Woman

Полотно импрессионистов

Я слышал о тебе тысячи противоречивых вещей еще задолго до того, как впервые коснулся губами руки в момент знакомства. Тогда я был откровенно сбит с толку, ведь ни одно из высказанных ранее мнений, ни плохое, ни хорошее, казалось, не имеет никакого отношения к девушке напротив меня. Ты не была излишне раскованной и не в меру надменной, не была угрюмо сосредоточенной или таинственно-молчаливой. Не гипнотизировала взглядом, не завладевала всем без остатка вниманием с первых минут диалога, не вызывала беспричинного отторжения или необъяснимой неприязни. Так отчаянно ища подтверждения хоть чему-то из ранее услышанного, навязчиво всплывающего в памяти с каждым новым жестом и словом, я, кажется, даже разочаровался, не обнаружив в тебе ровным счетом ничего. Тем не менее, ты просто пришла и одержала победу, не сделав ни единого выстрела. Я понял это в тот же вечер, пусть и не готов был признаться даже самому себе.

Мною двигало желание составить собственное мнение в обход чужих впечатлений и без оглядки на навешанные ярлыки. В случае с тобой стараться не пришлось. И если ты без раздумий демонстрировала собеседникам лишь то, что они желали видеть, значит, я пришелся тебе по вкусу. Ты была чистым холстом, без каких-либо пометок и штампов. Ты позволила мне самостоятельно выбрать цвет фона, и это уже говорит о многом.

Мне нравилось слушать твое молчание, и по какой-то причине оно казалось до жути глубокомысленным. А после ты ударялась в политику, вслух размышляя о референдуме за выход Великобритании из Евросоюза и, как следствие, возможных изменениях в экстрадиции между странами Европы. Мы перескакивали с темы на тему, иногда касаясь лишь поверхности, а когда и окунаясь с головой, а я все пытался понять, каким же будет цвет твоего фона. И так и оставил его белым.

Я открывал тебя уровень за уровнем, постепенно сокращая расстояние между нами от вытянутой руки до вплотную. Вернее сказать, ты делала это сама, я же лишь выказывал готовность. Тебе не хотелось задавать личных вопросов, казалось, это то, что способно вернуть нас на прежнюю дистанцию с необходимостью все начинать сначала. Я пребывал в неведении, но до дрожи хотел узнать, что же скрывается за этим потрясающим несоответствием. Каждый образ, что умудрялись примерить на тебя ранее, был либо на несколько размеров велик, либо до смешного тесен. Твой фон не терпел одного цвета, я понял это, когда расстояние между нами сократилось наполовину.

Мне удалось пробиться чуть глубже лишь спустя две недели после знакомства. Помнится, я пригласил тебя поужинать в «Sketch», просто потому, что все остальные места казались слишком примитивными. Идея создателей объединить современное искусство, музыку, видео и дизайн с высокой кухней представлялась наиболее удачной, стоило лишь представить, что ты будешь сидеть напротив.

- Что-то новенькое, - с ноткой одобрения отметила ты, уважительно поджимая губы. – Обычно мужчины бронируют столик в «Nobu», чтобы произвести впечатление, даже не утруждаясь поинтересоваться отношением спутницы к японской кухне. Думаю, я уже успела перепробовать абсолютно все блюда из их меню.
Итак, ты далеко не фанатка японской кухни. И сотню раз бывала в «Nobu» с различными мужчинами, что пытались произвести впечатление. Не бог весть что, но это был первый раз, когда ты обмолвилась о чем-то личном.

Чуть позже ты рассказала, что влюблена в Барселону. Еще через какое-то время поведала о прогрессирующем топографическом кретинизме и арахнофобии, а далее, спустя, кажется, месяц, о дерьмовом расположении духа в вечер очередного буднего дня. И я приехал, нарвавшись на искреннее удивление в твоем взгляде. Думаю, это именно то, что позволило мне приблизиться вплотную. Это было нечто большее, чем желание быть рядом, нечто пугающе глубокое и не совсем понятное даже мне самому. И остается им до сих пор, таким же пугающе глубоким, непонятным и чем-то большим.

- О чем задумался? - улыбаешься ты, мягко проводя носком своих золотистых лодочек по моей голени под крохотным круглым столом, вмещающим разве что пузатый графин невероятно пахнущей сангрии и два высоких стакана. Я медленно моргаю, всматриваясь в твое лицо в приятном полумраке патио, и перевожу задумчивый взгляд на великолепный вид, открывающийся на город с Монтжуика.

- Об импрессионистах, - усмехаюсь я, вновь возвращая внимание твоему лицу. Ты удивленно приподнимаешь бровь, и я обновляю напиток в твоем стакане, пожимая плечами. – Ты так похожа на их полотна.

Какое-то время ты задумчиво щуришься, а после закусываешь нижнюю губу, глядя в упор.

- Самый странный комплимент за всю мою жизнь. Но мне нравится.

Я улыбаюсь, думаю о том, как все-таки прекрасно, что я заказал в тот раз столик в «Sketch»