Горечь пепла

Глава 14

Кейн

Я обещал Микки спасти его родителей. Но мне это не удалось. К сожалению, не удалось и Дилан. Если медики пытались вернуть к жизни его мать, то тело отца до сих пор не обнаружено.
Мне известно, что значит потерять родителей. Знакомо это чувство. Чувство одиночества, потери, безысходности. Хвала Господу, со мною рядом Джон. А кто есть у этого мальчишки? Хоть кто-нибудь из ближайших родственников? Тот, кто сможет обнять его, поддержать, купить подарки на День Рождения и Рождество? Я понятия не имею. Знаю только, что мальчишка остался один, и никто не в состоянии заменить ему родных маму и папу.
Мы еще долго разбирали то, что осталось от ресторана и вытаскивали тела. Масштабы катастрофы поражали: более двадцати погибших. Меж тем моя голова была забита другим. Практически без отдыха и передышки я разбирал обломки, прислушивался и снова разбирал, в надежде отыскать выживших людей и выполнить свое гребаное обещание, которое я дал мальчишке. Но чуда всё никак не происходило. Мне ничего не оставалось, как решиться на отчаянные меры. Я и пара таких же отважных ребят вызвались отправиться в сердцевину этого пекла, в объятия инферно. В тот момент мне было абсолютно наплевать на собственную жизнь. Я понимал, что не смогу жить с ненавистью к себе, из-за того, что поддался собственным страхам, и побоялся рискнуть жизнью во исполнение своего долга.
В итоге, нам удалось вынести оттуда живыми еще семерых. Но среди них не было отца Микки, которого я так отчаянно надеялся спасти.
Казалось, что этот безумно долгий день никогда не закончится. Моя смена уже давно подошла к концу. Но разве кто-то задумывается о рабочих часах, когда вопрос стоит о спасении людей? Возможно ли представить, как хирург в разгар продолжительной операции на сердце, взглянув на часы, снимет перчатки и маску, объявит о том, что его смена закончена и уйдет домой?! Вот так и в моей работе: пока есть надежда на спасение жизней — смена не заканчивается.
Я понятия не имею, сколько прошло часов с нашего прибытия, мы все еще продолжали вытаскивать тела из-под обломков.
— Коулмен, — капитан Том Уильямс кладет свою руку мне на плечо. — Отдохни, сынок. Сегодня ты выложился на все сто. Я горжусь тобой.
— Рад слышать, сэр, — пожимаем друг другу руки.
— Поезжай домой, Кейн. Тебе сейчас необходимы еда и сон. Если потребуется на завтра отгул, считай, что он у тебя в кармане.
— Не нужно, я и так твой должник, — вытираю грязным рукавом пот со лба, одновременно размазывая по нему сажу.
— Брось, ты ничего мне не должен. Не после сегодняшнего твоего поступка, — Том одобряюще смотрит на меня.
— Это моя работа, и какой бы сложной она ни была, и как бы я, время от времени, не лажал — я выбрал ее сам и люблю ее.
— Сегодня ты доказал нам это. И я повторюсь: я очень горжусь тобой, сынок, — возбужденно твердит Том.
Потупляя взор, киваю ему в ответ. Затем громко выдыхаю напряжение и эмоциональную усталость, накопившуюся за этот день.
На месте происшествия еще долго работают многочисленные бригады пожарных-спасателей и медперсонал скорой помощи.
Наплевав на усталость и мышечную боль, решаю отправиться в госпиталь, куда отвезли мальчишку. Для экономии времени и сил, напрашиваюсь в попутную машину скорой помощи. Я оказываюсь в том самом госпитале, где в последнее время являюсь частым пациентом. Мне нужно повидать Микки и Дилан. Все верно. Дилан. Пора убрать в сторону нашу конфронтацию и выбросить белый флаг. Сегодня совсем не тот день и не тот случай, чтобы выяснять, завязавшиеся между нами отношения. Уверен, Ди также нуждается в поддержке и утешении. Поверьте мне, я знаю, о чем толкую.
Я буквально врываюсь в больничные двери и уверенным широким шагом направляюсь к стойке регистрации. Молоденькая девочка немного теряется при виде меня во всей послепожарной красе и при полной боевой амуниции. Но после телефонного звонка в хирургическое отделение подсказывает, где я могу найти мисс Барлоу. Я срываюсь с места, едва услышав про детское отделение.
Неужели она рядом с Микки? Я не могу перестать думать о мальчике. Что если у него серьезные повреждения? Я отчетливо помню, на нем была кровь. И у меня нет стопроцентной уверенности, что эта кровь была не его.
