Ненависти вопреки

Глава 9. Let Me Love the Lonely

Примечания:

еще не бечено и не вычитано, но скоро сделаю все, а пока ПБ мне в помощь =)

да, предсказуемо и банально, но тут так должно быть. ставлю статус "завершен", но ждите бонусную главу :з

  — Вон Шик, ты сегодня странный, — Тэгун уже успел покурить в машине после встречи, которая чуть не закончилась провалом, а теперь решил зайти в магазинчик рядом, чтобы купить воды, — как ты мог перепутать документы? Я прибью тебя, понял? И премии лишу, чтобы от мыслей об отпуске больно было. — Он выслушал миллион извинений от помощника, однако еще ни разу не заикнулся об увольнении, хотя за такое можно было спокойно попрощаться с должностью чуть больше года назад. — Отошли им на почту договоры, только внимательно смотри, что отправляешь. Я приеду скоро.

В жизни президента Лео Корпорации творился какой-то беспредел и хаос. Тэгун буквально не успевал жить, но его это устраивало, потому что не было простора, чтобы мысли разошлись. Думать о чем-то, кроме работы он не хотел. Хоть и приходилось иногда выныривать из пучин бизнеса, мужчина старался решать вопросы быстрее и вновь уходил с головой в работу. Доктор, конечно, не разделял такого энтузиазма, предупреждая, что Чон Тэгун — человек, а человек, как известно, не вечен, поэтому надо поберечься, но Тэгун лишь кивал в ответ, будто соглашался, а по факту игнорировал. Что с ним, здоровым мужиком, может случиться? Переутомление? Было уже пару раз, но ничего же: витаминки покололи, здоровый сон устроили. Да и вообще все эти посещения больницы у него уже были поперек горла, но Вон Шик бы специально подмешивал снотворное в еду и питье президента, а потом бы отвозил на обследования, поэтому мужчина предпочитал сам наведываться без лишнего пафоса и огласки, хоть и не горел желанием. Плюс, в такие дни он навещал отца, отмахиваясь от вопросов Хосока, мол, все равно здесь был, потому и зашел. Отношения у них троих нельзя было назвать теплыми и семейными, но Тэгун многое понял, кое-что переосмыслил, а потому старался терпимо относиться ко всему. Даже к тому, что Хосок упрямо молчал о местонахождении Юны, выдавая каждый раз лишь короткий отчет: «с ними все хорошо».

И если с отцом Тэгун начал поддерживать связь, то с матерью он не виделся уже около пяти месяцев. Он до сих пор был зол на нее, ведь именно она толкнула тогда единственного сына в пропасть с обрыва, уничтожив веру в светлое. Злость злостью, но Чон так же понимал, что не сможет оставить мать на произвол судьбы, поэтому периодически посылал к ней Вон Шика, а еще приставил человека, который докладывал обо всем, что связано с ней. Так же Тэгун каждый месяц делал отчисления на счет, открытый для Дэхена. Это сейчас бизнес развивается, дела идут в гору, но никто не может предсказать, что ждет тебя, например, за углом. Можно получить пулю от конкурентов, можно прогореть, а так будущее его сына будет обеспечено хотя бы с материальной стороны, раз он не может дать ребенку отеческую любовь и заботу.

Тэгун уже направлялся к машине, выйдя из магазина с бутылкой воды, доставая на ходу сигарету, когда его телефон снова зазвонил. Он скривил губы, увидев имя на экране и фотографию ярко улыбающегося Хосока, но трубку поднял, мало ли, может с отцом что-то случилось, или с Юной и Дэхеном.

— Ты стал много мне звонить, не находишь? Я не могу так часто смотреть на твою улыбающуюся физиономию, говори, что стряслось?

— Тэгун, — женский голос дрогнул, а Чон остановился, чтобы проверить, не ошибся ли он. Нет, звонил действительно его младший брат, но голос принадлежал девушке. Понадобилось время, чтобы идентифицировать его, ведь Тэгун думал, что больше никогда не услышит его. — Привет.

