Всю свою жизнь я уделял огромное внимание глазам людей, их взгляду. Очень часто глаза выдают те эмоции и чувства человека, которые он пытается скрыть. Вот и сейчас: Никита распахнул дверь, а на пороге оказалась всего лишь соседка с баночкой в руках.
- Тимур, у тебя не найдётся соли? Я собралась готовить, а у меня как назло кончилась..- и женщина показала мне баночку, словно подтверждая свои слова. Ники недоумевающе переводил взгляд с нее на меня и обратно, я же взял из рук женщины баночку и мотнулся на кухню, наполняя ее солью из большого контейнера. Все так же быстро вернувшись в прихожую, я увидел, что хоть и лицо соседки остается словно бы благодарным, мол, в помощи не отказали, взгляд же выдаёт ее с потрохами. Такое неприкрытое отвращение в адрес Никиты, стыдливо опустившего глаза и словно готового разрыдаться в эту самую секунду. Я поморщился. Конечно, ведь женщина уже немолода, не понимает она всего этого, а по нам с Ники видно, что мы явно не в шашки тут играем. Протянув ей банку, я все же захлопнул дверь и фыркнул, а Ники, все еще не смевший поднять взгляд, уже прикрыл лицо ладошками и вздрогнул первый раз, а затем еще и еще. Странно в его плаче было то, что он делал это молча, лишь изредка всхлипывая. Меня это завораживало, но пришлось откинуть это. Подойдя к юноше, я крепко прижал его к себе, запутывая пальцы в его мягких волосах и чуть поглаживая. Губами касался макушки, шептал, что все хорошо, а его будто прорвало. Видимо, он был из тех людей, которые если и плачут, то только в такие моменты, когда скопившаяся внутри боль уже начинает разбирать тебя изнутри по фрагментам. Ники уже начал подвывать, и было в этом что-то жуткое, действительно страшное и ужасающее, вселяющее непонятное и незнакомое желание оберегать, а после и более ясное - прижаться к искусанным губам своими, целовать до дикой нехватки кислорода, отстраняться, вдыхая, и целовать снова, до умопомрачения, до дрожи в коленках и болезненного, тянущего нестерпимо возбуждения. И именно это проснувшееся во мне желание показалось мне самым эффективным способом. Впрочем, я не ошибся, и вот, надетые перед тем как открыть дверь, шорты снова полетели куда-то в сторону, а моя рука трепетно поглаживала член Ники, заставляя того покрываться румянцем и стонать мне в губы, подаваться бедрами вперед и умолять своими изумрудными глазами о большем, потому как сказать что-либо ни он, ни я были не в силах.