На ресепшене детского отделения меня встречает медсестра с грозным выражением лица, дескать, как я посмел в грязной, пропитанной гарью форме сюда войти. Я решаю не дожидаться, когда на меня посыплется град ее проклятий, и опережаю ее:
— Мне нужно узнать в какой палате ребенок, пострадавший от взрыва в ресторане «Коми» и потерявший своих родителей, — мои последние слова выходят сиплым шепотом.
Она смотрит на меня ошарашенным взглядом и незамедлительно отвечает:
— В «505» палате, по коридору направо, — указывает рукой и протягивает мне накидку для посетителей, — и накиньте это на плечи, сэр.
Одариваю ее благодарной, усталой улыбкой.
Стою и испытываю волнение у двери с табличкой «505». Стараюсь, как можно тише открыть дверь.
Заглядываю в открывшуюся щель, вижу, Микки лежит на кровати с закрытыми глазами, рядом с ним заплаканная Дилан. У меня сжимается сердце.
— Он только уснул, — шепчет она.
— Как ты? — идиотский вопрос, но вполне обычный для моментов, когда случается дерьмо.
— Я не смогла спасти его маму, — пряча от меня глаза, все также шепчет Дилан. — Он почти не плакал. Такой маленький и такой отважный, — она, наконец, осмеливается посмотреть мне в глаза. — Он сказал, что хочет быть таким, как ты.
— Это всего лишь мой долг и работа, — словно какую-то мантру я повторяю целый день. — Дилан, я облажался... — качаю головой и устало провожу рукой по своему лицу.
— Господи, я так вымотана, — горько усмехается Ди. — Долбаный денек.
Да, согласен. Сейчас бы выпить чего-нибудь погорячее и...
— Когда заканчивается твоя смена? — выдаю я.
— Отец отпускал меня раньше, но я решила побыть с Микки.
— Предлагаю немного развеяться.
— Кейн, — мне нравится, как звучит мое имя из ее уст. — Если ты хочешь повеселиться, то я тебе не пара. Прости, мне сейчас не до баров и, тем более, ночных клубов.
— Кто говорит, что мне легко? Попробуй взглянуть на все это под другим углом: у нас с тобой много общего, а сегодняшний день хочется забыть, как очередной кошмарный сон. Я предлагаю, всего лишь отвлечься и немного забыться. И, да, я знаю одно тихое местечко, и это точно не клуб и не бар, — замолкаю на несколько секунд и пристально смотрю на нее. — Ну, так как, ты со мной?

***
После того, как Дилан согласилась на мое предложение, мы заскочили к домой Джону — я переоделся и прихватил бутылку хорошего виски.
Сейчас три часа утра, и мы направляемся на то самое место, где я переживаю всю свою боль, ненависть, чувство несправедливости и прочую фигню, которая творится у меня в душе. Но, в данном случае, я пообещал для Дилан место, где можно прийти в себя, и хоть ненадолго забыть о сегодняшнем кошмаре. Притащить ее именно сюда — первое, что озарило мой затуманенный и изнуренный разум.
Мы подъезжаем к озеру за считанные минуты. Откровенно говоря, мне не терпится напиться и послать куда подальше весь сегодняшний негатив. Но жизнь не так паршива, как кажется на первый взгляд. Рядом со мной сидит привлекательная девушка, а на заднем сиденье ждет своего звездного часа «Джек». Есть только во всем этом одно громадное «но»: мы не на вечеринке. Мы просто сбегаем от жестокой и несправедливой реальности, чтобы на несколько мгновений почувствовать себя живыми.
На озере темно, лишь лунный свет отбрасывает свое отражение в воду, но скоро начнет светать, поэтому не вижу смысла разводить костер.
Я глушу мотор и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на девушку, сидящую рядом со мной. Ее мысли где-то далеко, не здесь и не со мной. А лицо припухло от слез, но она старается держать себя в руках.
— Пошли? — неуверенно спрашиваю её. В ответ лишь один кивок головой.
Я не медлю. Буквально выскакиваю из машины, чтобы помочь выбраться из нее Дилан. Вообще-то, в последнее время я не особо заморачивался такими джентльменскими манерами, как открыть дверцу машины и подать руку девушке, но сегодня исключение.
Мне жаль Ди, и я не хочу вести себя как мудак.
Когда она подает мне свою руку и выходит из машины, я решаю оставить на всякий случай дверцу открытой. Из багажника достаю покрывало, а с заднего сидения — бутылку виски. Весь день стояла невыносимая жара, и ночная прохлада постепенно возвращает тело к жизни. До пляжа рукой подать, и я слегка подталкиваю Ди, подсказывая, что нужно сделать несколько шагов в его сторону.