— Юна? Что с Хосоком? Не молчи, что случилось?! — Он за малым чуть ли не побежал к машине, готовый сразу же рвануть по названному адресу.

— Н-ничего. — Пауза. — А Хосок прав, ты изменился. Переживаешь за брата.

— Ты позвонила с его номера только для этого? — Тэгун вытер выступивший пот со лба, зажмурившись и уже спокойно идя к машине.

— Нет, конечно, нет. Если ты свободен сейчас, может, встретимся?

— Ты хочешь меня видеть?

— Дэхен скучает.

— То есть, через почти полтора года мне можно увидеть сына? Юна, ты издеваешься? — Тэгун остановился возле машины, рукой откидывая пиджак назад, упираясь в бок и смотря в небо. — Я безумно скучал. По вам. Где вы?

Юна назвала адрес и отложила телефон на стол, поднимая взгляд на Хосока.

— Ну, что он сказал?

— Переживал, что с тобой что-то случилось, — девушка посмотрела на друга недоуменно. — Но у вас же взаимная неприязнь, как так?

— В последнее время мы часто видимся, поэтому приходится общаться.

— А про меня ты рассказывал?

Хосок отрицательно покачал головой:

— Нет, только лишь, что у вас все хорошо.

Юна выдохнула. Она, с того момента как ушла с сыном, каждый божий день боялась увидеть на пороге Тэгуна, но, к ее глубочайшему удивлению, его не было. И сейчас, поговорив с ним, она, наконец, расслабилась, понимая на ментальном уровне, что она тоже изменилась.

Теперь девушка не боялась его так, как раньше, хотя все равно опасалась, ведь она еще не разговаривала с ним после той ночи. Однако Хосоку удалось убедить ее в том, что Тэгуну не удастся просто так отобрать у нее Дэхена, тем более он не стал бы сейчас делать этого. Нынешний Чон Тэгун стал рассудительнее, спокойнее, даже поговорил с отцом, и Юна до последнего не верила словам друга, потому что прекрасно помнила, каким был мужчина по отношению к ней. Монстр, животное. Несмотря на то, что к Дэхену он испытывал самые светлые чувства, старался баловать и давать все, что тот хотел.

Все поменялось в один день, когда Хосок уговорил девушку отвести сына к деду — своему отцу. Она стеснялась, ей было не по себе, но все же Юна поддалась и согласилась. Хосок не рассказывал ей, что эта больница спонсируется Тэгуном, и, конечно же, не упоминал, что его старший брат зачастил с визитами сюда, и не потому, что навещал отца или проверял, как идут дела, а из-за барахлящего здоровья. Поэтому для Юны было открытием увидеть отца своего ребенка, повернувшего из-за угла к лифту.

— Папа! — Девушка вздрогнула от громкого возгласа Дэхена и обернулась.

Мальчишка бросил все и помчался навстречу мужчине, раскинувшему руки в стороны, повиснув на нем.

— Дэхен, сынок, я скучал, — Тэгун крепко обнял сына и поцеловал его в висок. — Ты так вырос! Скоро в школу пойдешь, да?

— Я тоже скучал, папа! Ты же больше не уйдешь? Не оставишь нас?

Тэгун подошел ближе к столику, за которым сидела Юна и Хосок, окинул взглядом обоих, а потом осмотрел кафе. Хотел бы он сказать, что теперь они будут вместе, но сомневался, в возможности такого исхода. Он бы сейчас на месте Юны просто встал и выцарапал ему глаза за все, но она сидела, скрестив руки на столе и спокойно смотря на него. Перед ним была уверенная в себе молодая женщина, и если бы Тэгун не увидел, какая она стала тогда, в больнице, когда Дэхену нужна была его кровь, то он бы был уверен, что Им Юна всегда была такой. Красивая, статная, элегантная, только во взгляде читалась настороженность.

Дэхен немного отстранился и широко улыбнулся отцу, а потом посмотрел на Юну.

— Мама, это ты позвонила папе? Вы помирились? Значит, на праздник мы сможем пойти втроем?

Первым повисшую паузу нарушил Хосок, рассмеявшись и встав с места:

— А ну-ка, племянничек, пойдем прогуляемся, родителям нужно поговорить.

