Ненависти вопреки

Глава 3. Heart Hope

  Желание пропасть не уменьшилось даже тогда, когда Юна оказалась в салоне автомобиля Хосока, и Дэхен был пристегнут в детском кресле на заднем сидении. Ее руки тряслись, ведь случилось именно то, чего девушка так боялась: Тэгун заявил о своих правах на сына. Пусть пока только ей в лицо, но он мог пойти дальше, и Юна была уверена, что все будет именно так. Чон Тэгун всегда был властным и упертым. Он шел к намеченной цели и добивался желаемого, как случилось и с ней. Хотя... Кого обманывать? На тот момент времени Юна была совсем не против, ведь была влюблена в недосягаемого Чон Тэгуна и до сих пор гадала, как он снизошел до нее...

— Он не нравится мне, ты знаешь это, — Хосок посмотрел в боковое зеркало, ловя злобный взгляд вслед. — Не думаю, что он отстанет от тебя, поверь мне как юристу. Я таких типов за версту чую.

— Отвези нас домой, пожалуйста, — Юна отвернулась к окну, попросив, и зажмурилась, чтобы сдержать подступившие слезы.

Хосок лишь кивнул в ответ и погнал машину по вечерним сумеркам в сторону съемной квартиры своей подруги. На публике он всегда представлялся парнем Юны, да она и сама верила в серьезность его намерений, но Хосок трезво оценивал свои шансы, поэтому до сих пор не переступил черту. Он был рядом, был опорой и заботился о них, готовый в любую секунду, как только ему дадут зеленый свет, действовать, но не обольщался. Лучше готовиться к худшему, вот чему научила его жизнь. Он не мог знать наверняка, чем так приглянулась Юна Тэгуну пять с небольшим лет назад, однако, познакомившись с ней и узнав девушку лучше, Хосок обзавелся своими мыслями на этот счет. Он видел студенческие фотографии подруги, знал, какая она в общении, знал, что она умна, привлекательна и, несмотря на то, что не являла собой пример типичной светской львицы, коих вокруг и него самого и Тэгуна всегда пруд пруди, привлекала внимание. У нее было свое очарование, которое покорило и сердце Хосока тоже.

Юна вышла в комнату, представлявшую собой объединенную гостиную, столовую и кухню, когда уложила сына спать после ванны. Она села на диван, теребя в руках салфетку, которой минут двадцать назад вытирала пыль на журнальном столике. Хосок сидел в кресле и листал альбом с рисунками Дэхена.

— Хосок, что мне делать? А если он захочет в судебном порядке отобрать у меня Дэхена?

Мужчина оторвался от своего занятия и скользнул взглядом по многочисленным полкам, на которых находились любимые книги Юны и фотографии, датированные разным временем. Основную их массу, конечно, составляли совместные снимки с Дэхеном. Хосок вздохнул, откладывая альбом на стол.

— Не паникуй раньше времени. Если бы, да кабы, как говорится. Вот подаст в суд, тогда я с ним и разберусь, а пока не переживай и живи, как раньше. Поверь, я вас не оставлю.

— Ты говоришь, как Сохи. Мне кажется, вам противопоказано близкое общение. Там мало того, что муж влияет своей адвокатской практикой, так еще и ты такой же.

— Интересно, — Хосок хмыкнул, — а что еще говорила Сохи?

— Ну, предлагала пожениться нам уже, наконец. Мол, тогда у органов опеки, если Тэгун все же решит меня лишить материнских прав, не будет возможности использовать довод, что я — мать одиночка.

Повисла пауза. Хосок удивленно смотрел на Юну, а та, в свою очередь, поняла, какую глупость сказала. Она сейчас предложила жениться на себе?

— Сохи та еще вертлявая чертовка, — рассмеялся мужчина, — но она права так-то. Хотя я не думаю, что даже такая причина оправдывает брак не по любви.

— Давай, забудем то, что я сказала, — Юна нервно улыбнулась, продолжая трепать в руках салфетку.

— Только хотел предложить то же самое. Я пойду, пожалуй, мне надо подготовиться к завтрашнему слушанию.

Неловкость момента была практически осязаема. Они оба встали, и Хосок, пройдя к двери, чмокнул на прощание провожающую девушку в щеку и обнял. Как обычно. По-дружески.

Уже сидя в машине, он сокрушался, что зря все перевел в шутку, ведь это был отличный шанс, но и его слова о том, что брак, основанный на выгоде, в его глазах не достоин существования, были правдой. Хосок просто не мог так поступить. Пойти против совести, значит потерять себя.

***

Тэгун просматривал документы о сотрудничестве с Эс-Оил, сидя в своем кабинете, и изредка кидал взгляд на мониторы, показывающие движение рынка акций. Сегодня он был «на коне», ведь в СМИ просочилась информация о взаимодействии с одним из крупнейших в стране конгломератов — ДжиЭс Групп, а это означало, что дела у Чон Тэгуна идут в гору. Наверняка после этого к нему потянутся те, кто отвернулся в самом начале становления Лео Корпорации, однако теперь президент успешной компании готов был отплатить им той же монетой.

