Всем нравится садизм

Глава 22. Мёртвый гиацинт

  У не­го бы­ли ам­би­ции. Же­лания. Стрем­ле­ния. Все ис­чезло, ког­да по­яви­лась дев­чонка с ее ту­пицей-от­цом. По­тому что вмес­те с ни­ми ро­дились злость, раз­дра­жение, лип­кая тя­гучая грязь, об­во­лаки­ва­ющая связ­ки в гор­ле. Не­объ­яс­ни­мые эмо­ции и бес­сердеч­ность. Воз­можно, та­кого и хо­тел бы его отец, Бро­уди-стар­ший. Что­бы бы­ло про­ще мо­раль­но раз­да­вить сво­их сы­на и же­ну, объ­явить их вне за­кона. Ведь те дни, что Мел­вин про­водил не в ком­па­нии с Гер­ми­оной, ее от­цом и Кэй­тлин, он про­водил со сво­им прок­лять­ем.

Мел­вин вы­дох­нул зат­хлый хо­лод­ный воз­дух под­ва­ла. При­метил дох­лую по­лураз­давлен­ную кры­су, прик­ле­ен­ную к по­лу и хмык­нул: каж­дая его про­гул­ка ста­рос­ты за­кан­чи­валась этим мес­том и по­доб­ны­ми зре­лища­ми.

Но в этот раз бу­дет ина­че. Те­перь, ког­да его ли­цо бы­ло ра­зук­ра­шено до не­уз­на­ва­емос­ти и сам он сбе­жал из мед­пун­кта на сво­их дво­их, от­ма­хива­ясь от не­нуж­ной за­боты ма­дам Пом­фри. Он прек­расно пом­нил, что он не дол­жен был по­ощ­рять се­бя за мер­зкие, низ­кие пос­тупки ле­чени­ем и доб­ры­ми, за­бот­ли­выми взгля­дами мед­сес­тры. Мед­сес­тра хму­рилась, ку­сала гу­бы, смот­ря на его по­синев­шее ли­цо. Прок­ли­нала при­дур­ка Мал­фоя, так и го­вори­ла — «при­дурок». Прок­ли­нала, не зная, что этот при­дурок все де­лал пра­виль­но, да­же слиш­ком пра­виль­но, учи­тывая сло­жив­шу­юся си­ту­ацию.

А ма­дам Пом­фри бы­ло бы пле­вать — да­же в том слу­чае, ес­ли бы все­ми-лю­бимый-принц-Сли­зери­на Дра­ко стал офи­ци­аль­но свя­тым. Отец Дра­ко Мал­фоя убил ее единс­твен­но­го сы­на. Это­го нель­зя бы­ло спус­тить с рук.

Мел­вин Бро­уди наб­лю­дал за ее сла­быми жен­ски­ми ру­ками с яв­ным не­пони­мани­ем, не­доб­рой ис­крой в гла­зах. Его раз­дра­жало, что она так хо­тела его за­щитить, не зная ис­тинных при­чин. Ес­ли бы эта на­ив­ная ду­ра зна­ла, ко­го она ле­чила собс­твен­ны­ми ру­ками. По­дон­ка и са­мого что ни есть нас­то­яще­го от­мо­роз­ка.

Лишь ког­да он сбе­жал из боль­нич­но­го кры­ла, прих­ва­тив свою одеж­ду, дал ей по­нять, что со­вер­шенно не та­кой бес­по­мощ­ный маль­чик, ко­торо­го мож­но жа­леть.

Он шел, сту­пая бо­сыми но­гами по по­лу и кор­чась от каж­до­го соп­ри­кос­но­вения с зем­лей. Все от­да­валось жгу­чей болью и прив­ку­сом жел­чи во рту. Каш­та­новые спу­тав­ши­еся во­лосы окон­ча­тель­но вы­бились из хвос­та, то­пор­щи­лись в раз­ные сто­роны и ме­шали ему сос­ре­дото­чить­ся на мыс­лях. По­чему он не до­думал­ся сос­тричь их рань­ше? «Да­же без хвос­та я был бы дос­та­точ­но сек­су­аль­ным.»