Дэхен нехотя, но отлип от отца. Тэгун проводил их взглядом и, вздохнув, сел на место брата.

— Здравствуй, — Юна начала разговор и убрала растрепавшиеся из-за порыва ветра волосы с лица, зачесав их за уши, — давно не виделись.

— Да, давно, — протянул мужчина, порывшись в кармане пиджака и доставая пачку сигарет, — не против?

— А тебе можно?

Чон пожал плечами, прикуривая.

— Почему должно быть нельзя?

— Я видела тебя в больнице, когда ходила туда к твоему отцу. — Тэгун перевел на нее взгляд, изогнул бровь, удивляясь. — Хосок только недавно рассказал причину твоих визитов туда.

— Ты думала, что я смертельно болен, поэтому решила объявиться? — Он прыснул, потирая глаза. — Я не болен, со мной все в порядке.

— Нет, не по этой причине. Просто мы уже взрослые люди, и бегать от проблем не к лицу нам, не находишь?

Тэгун затянулся, утвердительно кивая.

— Ты права. Я все это время пытался найти тебя, но ничего не вышло, как ты поняла, а потом Хосок периодически оповещал меня, что вы живы, здоровы и ни в чем не нуждаетесь. Я же искал не для того, чтобы запереть тебя в четырех стенах и отобрать Дэхена, — он затушил окурок в пепельнице, — мне нужно извиниться.

— Что?

Тэгун откровенно рассмеялся на реакцию девушки: она от удивления открыла рот и округлила глаза, уставившись на него, будто пытаясь понять, не ослышалась ли.

— За все эти годы я прошу у тебя прощения. Не спорю, что был моральным уродом, и, скорее всего, остаюсь им до сих пор в твоих глазах, однако все мои поступки и слова, чем бы ни были они спровоцированы, мои, а значит, я несу ответственность за все. И я не жду, что ты сразу же простишь и забудешь, кинешься мне на шею и будешь рыдать в жилетку, но очень надеюсь, что видеться с Дэхеном, все же, разрешишь. Не убегай больше.

Юна недоверчиво смотрела на мужчину. Ей на долю секунды, когда он рассмеялся, показалось, что перед ней прежний Тэгун, тот самый, из прошлого, который покорил девичье сердце, но образ из воспоминаний развеялся дымом новой затяжки, уносимым ветром. Тогда он не курил... Однако этот Тэгун уже не был и тем, кто так сильно пугал ее.

— Дэхен сам тебя хотел увидеть, поэтому я дам возможность встречаться вам.

— Спасибо, — Тэгун немного расслабился и потер виски: голова начала болеть. — Так ты вернулась в Сеул? Родители знают теперь о внуке, я так понимаю, что ты ездила к ним?

— Да знают, и, мы уже полгода живем тут, — Юна кивнула в ответ, смотря как Хосок играет с Дэхеном на детской площадке через дорогу от кафе.

— Помощь нужна? — Тэгун проследил за взглядом девушки и обернулся. — А они хорошо ладят...

— Мы ни в чем не нуждаемся. Я вернулась на работу, квартиру помог найти Хосок, Дэхен снова ходит в детский сад, но мы уже готовимся к школе.

— Хорошо, это хорошо, — мужчина помолчал. — Я не получал документы о разводе...

— Я недавно думала об этом, — Юна потупилась, — если ты не против, я попрошу Хосока подготовить все.

— Конечно.

— Папа! — Дэхен снова влетел в объятия Тэгуна и прижался щекой к его груди. — Папа, ты же пойдешь с нами на праздник?

— Какой праздник? — Мужчина перевел взгляд на Юну.

— В садике, — она сделала паузу, — день семьи.

— Да! — Мальчонка подпрыгнул на месте, заглядывая в лицо родителя.

— Если мама не будет против, то можно попробовать, — Тэгун пригладил непослушные волосы сына, — мой маленький львенок.