В дверь постучали, и Тэгун отвлекся на вошедшего Вон Шика, который принес очередную партию документов для подписания.

— Это финансовый отчет по фирме, которую мы поглотили вчера, — он положил перед Тэгуном одну из папок, — я все проверил — ошибок нет.

— Хорошо. Что еще?

— Здесь собрана информация по закладке нового курорта. Многое прислали из главного офиса ДжиЭс Групп, но кое-что я нашел сам по своим каналам, так что картина более полная. Не думаю, что нас ожидают подводные камни, ведь мы вели переговоры несколько лет, — они так же заинтересованы в нас.

— Принес, что я просил? — Тэгун бегло просмотрел отчет, отметил карандашом интересующие его моменты и отложил папку в сторону, принимая следующую. Ее он захлопнул сразу же, спрятав в первый ящик стола, и протянул руку, ожидая, когда на ладонь опустится то, что волновало его не меньше, чем поглощенная фирма.

— Все, что смог найти касательно Им Юны и Чон Хосока, а так же кое-что о ребенке. Если желаете, то можно организовать наблюдение за ними, тогда вся информация и новости к вам будут поступать оперативно.

— Пока обойдемся без этого, — Чон разложил перед собой отдельно скрепленные листы по каждому упомянутому человеку, взял в одну руку случайную фотографию, выпавшую из прозрачного файла, и поднялся с места, нашарив другой рукой зажигалку в кармане брюк, — хотя... Пусть твои ребята присмотрят за Хосоком, уж больно у него довольная рожа.

Тэгун уже собирался выйти на балкон, чтобы покурить, задумчиво разглядывая счастливое лицо Юны на снимке, но Вон Шик прокашлялся и привлек внимание к себе:

— Президент, — секретарь перекатился с пятки на носок и обратно, — звонила ваша мама. Она просила, чтобы вы сегодня поужинали с ней.

— Опять про женитьбу упоминала? — Вон Шик отрицательно мотнул головой, заметив, как заходили желваки на лице начальника. — Что тогда?

— Думаю, до нее дошли слухи о Дэхене.

— Ён А, — выдохнул Тэгун и закатил глаза, разворачиваясь все-таки в сторону балкона. — Передай, что я приду.

Вон Шик удалился, думая уже о чем-то своем, и президенту больше никто не мешал закрыть балконную дверь за своей спиной и, наконец, закурить, скомкав фотографию Юны и Хосока, и достать телефон.

— Привет, дорогая, — Тэгун почесал кончик носа указательным и средним пальцами, между которыми держал сигарету. Нахмурился. — Как дела? Слышал, до матери дошли слухи о моем сыне. Не знаешь, случайно, откуда ноги растут? — Ответом служило лишь молчание и сбитое дыхание, но мужчина знал, что Ён А нервничает. Она же виновата. — Давай, я дам тебе совет на будущее, окей? Если решила проворачивать свои делишки за моей спиной, то будь добра убедиться, что ничего не выдаст тебя.

Он так и положил трубку, не дождавшись внятного ответа, а докурив, вернулся в кабинет и сел за стол. Тэгун смотрел на разложенные документы, в которых многое было об интересующих личностях, если не все. Начав с Хосока, он вчитался в первые предложения: «...старший сын семьи Чон». Хмыкнул. Конечно, Чон Хосок считается старшим, ведь он законнорожденный, в отличие от самого Тэгуна, и той семье, в общем-то, все равно, что в их жилах течет одна кровь. Тэгун пробежался по известной для себя краткой биографии своего младшего брата, своего ненавистного младшего брата, и отбросил листы бумаги в сторону, будто испачкался в липкой грязи.

Следующим в его руках оказалось досье на Юну, но оно оказалось малоинформативным: большинство из фактов уже были известны Тэгуну, например, что она единственный ребенок в семье и ее родители живут в Пусане. Единственное, что он не мог понять, какие отношения связывали его младшего брата и бывшую девушку — мать его сына? Мужчина взял стопку фотографий и начал их тасовать, бегло осматривая изображенных на них людей. Какие-то счастливые. В большинстве своем снимки запечатлели именно Юну и Хосока, поэтому Тэгун пришел к логичному заключению, что между ними явно что-то было, но вот одиночные фото счастливого Дэхена заставили его остановиться и теперь приняться за тоненький документ, в котором излагалось кое-что об Им Дэхене. Что-то кольнуло под ребром, когда Тэгун еще раз прочитал «Им Дэхен».

— Неужели ты настолько мелочна, что даже не дала нашему сыну мою фамилию... — Чон перевернул лист и сразу же за группой крови, которая была у них одинаковая (как выяснилось в больнице), он наткнулся на факт об аллергии. Сын унаследовал непереносимость морепродуктов.

