Пасьянс для неё

1. Иной расклад

Дождливая осень сковала Москву холодом приближающейся зимы. Лениво по лужам гуляли блики уличных фонарей, а шум дождя смешивался с шуршанием автомобильных шин по мокрому асфальту. Весь окружающий пейзаж был таким же тоскливым и унылым, как и настроение Алены, только что вышедшей из мрачных серых стен ВУЗа, в которые ей больше никогда не суждено будет вернуться.
Откинув за спину лезшие в лицо от порывов ветра мягкие волосы, девушка закурила, нерешительно переминаясь с ноги на ногу на ступеньках учебного заведения. Странно, она уже решила, что оставила эту вредную привычку еще на втором курсе, а теперь, когда ее, мягко говоря, попросили забрать документы на третьем по причине исключения, едва начатая пачка сигарет сама нашлась в сумочке. Ни декан, ни даже сам ректор ВУЗа так и не смогли внятно объяснить причины ее исключения, а быть может, просто умолчали про то, что кому-то бюджетное место стало нужнее, чем ей, так же, как и комната в зашарканной общаге. Ей же остаётся только собрать скромные пожитки и вернуться в родную Тюмень несолоно хлебавши. Рухнули все мечты и ожидания, связанные с любимым факультетом журналистики, на который она поступала два года подряд, забыв об элементарном отдыхе и развлечениях, с головой захлестнувших почти всех подруг, в то время как она не вылезала из учебников. И всё — что зря. Все старания, прилежная учеба, отнимающая всё свободное время, оказались напрасными. В чужой Москве не было никого, кто смог бы приютить её на некоторое время. Хотя был ли смысл оставаться здесь? Глупо пытаться восстановиться на следующий год, когда ей ясно дали понять, что для неё нет места. Приподняв воротник светлой ветровки, девушка вышла под назойливый дождь, особо не обращая на него внимания.

Он наблюдал за ней. Одинокая фигурка, застывшая посередине лестницы, ведущей к дверям одного из самых престижных учебных заведений Москвы. Длинные, немного волнистые каштановые волосы, среди которых проскальзывали и светлые пряди, ещё задолго до этого приковывали к себе его взгляд. На милом красивом личике с правильными чертами почти всегда играла улыбка. А сейчас — нет. На её стройную фигуру, длинные ноги заглядывались многие старшекурсники, но, казалось, девушке с периферии скучные лекции и горы библиотечных книг нравились больше, чем мужчины. Во всяком случае, он не замечал, чтобы у нее завязывались какие-либо серьёзные отношения. И всё же, была в ней какая-то лёгкость, свобода, о которой ему даже мечтать не приходилось. Её окружал свет, мешающий цинизму и кощунству окружающего общества привычно завладеть, подмять под себя, сломав ещё одну личность.
Ещё раз глубоко затянувшись, мужчина стряхнул пепел сигареты в приоткрытое окно своего мерседеса и выбросил тлеющий окурок. Включив музыку громче, он откинулся спиной на кожаное кресло, прикрыв глаза. Надоело. Всё надоело, достало, стало пресным. Вчера в одном из подпольных казино он вновь оставил целое состояние, выигранное неделю назад. Возможно, завтра ему снова повезёт, а потом он вновь всё проиграет… Создавалось впечатление, что он застрял в каком-то пресном цикле, где никому до него самого не было дела. Ценности складывались лишь из материального состояния. Дружба, отношения и секс — имели свою цену. И вообще, с каждым днем, он лишь убеждался в этом: цену имеет каждый. Многие наивно предполагают, что купить можно только кошку или собаку, но на самом деле каждый, кто убежден в том, что бесценен — может продаться за довольно скромную сумму. Для кого-то важно найти нужное время, кто-то запросит гораздо больше, чем может стоить, но, тем не менее… Материальное давно уже стало приоритетом над духовным — в этом он был убежден. И от этого тоже было скучно. Может, уехать? Но что изменится? Он уже не раз пробовал сбежать от этой скуки, но она находила его в любой стране, в любом городе, шепча ему, что следует привыкнуть и не искать приключений, так как они не принесут того удовольствия, которое он хотел бы испытать. И всё же он пребывал в постоянном поиске того, что способно удивить его, захлестнуть эмоциями, завладеть его интересом… Если он остановится сейчас, то зачем ждать завтра, которое ничего не принесёт, кроме этого мерзкого дождя и серых туч? Взвизгнув шинами по асфальту, мерседес сорвался с места, оставляя за собой столб взметнувшей из луж дождевой воды.