— Дэхен, у папы могут быть дела. Нет, не подумай, я не против, просто не хочу отвлекать тебя от работы, — девушка поторопилась уточнить свои слова, поняв, как это прозвучало. Тэгун в любом случае себя вел подобающе, когда они появлялись на публике, а оставаться с ним наедине она не собиралась, а значит, и опасаться нечего.

— Скажите, когда я нужен, и Вон Шик сдвинет все запланированные встречи.

— В следующую пятницу, — проговорила Юна, заметив выходящего из кафе Хосока. Он нес стакан чего-то холодного и потягивал напиток через трубочку, а Дэхен расплылся в улыбке, услышав одобрение матери, и опять щекой прижался к груди Тэгуна.

— Папа, у тебя так быстро стучит сердце.

— Он меня уработал. Я слишком стар для такой активности, — улыбнулся Хосок, осматривая сидящих. Он заметил, как напрягся Тэгун, прикрыв глаза. — Все хорошо?

— Да, вполне, — старший Чон поставил сына на землю и слегка подтолкнул в сторону Юны, — Дэхен иди к маме, я сейчас вернусь.

Тэгун встал, вытер испарину на лбу и, сделав несколько шагов в сторону машины, упал, будто подкошенный. Все вокруг поглотила темнота и тишина.

Тэгуну так хорошо и спокойно было находиться в этой тягучей темноте, что он поморщился, когда в его тишину начали проникать звуки. Шорох обуви по полу, раздражающий писк, шепот, чье-то дыхание рядом, а еще ужасный запах стерильности, что ли. Усилием воли он приоткрыл глаза и зажмурился, потому что смотреть на свет было больно.

— Черт, — простонал он. — Опять?

— Господин Чон, я вас предупреждал! — Зло, но достаточно тихо ругался доктор на него, что никогда не позволял себе делать обычно. — Я говорил, что организм не выдерживает таких нагрузок, а вы меня игнорировали.

— Боже, не начинайте, а? — Тэгун снова попытался приоткрыть глаз, но ничего не получилось, и он, болезненно прошипев, отвернул голову от окна, сжимая веки как можно плотнее.

— Док, а такое уже не впервые, да?

— Да, господин Хосок, — доктор продолжал что-то шептать, сокрушаясь о здоровье своего главного пациента, а Тэгун прищурился, заметил стоящего возле стены младшего брата, сложившего руки на груди, и отмахнулся от врача.

— Да хватит, кому говорю, я в порядке. Ты чего забыл тут?

— Дэхен наказал следить — я слежу.

— Где они?

— Пошли навестить отца. Дэхен, к слову, души не чает в деде, как и старик в нем.

— Господин Чон, я вынужден оставить вас на пару дней в больнице, — в разговор вмешался доктор, за что получил испепеляющий взгляд Тэгуна. — Ничего не желаю слышать. Нам нужно провести еще одно обследование, потому что это не нормально. Если все анализы и исследования до этого были более или менее в рамках нормы, сейчас, мне кажется, что-то не так.

— Сутки. Я останусь на сутки, не больше. У меня много дел.

— Хорошо, я займусь подготовкой, сначала сделаем МРТ. — Врач всплеснул руками, но все же кивнул. Старший Чон согласился, и они с Хосоком остались одни.

— И почему на вид здоровый мужик вдруг падает в обморок на глазах ребенка и жены? — Хосок отлип от стены и сел на койку, рядом с братом, толкнув его ноги немного в сторону. — В прошлый раз было так же?

— Не лезь не в свое дело, хорошо? И не называй Юну моей женой — мы разводимся. Да и вообще этот брак условность, чтобы меньше шума было.

Лицо Хосока вытянулось от удивления.

— Каждый раз ты все сильнее поражаешь меня. Слушай, может, я тебе действительно отбил что-то? Ты отпускаешь ее?

— Иди, пока я тебе что-нибудь не отбил, — прошипел Тэгун. — Говорю же, мы слишком часто стали видеться. У тебя нет дел в компании?

— Папа! Папа, я испугался, когда ты упал, — Дэхен ворвался в палату и почти свалил не ожидавшего дядю с койки, когда кинулся в объятия отца.

