Пасьянс для неё

8. Откровение

И я рисую...
На три листа боль во всю ширь.
Это безумство...
Все разберут, как мою жизнь,
Ты знаешь сама,
Мир замер для нас,
И время свой бег остановило...
И губы в танце опять,
Наш бешеный драйв,
Лишь здесь мы вдвоем на целом мире,
Ты не погибай...

Не отрываясь и даже, наверное, не моргая, Кирилл смотрел на распахнутое окно, тюль на котором развевался ветром вдоль всей комнаты, и на девушку, застывшую спиной к нему на краю подоконника. Она не сделает этого. Несомненно, она испугается сделать этот последний шаг вниз… Ей просто важно принять его вызов, ответить на него, продолжая скрытую войну с ним, объявленную в то же мгновенье, как она очнулась в этой квартире со связанными руками. С тех самых пор каждый из них стремился нанести удар другому, причиняя как можно больше боли, не желая уступать, не позволяя себе быть слабее, чем есть на самом деле. И сейчас… Она не прыгнет. Он уверен. Это блеф. Алёна опустила правую руку с оконной рамы и, кажется, расслабилась полностью, глубоко вдыхая полной грудью холодный осенний воздух, продолжая стоять на самом краю подоконника так, что даже сильный порыв ветра смог бы столкнуть ее вниз. Прежняя уверенность стремительно покинула Кирилла, сменившись каким-то непонятным страхом, ужасом, застывшим в его глазах. Ведь не прыгнет?.. Чёрт!..

Замерев на краю пропасти, к которой подошла так необдуманно, так спонтанно, Алёна впервые за долгое время ощутила в себе лёгкость. Не было ни одной мучившей мысли, мрачных воспоминаний, страха… Все проблемы показались решёнными и такими ничтожными, не значащими сейчас абсолютно ничего. Он сломал её. Что держит её там, позади? Холодность людей, доказывающих её ничтожность, извечная борьба за право жить и дышать с этими людьми одним воздухом, проблемы, от которых она сгибается едва ли не пополам, а избавиться от всего этого просто не в силах? Что мешает ей сделать этот шаг? Что остановит её теперь, когда бездна под ногами уже распростёрла перед ней свои бескрайние объятия, с готовностью призывая к себе, как к лучшему другу?

Алёна на мгновенье прикрыла глаза, глубоко вдохнув и снова подняв ресницы, глядя широко открытыми глазами, заблестевшими от подступивших слёз то ли отчаяния, то ли смирения, впереди себя, будто впитывая дневной свет, запоминая моросивший дождь и холод ветра, обнимающего её. Она убрала с рамы другую руку, отказавшись от последней опоры на пути к бесконечности.
В ту же секунду, когда она была готова сорваться, на её талию плотным кольцом легли руки, прижавшие её спиной к груди их обладателя.
— Если ты прыгнешь, я прыгну вместе с тобой… — тихо проговорил Кирилл, чувствуя, как её ладони ложатся поверх его рук.
Кирилл стоял за её спиной на узком подоконнике, прижимая девушку к себе, вдыхая запах её волос, развивающихся от ветра. Теперь только его руки удерживают её, останавливают и возвращают тысячи мыслей, заставляя прийти в себя, посмотреть на то, что она только что хотела сделать, другими глазами. Алёна сильнее прижимает свои ладони к его рукам, желая, чтобы он держал её как можно крепче, не отпускал, потому что именно сейчас страх сковал всё её тело.
— Не делай этого… — шепчет Кирилл, дотрагиваясь губами шеи девушки, желая вернуть её в комнату больше всего, чего мог хотеть в этой жизни. — Или мне придётся сделать то же самое…

Медленно Алёна оборачивается к нему, вглядываясь в глаза, ища хотя бы тень привычного сарказма, надменности, но сейчас его взгляд был наполнен мольбой, молчаливым ожиданием её решения. Вместо ответа Алёна приникает к его губам, самозабвенно целуя, позволяя ему проникнуть языком сквозь её губы, углубляя поцелуй. Обнимая девушку за талию, Кирилл рывком прижимает её спиной к оконной раме, скользит губами от губ к скуле, от скулы вдоль шеи к едва заметной пульсирующей венке. Страх сорваться вниз теперь оставляет их обоих, сменяемый откровенным и голодным желанием, которое, казалось, скрывалось в них вечность и только сейчас выбралось наружу. Всё-таки здравый смысл берёт верх, и Кирилл, прижимая Алёну к себе, спускается на пол. Они просто соскальзывают с подоконника, сползая на пол, не прекращая сумасшедших поцелуев, не отрываясь друг от друга даже на секунду.
Слишком поспешно Кирилл сдирает с неё платье, слишком яростно Алёна стаскивает с него футболку, местами разрывая ткань по швам. Избавив девушку от нижнего белья, Кирилл приникает к низу её живота, лаская губами и языком, опускаясь ниже, гладя руками внутреннюю поверхность бёдер, отчего Алёна вздрагивает, ощущая прилив нежной истомы. Его горячее дыхание опаляет складки плоти, когда он касается языком клитора, одновременно проникая в девушку двумя пальцами. С губ Алёны срывается стон, когда Кирилл всё явственнее и настойчивее ласкает клитор, углубляясь в неё пальцами. Девушка выгибается ему навстречу, когда он раздвигает в ней пальцы, приближая её оргазм. Когда тысячи мурашек пробегают по её обнаженному телу, а внутри растекается приятное тепло, лишающее сил, Алёна чувствует, как Кирилл ласково гладит её запястья, целуя их нежную кожу, на которой ещё остались следы верёвок. Подхватив девушку на руки, Кирилл переносит её на мягкую поверхность кровати. Он ласкает её грудь, зарождая новый порыв желания, которое тут же вспыхивает в её глазах. Перехватывая её дыхание, ловя стон, срывающийся с её губ, он входит в неё резким глубоким толчком, отчего девушка впивается ногтями в его плечи, царапая и оставляя следы. Проникновенные фрикции становятся чаще, мощнее, ощутимее, доводя до оргазма их обоих в считанные минуты. Целуя припухшие от ласки губы, Кирилл кончает ей на бедро, с трудом заставив себя оставить желанное тело.