Запихнув вещи в дорожную сумку, Алёна присела на узкую кровать в своей маленькой комнате, в которую уже завтра заселят кого-то другого. Всё же она еще не поняла, не осознала того, что ей предстоит покинуть Москву, возможно, навсегда. И так же навсегда оставить в прошлом карьеру журналиста, о которой грезила днями и ночами. Алёна обещала себе не плакать, не принимать всё настолько близко к сердцу. Спасала ещё жгучая обида и злость на ректора ВУЗа, который оказался ещё более продажным, чем она предполагала. Запрещая себе жалеть саму себя, прогоняя мучившие мысли, девушка вышла на крыльцо общежития, поняв, что отчаянно нуждается в свежем воздухе: в своей бывшей комнате она просто задыхалась.
Почти полночь — и на улице не было ни одной живой души. Алёна потянулась в карман джинсов за спасительной сигаретой. Зажигалка выскользнула из дрожащих рук и упала на влажный асфальт, скатившись по ступенькам. Выругавшись, Алёна спустилась за ней, нагнувшись и подбирая ставшую просто необходимой вещь. Когда девушка попыталась выпрямиться, она почувствовала, что кто-то сжал её плечи, оказавшись сзади. Хотела закричать, но кто-то ловко зажал её рот платком, пропитанным чем-то до жути вонючим. Алёна вырывалась, пытаясь освободить руки, но этот кто-то прижал её спиной к своей груди, а секунду спустя небо поменялось местами с землей, мир завертелся перед глазами, сознание помутилось и наступила темнота…

Запах свежеокрашенных стен и солнечные блики, скользящие по лицу, заставили Алёну приоткрыть глаза. В висках противно постукивало, а перед глазами всё ещё плыл туман. Во рту пересохло, а запястья почему-то больно саднило. Приподняв голову, Алёна попыталась осмотреться, вспоминая события, которые последовали, после того как она переступила порог института. Память постепенно возвращалась вместе со зрением, но от этого стало ещё более страшно, чем тогда, на пороге общаги. Её окружала просторная комната с минимумом мебели и, судя по всему, свежим ремонтом. Бегло осмотревшись, девушка бросила взгляд на свои руки и попыталась закричать, но пересохшее горло выдало лишь тихий сип. Алёна сидела в кресле, а её запястья были привязаны к его подлокотникам. Страх сковал всё её тело, мешая думать, оценить, насколько плачевно её положение. Панически она осматривалась по сторонам, пока не заметила в дверном проёме комнаты фигуру мужчины.
— Кирилл?!.. — голос дрогнул, а место страха в её глазах заняла испепеляющая злоба.
Мужчина приблизился к ней и встал напротив, улыбаясь уголками губ, смеряя её взглядом сверху вниз. Его тёмные волосы были слегка растрёпаны, в глазах коньячного цвета поблёскивали недобрые искорки, а улыбка больше походила на злостную ухмылку, от которой по спине Алёны пробежали мурашки. Высокий, мускулистый и привлекательный собой, всё же он олицетворял собой опасность, неизвестность которой отталкивала от него многих, кто был слабее, имел более низкий статус и положение.
Перед ней предстал младший сын ректора ВУЗа, из которого её изгнали вчера. Он тоже учился там — на четвёртом курсе, но едва ли не каждый год то бросал, уезжая за границу, то снова восстанавливался — видимо, по настоянию влиятельного отца. Парень был более, чем неблагополучный, избалованный и дерзкий, а о его поступках ещё долго ходили слухи по всему институту. В семье не без урода. Именно так Алёна характеризовала его и старалась обходить стороной его самого и его дружков. Сейчас же близость Кирилла была непонятна ей, пугающей и неожиданной настолько, что она даже не знала, что сказать, как потребовать освободить её.
— Внесу немного ясности, — прозвучал его ровный хрипловатый голос. — Я не серийный маньяк, не сошедший с ума социопат и я не планирую насиловать тебя, убивать, расчленять и делать всё то, что ты сейчас уже успела себе нафантазировать. Нас с тобой ожидает одно небольшое, но очень интересное приключение…