— Не бойся, я здоров, просто немного устал. А вы к дедушке ходили?

— Да, он хотел навестить тебя, когда я рассказал, как сильно ты ударился головой, но мама не дала, сказала, что ничего страшного, и ты скоро сам придешь к нему.

Следом за сыном в палату зашла и сама Юна, поджимая губы, смотря на Тэгуна испуганно. Вот только мужчина знал ее взгляд наполненный страхом за себя, а этот был другим. Она переживала за него?

— Ты как? — Девушка села в кресло, стоящее рядом с койкой, на которой лежал Тэгун.

— Нормально, — он оглядел всех троих, — идите-ка вы по домам. У вас свои дела, а мне нужно позвонить Вон Шику.

— Работать собрался? — Хмыкнул Хосок и встал. — Трудоголизм, как и алкоголизм, знаешь ли, трудно поддается лечению. И мне кажется, что ни отец, ни твоя мать не обрадуются, если ты скопытишься раньше времени от инфаркта или инсульта.

— Хосок! Прекрати говорить такие вещи при ребенке! — Юна подскочила и закрыла уши сыну руками.

— С каких пор у вас такие доверительные отношения? Тэгун? — Все обернулись выходу, где в дверном проеме застыла женщина с тростью в руке. Она прошла глубже в палату, прихрамывая и остановилась недалеко от собравшихся. — Это ты довела моего сына до такого?!

Тэгун закатил глаза, пытаясь сесть, а Хосок в это время остановил кинувшуюся женщину на Юну, морщась от получаемых ударов тростью и локтями. Та пыталась вцепиться в одежду девушки, лицо, волосы, потом оттолкнула Хосока и бросилась к Тэгуну.

— Что она с тобой сделала?! — Мать старшего Чона кричала, цеплялась за его больничную одежду, пыталась заглянуть сыну в глаза, но тот обеспокоенно осматривал Юну и Дэхена, а когда она в очередной раз попыталась добиться от него ответа, сжав его лицо между ладоней, то получила лишь холодный взгляд.

— Я говорил, что не хочу видеть тебя, — Тэгун почти прорычал эти слова, отталкивая материнские руки от себя. — Не смей устраивать такие сцены перед внуком! Уведи их, — он обратился к Хосоку, — пожалуйста.

— Тэгун... — женщина умерила свой пыл, когда лишние, по ее мнению, люди покинули палату.

— Я не могу с тобой разговаривать спокойно. Я бы на твоем месте сейчас попросил бы прощения у Юны, а не кидался на нее с кулаками. Уходи, мне скоро идти на обследование.

Она поджала губы, буравя его взглядом.

— Ты вычеркиваешь меня из своей жизни, выбирая ее?

— Нет, я выбираю разбираться со своими проблемами, некоторые из которых создала ты. А на тебя я все еще зол. Тебе лучше уйти, если что-то понадобится, попроси Вон Шика.

— У тебя что-то серьезное?

— Зачем ты спрашиваешь? — Тэгун заметил в дверях взволнованного Хосока и скривил губы. — Ты все можешь узнать у доктора.

Хосок проводил глазами женщину, получив столько презрения в ее взгляде, пока она выходила, что не сразу вошел в палату.

— Все нормально? — Спросил он, осматривая Тэгуна. — Вы поругались?

— Я уже говорил, что ты суешь нос не в свое дело? — Младший Чон кивнул, на что Тэгун вздохнул. — Дэхен и Юна в порядке?

— Я отвел их в кафетерий. Отец звонил, волнуется.

— Как же я устал, — Тэгун лег обратно на койку и прикрыл глаза. — Отвези их домой, пожалуйста, и дай Юне мой номер, пусть звонит напрямую, а не через тебя.

— Ты помнишь, что мы на следующей неделе продаем вам пансион?

— Помню, — выдыхает Тэгун. — Со мной все нормально. Отцу передай, если еще позвонит, что я зайду позже.

