё трагичнее? — ядовито выплюнула Селена. На глаза навернулись слёзы. — Так значит, вот оно как. Эллина не смогла восстать, болеть и бороться за свою дочь и поэтому решила побороться за свои амбиции. Она провозгласила себя императрицей, захватив вторую столицу этой вашей империи, сердце которой умудрились всунуть в один жалкий островок, и силой заставляла всех Древних стать на её сторону. Несогласных ждала смерть. Я видела, как на самом деле страдала Эллина за «свой» народ. Видела, но не понимала. Не понимала, что невинных людей ждала такая же ужасная смерть, как и обманутых Древних. Эта революция, этот бунт был бессмысленным кровопролитием. Но мне всё равно. Я бы поняла, я бы простила и приняла. Но почему моя мать не смогла принять меня? Я не понимаю, объясни мне. А Розали? Поэтому она ненавидит Эллину? Нет... У Розали были свои причины возненавидеть Эллину, а у меня — свои. Мне просто нужна была мать, а не императица! А у меня был лишь ночной кошмар, на смену которому пришли демоны, глядящие глазами Эллины.

— Так вот оно что... — вздохнул Джон. — Твою мать всегда было тяжело понять даже мне. Эллина смотрела вперёд не на ход или два, а сразу на десять, поэтому многие её поступки до сих пор непонятны. Но я знаю точно: отправляя тебя на континент, она хотела защитить тебя от восстания и его последствий. Если бы Эллина проиграла, как думаешь, что стало бы с тобой?

— Но ведь она и проиграла.

— А ты всё ещё жива.

Селена не нашла, что ответить. Конечно, иногда она думала об этой стороне поступка Эллины, и так он казался более чем благородным и даже милосердным. Кисло-сладким. Таков вкус милосердия Эллины Арнелл. Помолчали. Тишина была не только в комнате, но и в мыслях. Древняя просто не знала, о чём думать, если не о матери. Но о ней не хотелось вспоминать, потому что вместо кисло-сладкого на губах оставалось остро-горькое чувство предательства и одиночества.

Джон осторожно прервал поток рассуждений и жалости к себе.

— Адам сказал, что ты хочешь стать алхимиком или библиотекарем.

— Надеюсь, ты сказал Адаму, что бывает с доносчиками? — ядовито отозвалась Селена. — Не хочу об этом говорить. Если ты не против, закроем эту тему.

Только слепец не заметил бы скверного настроения, в котором находилась Арнелл, поэтому мучить её расспросами, уговорами и чтением нотаций не стали. Пока не стали, о чём Ирон прямо и заявил.

— Как скажешь, но рано или поздно нам вновь придётся об этом поговорить, ты ведь знаешь, — проговорил он с усталой полуулыбкой, полной разочарования. Не того он ждал от Селены, но и Селена не того ждала от жизни.

Поэтому она лишь недовольно фыркнула и скрестила руки на груди. Её действительно раздражало, что все так внезапно обеспокоились будущим физически не выдающейся Древней. Сила для охотников — главное, их смысл, их суть. Без силы они не смогут бороться и выживать. Тогда какого випера они пытаются убедить её сойти с намеченного пути? Арнелл всё уже решила: она слаба, но далеко не глупа, поэтому стоит применить свои знания в других сферах. Но все упорно хотят, чтобы она бегала и изжаривала нечисть, как куриные ножки. О да, это будущее её мечты.

Вопреки своей же просьбе закрыть тему, Древняя захотела высказать все накопившиеся мысли, но слова застряли у неё в горле, когда в круглом мутноватом окне она увидела... что-то. Селена побледнела сильнее обычного и дрожащим голосом выдавила из себя:

— Джон, ты когда-нибудь сталкивался с подобным? Или это тоже одна из «привилегий» охотников, о которых мы говорили перед отъездом?

Ирон глянул в окно и вскочил со стула, чем чуть не разбудил остальных.

По улице шла толпа иссохших людей с длинными когтистыми лапами. Они шли медленно, будто во сне, тихо мычали и стонали, изредка останавливаясь и принюхиваясь в поисках жертв. И это явно не предвещало ничего хорошего. Нужно было срочно принимать решение: действовать или остаться в стороне. Мгновение, второе...

— Идём, библиотекарь, постарайся не шуметь на выходе, — скомандовал Джон, выталкивая отчаянно сопротивляющуюся подопечную с чердака.

Если быть откровенным, то Селена выбирала между остаться в стороне и... остаться в стороне. Призыв к действию, такой глупый и самоубийственный, вызвал у неё приступ паники на грани с истерикой.

— Нет, пожалуйста, не надо. Джон, не делай то, о чём потом будешь жалеть. Да я споткнусь о свою же ногу, упаду и разобью голову о брусчатку, а толпа мертвецов сожрёт меня! Джон, как ты не вовремя решил показать всю «прелесть» охотничьей жизни! Давай хотя бы позовём Адама? Его, если что, сожрут первым!

Однако на возмущенный шепот Древний никак не отреагировал, всё-таки борясь с желанием улыбнуться, но, увы, ситуация не та. Сейчас нужно быть предельно осторожным и проследить, чтобы Селена действительно не споткнулась о свою собственную ногу назло всем охотникам и мертвецам. Если она хочет стать библиотекарем, то пожалуйста. Он не в силах запретить. Но пусть это будущее дитя книг для начала поймёт, в чём предназначение охотника. И нет, оно не в том, чтобы глупо умереть. Ну... почти не в том.