— Ты здесь и раньше бывал? — наконец-то она решается спросить.
— Я здесь бываю часто.
— Почему? — пока расстилаю покрывало, она просто стоит и пристально смотрит на меня, будто что-то хочет для себя уяснить.
— Потому что... — черт, я ведь обещал не быть козлом, поэтому тут же исправляюсь, — ... Потому, что мне здесь нравится. Я был на этом месте, казалось бы, миллион раз, и ни разу не встречал, ни одной живой души. Так что, для меня — это самый лучший уголок на земле.
Я откупориваю бутылку «Джека» и понимаю, что не захватил стаканов. Придется пить прямо из горла. К черту, мы сейчас не в ресторане.
Не успеваю сделать глоток, как Ди присаживается рядом со мной и выхватывает бутылку из моих рук.
— Как ты еще держишься на этой работе? — после двух глотков виски спрашивает она. — Я имею в виду, ты постоянно видишь горе и смерти людей, их обгоревшие и мертвые тела, слезы родных.
— Ты в такой же заднице, Дилан, не так ли?
— Да, но мне не приходиться рисковать своей жизнью, как тебе. И... сегодня ты спас этого мальчика, и еще многих, а я... — она замолкает, закусывая свою нижнюю губу, чтобы опять не разреветься. И тут же поспешно делает еще несколько глотков «успокоительного», а мне остается только наблюдать, как единственная слезинка спокойно скатывается, оставляя за собой влажную дорожку на ее щеке.
— Спасибо тебе, — шмыгает носом и приподнимает напиток, как бы показывая, за что конкретно благодарит. — За тебя.
— Эй, может, оставишь и мне пару глотков, — тонко намекаю ей, что не стоит напиваться до чертиков.
Никто из нас больше не говорит ни слова. Потягивая и передавая друг другу обжигающий горло напиток, мы сидим так уже минут десять — двадцать. Мне не хочется ни о чем говорить, вспоминать, и я понятия не имею, как вести себя в ее компании, чтобы не вызвать обоюдное раздражение и головную боль. Мы здесь в поисках облегчения, отвлечения, а не для того, чтобы бередить свежие раны.
Мое зрение уже адаптировалось к темноте, и краем глаза я наблюдаю за ней. Она босая, одета в легкий коротенький сарафан на бретельках, а волосы заколоты на макушке. Ди полностью погружена в свои раздумья и постоянно покусывает нижнюю губу. Ловлю себя на мысли, что мне хочется ее обнять и сказать, что такова жизнь, и ее вины в случившемся нет. Я почти собрался с духом, чтобы сделать это, и внезапно тишину разрушает ее смешок, постепенно превращающийся в истерический хохот.
— Хм, я вижу, алкоголь делает свое дело, — весело бормочу ей, отбирая у нее бутылку «Джека»
Насмеявшись вдоволь, Дилан безуспешно пытается подняться на вдруг ставшие непослушными ноги. Все ее старания заканчиваются падением на привлекательную упругую задницу, и от этого смех становится все более неистовым.
— О, Боже, — говорит она, пытаясь восстановить дыхание. — Я сейчас описаюсь со смеху.
— Лучше лишний раз посмеяться, чем плакать.
Она замолкает, но не надолго.
— Какой красивый и, в то же время, пугающий вид, — она указывает на освещенное лунным светом озеро, и ее голос становится тихим и загадочным. — Самое время мне сейчас там оказаться. — Оборачивается, чтобы посмотреть на меня. — Знаешь, тебе повезло. У тебя есть такой замечательный брат. А у меня нет ни сестер, ни братьев. Я одна. Совсем одна...
— Да, но у тебя есть семья: отец и мать. И они живы и здоровы. Моих в живых уже никого не осталось, — делаю глоток виски и немного морщусь от обжигающей мое горло жидкости.
— Моя очередь, — тянется за бутылкой и поспешно глотает. — Мхм... черт! Твой «Джек» попал мне не в то горло, — откашливается Ди, а затем замолкает, словно до неё только что дошел смысл сказанных ею слов.
Глядит на меня. Я еле сдерживаюсь, но через секунду нашего затишья, взрыв безумного хохота поражает ночной пляж.
— Ммм, это прозвучало довольно неприлично, — говорю я, еле отходя от смеха.
Сейчас нам необходимы такие расслабляющие мгновения. Бросаю на неё взгляд и успокаиваюсь, когда вижу, что ей стало немного легче.
— Ладно, побудь здесь. Я скоро, — мне срочно нужно отлить, иначе я не выдержу еще одного приступа смеха.