Тэгун, как и говорил, остался в больнице ровно на сутки. Ему сделали запланированное МРТ головного мозга, проверив сразу и шейный отдел позвоночника, чтобы исключить защемление нервов, взяли кровь на анализы, провели пару тестов, а потом мужчина просто выдернул капельницу, вызвал водителя, переоделся в привезенную одежду и удалился, навестив отца. Тот рассказал, что нашелся подходящий донор, и теперь его будут готовить к операции.

Через несколько дней Тэгуну позвонила Юна и предложила прогуляться с Дэхеном. Она уточнила день и время, когда в детском саду будет праздник, а еще спросила, точно ли Тэгуну удобно. Мужчина, естественно, заверил, что если бы он не смог присутствовать, то так бы и сказал изначально, а идти на попятную, это не в его правилах. Эту черту его характера Юна, безусловно, запомнила. Дэхен же цеплялся за руки родителей, крепко держа обоих, заставляя их ощущать себя нормальной семьей, хотя и Тэгун и Юна чувствовали себя странно.

Перед этим днем семьи компании Тэгуна и Хосока заключили сделку купли-продажи пансиона. И Чон Тэгун был рад поучаствовать в жизни сына. Анализы из больницы вроде бы не были настолько ужасными, чтобы быть тревогу, Дэхен улыбался, Юна была смущена, но все, на первый взгляд, проходило хорошо. Юна поражалась даже, как отец ее ребенка жизнерадостно и упорно участвовал в конкурсах, а когда их семья победила по итогам, то даже кинулась мужчине на шею, обнимая, однако через несколько секунд отпрянула, потупив взгляд. Тэгун не стал говорить, что ему тоже понравилось сегодня абсолютно все, но больше всего его радовало то, как улыбался Дэхен. Он гордо осматривал детей, показывая некоторым язык, а когда Чон спросил причину такого поведения, пожурив, что так делать нельзя, получил в ответ «они не верили, что ты мой папа».

«Какой-никакой, но папа», — подумал Тэгун. Не самый лучший, даже один из худших, но он пообещал себе, что сделает все возможное, чтобы его сын не чувствовал себя обделенным родительской любовью и вниманием.

И все шло, вроде бы, по плану: через несколько месяцев практически регулярных встреч Тэгун уже мог забирать Дэхена к себе с ночевками, гулять вдвоем с сыном, а по возвращении его к матери, в знак благодарности, они выбирали и покупали в цветочном букет, а Дэхен дарил его Юне. Девушка, кажется, начала привыкать к практически постоянному присутствию Тэгуна где-то рядом, не паниковала и была спокойна. Но у всего есть конец, и спокойствие — не исключение.

Юна убирала игрушки за сыном, после того как уложила его спать. Она остановилась посреди комнаты, засмотревшись на вазу со вчерашними цветами, которые принес ее счастливый ребенок, улыбнулась и отнесла несколько машинок, подобранных с пола в его спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Ей нужно было еще проверить несколько макетов, поэтому девушка удалилась на кухню, где на столе ее ждал ноутбук. Вот только мысли были заняты далеко не работой, ведь в голове крутился вопрос Дэхена: почему они не могут снова жить вместе?

Теоретически, они, конечно, могли бы попробовать снова, но где взять гарантию, что Тэгун не сорвется и не станет прежним? Юне он сейчас нравился: спокойный, улыбчивый и нежный по отношению к сыну, но и про нее не забывал, проявляя знаки внимания. Она только не могла понять, с какой целью он все это делал, потому что Тэгун ни разу не заикнулся об отношениях. И Юна была благодарна, отчасти, потому что их отношения какие-то больные и неправильные, и ей не хотелось опять терпеть боль, хоть сердце до сих пор трепетало от внимательного взгляда темных глаз.

Девушка вздрогнула, когда зазвонил ее телефон.

— Алло, — выдохнула она, отвечая. Номер не определился.

— Им Юна?

— Да, — Юна напряглась. Голос показался ей знакомым.

— Это мама Тэгуна. Я бы хотела, чтобы ты выслушала меня, если у тебя есть время.

— Откуда у вас мой номер? — Девушка оглянулась, будто за ней мог кто-то следить сейчас.

— Попросила Вон Шика, он дал.

— И чего вы хотите от меня?

