venenum labia tua

๖ۣۣۜChapter 6.

«...видишь любовь в глазах и не имеешь права прикоснуться к губам... страшно.»

๖ۣۣۜChapter 6.

Достоинство, свобода и холодный разум — первое, чем привлекает к себе Юнги. В отличие от обычных воинов, его начали обучать военному ремеслу в четырнадцать, что было весьма поздновато. Но бывший генерал, мастер Шин, видел потенциал в нищем мальчишке и долго уговаривал короля Чену взять того на просвещение. Король отнекивался как мог, грозил даже выгнать генерала из дворца, но по непонятным причинам вскоре дал согласие на попечительство мальчика.

У альфы всегда было щуплое костлявое тело с болезненно бледной кожей. Когда Юнги приняли в ученики генерала Шина, его жизнь стала похуже. Частые побои, из-за которых с его чувствительного тела неделями не сходили заплывшие гематомы, только подорвали здоровье Мина.
Порка была частью образования и служила закалом, но она подавляла многих. Большинство гакусэев* убегали с военных лагерей, правда, их разорванные животными кадавры находились в суровых морозных лесах. Казалось, сама природа карала дезертиров.

Юнги был слишком труслив, чтобы решиться на побег. Он тренировал свой ходячий труп как мог, добивался небывалых высот в открытом бою, но оставался таким же бледно-худым и неприметным. Лишь грудь вытянулась и шире стали плечи. Со временем к его качествам прибавились хитрость, изворотливость и множество не самых чинных черт. Но Мин так и шагал одним из тысячи таких же, как он.

Впервые Юнги показал себя во время нападения на восточный полигон. Мин уничтожил десятки искусно вооруженных машин и их испытателей, пожалуй, самыми жестокими для него способами. Из покалеченных посеревших тел торчали тонкие рукояти метательных ножей. Подобным оружием пользовались лишь ведьмаки, из-за чего Юнги попал под подозрение. Но генерал Шин быстро замял слухи: ведьмаки были, пожалуй, главными врагами страны, исключая соседних государств.

Многие зауважали тогда восемнадцатилетнего Юнги. Его дьявольскую жестокость хвалили, некоторые даже начали бояться. Генерал Шин перед своей отставкой подарил ему свой посеребренный хопеш, и для Мина не было лучшего признания. Шин и не заметил, каким вырос его подопечный. Взгляд Юнги голодно скользил по лезвию презента, его глаза блестели огнями бесконечных битв, что ожидали его на засохших полях. Никто и не думал о том, откуда взялось это сплетение кожи и костей тогда, у ворот дворца, в грязной одежде, с волосами цвета снега и не по возрасту старческим взглядом. Придворный лекарь как-то сказал, что он, вероятно, чей-либо шептун или шпион, но подданные короля прониклись к нему симпатией, потому что Юнги выглядел слишком замученным, отрешенным для подобной преступной деятельности.