Спустя несколько минут, я возвращаюсь. Но возникает другая проблема. Пропала Ди. Словно сквозь землю провалилась.
Черт. Куда она подевалась? Может, вернулась в машину? Она достаточно налакалась, и могла заснуть.
Мчусь к машине, но и там ее нет.
Твою мать! Эта чертовка наверняка пошла искупаться. Нет! Только не это.
Меня словно пронзает разрядом электрического тока, когда я поворачиваюсь в сторону озера и слышу всплеск воды, а за ним её беспомощный короткий вскрик:
— Кейн!
Я практически лечу на ее зов, срывая на бегу футболку и отбрасывая в сторону ботинки. Пытаюсь стянуть джинсы. Безуспешно. Черт с ними. Забегаю и плюхаюсь в них в воду.
Бл*дь.
Осматриваюсь по сторонам:
— Дилааан! Диии! — да где же она, черт бы ее побрал.
Не дожидаясь ответа, вдыхаю побольше воздуха и ныряю. Тысяча мыслей проносится в голове, но самая главная из них — прибью собственноручно, когда достану живой из воды.
Выныриваю, пытаюсь отдышаться.
— Ди! — изо всех сил кричу в темноту долбаного озера.
— Кейн! Кейн, я ... зде... Кейн!
Судя по крикам, она находится недалеко от меня, но я всё ещё не вижу её.
— Дилаан! Держись! Не вздумай тонуть! — убью сучку. Нашла время и место умирать.
Неужели ей сегодня не хватило адреналина?!
Плыву в темноту и в своих мыслях шлепаю ее за свежую проделку.
— Кейн!
— Ди, я вижу тебя, ты только держись! — ей повезло, иначе я не знаю, как пережил бы ее потерю.
Я добираюсь до нее в тот момент, когда она с головой погружается в воду. Подхватываю ее, не даю ей утонуть. Выныриваем мы уже вдвоем. Она пытается откашливаться и восстановить дыхание, захлебываясь собственными слезами.
— Ты сможешь держаться за меня, пока мы плывем обратно? — резко спрашиваю у неё я.
Слышу в ответ ее лишь различимое «да», и чувствую, как она цепляется за меня трясущимися руками.
Когда мы, еле дыша, добираемся до берега, я решаю устроить ей взбучку:
— Ты совсем охренела? — отношу на руках до нашего места, укладываю трясущееся тело на плед, придавливая собой сверху, чтобы она никуда не смогла убежать. — Дура! — ору на неё. — Ты решила, что пьяной купаться в ночном озере это охренительно? Или ты осознанно захотела утонуть? Ради чего, Ди?
Она молча смотрит на меня и хлопает своими перепуганными глазами. Я никогда не бил женщин. Трахать — да, но бить, это не мое. А сейчас я очень сильно хочу шлепнуть пару раз по ее заднице.
— Тебе было мало на сегодня смертей, — продолжаю на неё орать, — так ты решила и себя угробить! А о родителях своих подумала? Сама же говорила, что больше никого, кроме тебя у них нет. Я перепугался до чертиков, Ди! Представь, какого мне, выносить еще одно мертвое тело!
Я немного отстраняюсь от нее, но тут же чувствую, как ее руки обнимают меня, притягивая к себе обратно.
— Прости, — тихонько шепчет.
Еще немного, и она коснется меня своими губами. Вода капает с моих волос прямо на ее лицо, смешиваясь со слезами. — Прости, Кейн. Я... я не знаю, что на меня нашло. Но я ни в коем случае не хочу умирать.
— Дурочка, — уже спокойнее говорю ей, держа её рыдающее тело в объятиях.
Со временем она успокаивается и смотрит прямо в мои глаза, а затем ее взгляд смещается на мои губы. Руками усиленно растираю ее тело, пытаясь согреть. Я не могу не заметить, как промокший насквозь сарафан прилип к ее изгибам, привлекая мое внимание к торчащим соскам.
— Кейн, помоги, пожалуйста, — шепчет мне в губы.
Не будь дураком, я понял, о какой помощи она просит меня в данный момент. Слегка оцепеневший от этой просьбы, я продолжаю поглаживать ее влажное тело и любоваться на просвечивающиеся сквозь прилипшую белую ткань, розовые бугорки.
— Мне так плохо, пожалуйста, Кейн, — продолжает меня умолять, — всего лишь один раз, я не прошу тебя...
— Ди, ты пьяна. Возможно, завтра пожалеешь и возненавидишь меня за это, — перебиваю я, проводя кончиком своего носа вдоль щеки и вдыхая пьянящий аромат ее тела.