Расслабленно приникнув к плечу Кирилла, Алёна наблюдала за струйкой дыма, идущей от его сигареты. Сейчас ей было настолько комфортно, привычно, что это казалось удивительным.
— Признайся, ты бы не прыгнула… — задумчиво проговорил Кирилл, позволяя Алёне затянуться своей сигаретой. — Можешь не объяснять, просто скажи, что я прав.
Алёна задумалась, тщательно скрывая улыбку по поводу того, что заметила, насколько Кириллу важно всегда чувствовать свою правоту.
— Нет, не прыгнула бы, — солгала она. — А ты? Ты ведь тоже не сделал бы этого, если бы я всё же соскользнула вниз?
— Нет, конечно! — его уверенная улыбка и прямолинейная фраза должны были её убедить, хотя сейчас он не мог ответить самому себе, как бы поступил.
— Тогда почему остановил меня? — приподнялась в кровати Алёна, подтягивая простынь к груди.
Кирилл глубоко затянулся сигаретой и затушил окурок, не спуская глаз с Алёны. Наверное, ей можно довериться, ведь она тоже так много рассказала ему, едва ли не раскрыв душу полностью.
— Моя мать умерла, когда мне было семь, — начал он, сконцентрировавшись на одной ему видимой точке в противоположной стене. — Она была серьёзно больна, как потом выяснилось. Отец настолько был занят отмыванием чужих денег, что наплевал на её здоровье, пренебрёг предупреждениями врачей, что нужно серьёзное врачебное вмешательство, причём за границей, иначе последствия могут стать неминуемыми. Чего он и добился… Если бы он остановился тогда хоть на миг и обратил внимание на свою семью, мать была бы жива. Но он не остановил её, не воспользовался последним шансом. Теперь же он думает, что если даст мне всё, что только можно, — я забуду его предательство ко всей нашей семье…
Алёна слушала внимательно, затаив дыхание и всё плотнее прижимаясь к подушкам, ощутив знакомую скорбь. Внезапно она прониклась всей этой историей настолько, что подступили слезы, а Кирилла стало до безумия жалко, хотя она никогда бы раньше не подумала, что сможет ощутить это чувство по отношению к таким, как он.
— Но ведь ты не прав, Кир… — тихо проговорила Алёна, выслушав и прочувствовав его боль, как свою собственную. — Ты не можешь винить во всём отца, так как наверняка он тоже скорбит не меньше, чем ты. Пойми, он даёт тебе все, что только может дать, пытается хотя бы как-то компенсировать отсутствие матери, а ты же мстишь ему за то, в чём никто не виноват… Так распорядилась судьба. Уверена, если бы он мог предугадать последовавшие события, он бы сделал всё для твоей матери…
— Ты не знаешь моего отца! — резко перебил Алёну Кирилл, но, заметив слёзы, застывшие в глазах девушки, смягчился. — Хватит о нём…
Шесть часов вечера, ты собираешься тянуть карту?
Насупившись, Алёна смерила его ненавистным взглядом:
— Ты самый эгоистичный человек из всех, кого я когда-либо знала!
— Почему мне кажется, что ты всё время хочешь доказать, что я последний ублюдок? — улыбнулся Кирилл, беря с прикроватной тумбочки карты.
— По-моему, ты сам хочешь это себе доказать! — парировала Алёна, наблюдая, как парень тасует карты. — Интересно, там будет что-нибудь банальное? Например, станцевать на барной стойке самого престижного ночного клуба Москвы, или ударить мента по лицу, или же заменить приболевшую проститутку на трассе?..
— Оу... — Кирилл отвлёкся от карт, заискивающе улыбаясь. — Почему я раньше об этом не подумал?
Алёна стукнула его кулачком в грудь, злясь за его смех над ней.
Через минуту перед ней лежала стопка карт, отпугивая одним лишь своим видом. Нервозно всплеснув руками, Алёна потянулась к колоде, извлекая одну из карт из середины.
— Это шутка, да? — не веря глазам своим, Алёна дважды вчитывается в содержание очередного задания карт.