— Я... Тэгун давно сказал мне извиниться перед тобой. Я стала стара, а одинокая старость — это не то, о чем я мечтала. Даже не смотря на то, что отец Тэгуна перенес операцию, идет на поправку и уделяет мне время и внимание, я скучаю по сыну, скучаю по внуку, но кое-что, что касается тебя и вашего прошлого, оттолкнуло его от меня. Уже почти год, как я не видела Тэгуна. — Женщина замолчала, будто обдумывала, свои следующие слова, а Юна не могла понять, к чему та клонит. — Вина за ваше расставание лежит полностью на мне. Я не прошу тебя прощать меня или понимать, потому что моему поступку нет оправдания, отец Тэгуна прав в этом. Я сама наломала дров, а потом толкнула и вас по уже протоптанной мною дороге боли, разочарования и обид. Ты достойная девушка, Юна, потому что предпочла уйти, не взяв денег, родила и вырастила в одиночку чудесного ребенка. Если бы можно было отмотать время назад, я бы не вмешивалась. Простите меня, надеюсь, до того момента, как мое время истечет, мы сможем увидеться и хотя бы поговорить.

Юна сидела и смотрела в одну точку, пребывая в шоковом состоянии. Она прокручивала в голове слова сказанные ей и пыталась понять, правильно ли истолковала их смысл. Выходит, это мать Тэгуна пыталась откупиться от нее деньгами, а не он...

От мыслей отвлек звонок в дверь. Она удивленно посмотрела на часы, думая, кто бы мог прийти в такое время... Разве что только Хосок, но он был занят делами фирмы уже практически месяц, крутясь, как белка в колесе, да и зачем бы он так поздно явился?

Однако на пороге был далеко не Хосок, а слегка выпивший Тэгун, и Юна бы не пустила его в таком состоянии к себе в квартиру, если бы не его потухший взгляд.

— Что случилось? — Мужчина молчал, смотря на нее внимательно. — Тэгун, ты пугаешь меня? Что происходит? Почему мне звонила твоя мать? Тэгун?

— О, как вовремя, — он грустно улыбнулся, — как будто чувствовала. Она извинилась?

Юна кивнула, закрывая за ним дверь и обеспокоено смотря на него.

— Не понимаю ничего. Тэгун, объясни же.

— Не против, если я присяду? — Мужчина плюхнулся на диван, поморщившись, и похлопал рядом с собой. — Иди сюда, я не обижу.

— Ты очень меня пугаешь, — Юна села в кресло рядом. — Кажется, ты говорил, что не пьешь больше, так почему сегодня пришел такой?

Тэгун будто мимо ушей пропустил вопросы, полез в карман пиджака и достал оттуда конверт.

— Я каждый месяц делал отчисления на счет, открытый на имя Дэхена, — он положил конверт на журнальный столик и подтолкнул рукой его в сторону Юны. — Там скопилась приличная сумма, плюс проценты. Ты, как опекун, можешь использовать их уже сейчас. Если что, потом с тобой свяжется Вон Шик и расскажет остальные детали, а сейчас позволь мне кое-что. Не бойся.

Юна наблюдала, как Тэгун медленно спустился с дивана на пол, подполз на коленях к ней и положил голову на ее колени. Девушка сначала запаниковала, но когда за всем этим больше ничего не последовало, кроме усталого вздоха, она вдохнула полной грудью и немного расслабилась, хоть и не понимала, что происходит.

— Тэгун, что случилось?

— У меня послезавтра операция. Я никому не говорил, кроме Вон Шика, но на душе будто кошки нагадили... Я устал.

— Эта операция связана с твоим плохим самочувствием? — Тэгун кивнул, продолжая стоять на коленях. — Что сказал доктор?

— Опухоль мозжечка. Он обнаружил то, что так долго искал, и мне страшно. Это моя расплата за все совершенное?

Юна колебалась несколько минут, но все же положила одну руку на голову мужчине, а второй поглаживала его по спине.

— Не бойся, я... — она помолчала, облизала пересохшие губы, — я рядом. Все будет хорошо.