— Я и так тебя ненавижу, Кейн... — отвечает она и касается едва ощутимым поцелуем моих губ.
У меня нереально сносит крышу. Да пошло оно всё! В настоящий момент она хочет меня, я хочу ее, что непонятно? И к черту нежность.
Я грубо съедаю ее легкий поцелуй, и Ди балдеет от этого. Она тихонько постанывает и извивается под моими прикосновениями. Мне становится понятен язык ее тела, оно не просто хочет обычного траха. Плоть молит меня об освобождении тех отрицательных эмоций, что накопились у нее на душе. Не знаю, что в ее жизни такого стряслось, но мы — птицы одного полета. Я чувствую это.
Наши целующиеся тела катаются по покрывалу, позволяя пляжному песку оставлять на коже свои следы. Руками я забираюсь под сарафан и нахожу ее влажные трусики. Слегка поддеваю их пальцами и слышу в ответ:
— Да, сними их, — смотрит прямо в глаза.
Меня не стоит просить дважды. В диком порыве срываю с нее этот кусок материала, отбрасывая в сторону. Сейчас я сконцентрирован на этих темных, наполненных вожделением глазах. На девушке, которая в последнее время, не дает мне покоя.
Пальцем провожу по ее укромному местечку и слышу, как она задерживает свое дыхание. Одним рывком перекатываюсь на спину. Теперь Ди сверху. Раз сама этого хочет, пусть управляет. Но её пальцы скользят вниз по моему прессу, и я чувствую, как она осторожно и неловко расстегивает ширинку на моих мокрых джинсах. Похоже, я зря понадеялся на ее активность. Поэтому, я передумываю и беру инициативу в свои руки. Глаза Ди горят мольбой и в то же время похотью. Такое необычное сочетание. Я очень напряжен и хочу как можно быстрее оказаться внутри этой взбалмошной докторши.
Охрененное зрелище: я лежу посреди ночи на пляже, в лунном свете, со спущенными штанами на привлекательной и отчаявшейся брюнетке. Вспоминаю влюбленного Ларри: романтика, будь она не ладна.
Задирая ее платье до пояса, вхожу в нее без промедлений. От неожиданности она вскрикивает, а затем расслабляется по мере того, как мой резкий темп меняется на более медленный и размеренный. Мысль о том, сколько же было мужчин у нее за последнее время, проносится в моей одурманенной сексом голове. Похоже, что давно никого не было. Серьезно?!
От этого мне немного жаль Дилан. Внутри нее слишком тесно, я с трудом сдерживаюсь. Черт. Постепенно мои толчки становятся сильнее, в ответ Дилан крепче меня обнимает. На нас осталось кое-что из одежды, мне не дано любоваться ее обнаженным телом, но я прекрасно ощущаю под собой и на себе ее мягкую скользящую плоть.
— Да, Кейн, да... — сопит Дилан и широко открытыми глазами смотрит на меня, в то время как я стараюсь не терять мной заданный темп.
В ее взгляде столько эмоций: она то прикрывает от наслаждения глаза, то с новым мощным толчком моего члена распахивает их в удивлении. Мне самому не по себе. Ее запах, который преследует меня вот уже несколько недель, просто сводит с ума. Я в чертовой эйфории. Ещё немного и кончу, словно из пушки.
Не могу удержаться, чтобы не попробовать эти манящие розовые соски. Слегка отклоняюсь и притягиваю ее к себе. Теперь мы в положении сидя насла немного теряется ждаемся друг другом, и все верхи правления я передаю ей. Ди трется о мой пах своим клитором и, судя по ее застывшей улыбке, она просто в восторге. Чтоб окончательно заставить ее кончить, я снимаю с плеча бретельку от ее сексуального сарафана и обнажаю одну грудь. Не медля, нежно покусываю ее сосок.
— О, боже! — срывается с ее губ, а затем следует мощнейшая пульсация вокруг моего члена.
— Дааа, — вырывается из моего горла.
Я не сдерживаюсь, и с каждым моим финальным толчком, слышу громкий девичий вскрик. Спустя несколько секунд, валю девушку на спину и изливаюсь на ее плоский живот. Постепенно, пляж заполняется нашими тяжелыми, полными удовлетворения, вздохами.
Я падаю рядом с Ди, поворачиваю голову и смотрю на нее. Она лежит с закрытыми глазами, с удовлетворенной улыбкой на лице и легким живым румянцем на щеках. Спящая красавица. Но когда ее дыхание восстанавливается, а выражение лица приобретает умиротворенный и спокойный вид, меня насквозь прошибает реальность происходящего.
Бл*дь, я только что переспал с подружкой моего брата.