Почему-то злость взяла от осознания, что Дэхен получил от него лишь группу крови, да аллергию. Всматриваясь в фотографию сына, Тэгун не мог найти, что бы ему еще досталось от отца, — куда ни глянь, сплошная Юна, поэтому на этой ноте мужчина сгреб все бумаги во второй ящик стола и закрыл его на ключ, достав оттуда старую рамку с не менее древним снимком в ней. Вставив в рамку фотографию улыбающегося Дэхена поверх того снимка, Тэгун поставил ее возле монитора компьютера и сцепил пальцы перед собой, задумавшись.

Как-то погрузившись в работу, он не заметил, что время пролетело, и настал вечер. Чон изредка отрывался от переговоров по телефону, проверки отчетов и электронных писем и всматривался на доли секунды в счастливое лицо сына. Глаза искали что-то родное, что-то свое, но никак не могли найти это. Настроение становилось лишь хуже, поэтому уезжая на ужин к матери, Тэгун был уже не в духе и не отвечал на звонки Ён А с самого обеда. Сейчас он не желал слушать оправдания и хотел лишь быстрее разобраться со всеми вопросами, чтобы остаться наедине со своими мыслями, — он должен был придумать, как получить ребенка себе.

Переступив порог, когда дворецкий открыл дверь перед ним, Тэгун без лишних разговоров прошел в столовую, где как и ожидал, нашел свою мать, медленно крутящую колеса инвалидной коляски и осматривающую накрытый стол.

— Мама, — мужчина произнес это слово как приветствие и сразу же сел на свое место, ожидая, когда хозяйка дома займет свое. — Как твое здоровье? Что говорят врачи?

— Я занимаюсь каждый день, так что прогнозы весьма оптимистичны. Протезирование, к счастью, прошло успешно и теперь меня ожидает только реабилитация, но я думаю, что справлюсь с этим. Спасибо, что поинтересовался, — женщина подкатила кресло ближе к столу и взяла в руки нож и вилку. Подали бифштекс с гарниром. — Как успехи в компании? Слышала, цены на акции поднялись из-за спекуляций вокруг сотрудничества с ДжиЭс.

— Все эти слухи мне лишь на руку, так что могу с уверенностью сказать, что мы окажемся в плюсе. Но ты же не для разговоров о бизнесе пригласила меня сегодня, я прав? — Тэгун отправил в рот отрезанный кусочек мяса средней прожарки, хотя он всегда любил полностью прожаренный бифштекс, в отличие от матери.

— До меня дошли слухи, — госпожа Чон, давшая своему сыну фамилию отца, а следом и сама сменившая девичью фамилию, сделала очередной надрез и подняла взгляд на Тэгуна. Он же про себя произнес «дошли шлюхи», но вслух ничего не сказал. — У тебя подрастает наследник? Это правда? Почему я об этом не знала, как так вышло?

— Видишь ли мама, я сам недавно узнал, но уверен, что смогу отобрать сына у этой матери-одиночки.

— Кто она?

— Им Юна. Это имя говорит о чем-нибудь? — Тэгун внимательно следил за выражением лица матери, пока та вспоминала, а он отправлял очередной кусочек мяса в рот. Но ни единый мускул не дрогнул на ее лице.

— И она утверждает, что ее ребенок твой? Ты не удосужился...

— Я сделал тест на отцовство, — прервал тираду матери Чон, — Дэхен мой сын — это факт. Но...

— Но? И как же ты собирался отобрать ребенка у матери? Не через суд ли?

— Я думал об этом.

— Она замужем? — госпожа Чон отложила столовые приборы и промокнула губы салфеткой.

— Насколько я знаю, нет.

— У нее есть мужчина?

— Не уверен, но возможно.

— Что ж, если ты не хочешь потерять больше, чем получил сейчас, то я не вижу другого выхода. Ты должен жениться на ней, чтобы в равных правах претендовать на ребенка после развода.

— Что?! — Тэгун чуть не поперхнулся. Он не думал о женитьбе, тем более на Юне.

— Сам подумай. Сейчас акции компании дорого ценятся, но стоит тебе попасть в скандал с судом над опекой, как тебя сразу станут считать ненадежным и легкомысленным. Резонанс с женитьбой на матери своего же ребенка будет не таким значительным, ведь ты проявишь зрелость этим поступком, да и можно будет пустить слух, что вы давно вместе. В наше время браки после рождения ребенка — не редкость.

— Что ты такое говоришь? — Тэгун стукнул ладонями по столу и встал, упершись ими в столешницу. — Я не женюсь на ней!

— Тогда потеряешь очень много денег и партнеров. Хочешь скандал? Или это из-за этой девки Ён А?

— Да причем она здесь?

— Тогда зачем упрямиться? Через полгода разведешься, и я уверена, что органы опеки оставят моего внука тебе.

Тэгун осел на стул. Зерно здравого смысла все-таки присутствовало в словах матери, и он задумался. А вдруг, он этим ходом выиграет больше, чем поставит? Вдруг игра стоит свеч?