Часть 4: Альбус Поттер и Турнир Четырех

Глава 6. Неожиданная помощь

- Твой Поттер того не стоит, - мрачно сказал портрет профессора Снейпа, и изображение исчезло из рамы, по-видимому, сочтя разговор оконченным.
- Еще бы… - хмыкнул Драко себе под нос,- конечно, не стоит, профессор. В этой жизни все чего-нибудь да стоит и всегда не того, что мы можем и хотим предложить, - добавил он, поворачиваясь к зеркалу. 
Зеркало отразило высокого мужчину, который выглядел значительно моложе своего возраста: его серые глаза смотрели настороженно и устало, тонкие губы были плотно сжаты; в руках он держал колбу с зельем ярко-синего цвета и периодически ее встряхивал, при этом считая:
- Пятнадцать… - пробормотал Драко, удовлетворенно кивнул и назвал уже ставший привычным адрес, шагая в камин. 

Когда Скорпиус Малфой первый раз вошел в гостиную Гриффиндора, то ярко-красные тона и золотистая отделка показались излишне вычурными, режущими глаз. Но через полчаса он понял, что на это можно не обращать внимания. Гриффиндорцы смотрели на него настороженно, но многие – приветливо, и даже пытались улыбаться. Младшие хихикали, потихоньку выглядывая со второго этажа, поленья в камине уютно потрескивали, и в целом обстановка была вполне сносной. Если бы не одно "но". И имя этому было Джеймс Сириус Поттер. 
Старший Поттер, казалось, не спускал с Малфоя глаз, он весь вечер пристально следил за ним, даже не пытаясь это скрывать. Занимаясь своими делами, общаясь с однокурсниками, просто проходя по гостиной, он постоянно наблюдал за Скорпиусом. Скорпиус решил не обращать на это внимания, но вскоре понял, что поттеровский взгляд не просто раздражает, а буквально выводит из себя. 
- Прекрати на меня пялиться, - заявил Скорпиус и демонстративно отвернулся. Не помогло – казалось, он чувствовал взгляд Джеймса и на затылке.
- Слишком много чести, Малфой, - мрачно ответил Джеймс. Он был озадачен заданием, он не совсем его понял. Конечно, Лили должна вернуться на Гриффиндор, но вот как… и этот…здесь, в их гостиной, сидит и нагло ухмыляется, как у себя дома. Да он должен сидеть в углу затравленным зверьком и тихонько на всех поглядывать, чтобы не подошли и не придавили, как насекомое, как змею. 
Выходит, этот змееныш Алу самый близкий человек? Так же, как Лили для Джеймса, или Лоркан для Лисандра? Это просто невероятно, Малфой предаст его при первой возможности, это же самый настоящий слизеринец, скользкий и мерзкий, такой же, как его отец. 
- Тебе не давали права голоса, Малфой, - угрожающе проговорил Джеймс, - поэтому твое дело сидеть и молчать, пока мой братец придумывает, как тебя вытащить. Ты на чужой территории.
- Да-а? – от волнения Скорпиус стал немного растягивать гласные, - я, знаешь, как-то заметил, - он прошелся по гостиной и сел прямо у камина, на широкий, конечно же, красный, диван, раскинув руки и закинув ногу на ногу, - но меня все устраивает. Эй, малявка, - прикрикнул он на маленькую веснушчатую гриффиндорку, - подай яблоко.
Девочка посмотрела на него круглыми от удивления глазами и робко протянула фрукт, взяв его со столика в центре комнаты. В гостиной воцарилась звенящая тишина.
Скорпиус внимательно осмотрел яблоко со всех сторон, брезгливо вытер его белым платком и с хрустом откусил. 
Джеймс, красный от ярости, готов был кинуться на нахала, но его остановила Роза:
- Оставь его, - прошептала она, - ему непросто. Это все напоказ. Не обращай внимания.
- Я не позволю ему помыкать нашими, - ответил Джеймс и сделал шаг в сторону Скорпиуса. Оглядев Джеймса с головы до ног, Малфой подкинул надкусанное яблоко и одним движением палочки уничтожил его, после чего встал и рассмеялся:
- Ты – дурак, Джеймс Поттер! И ты никогда не выиграешь этот Турнир. 
После чего вышел из гостиной, громко хлопнув дверью. 
- Стой! - раздался рядом тихий голос. Скорпиус резко обернулся, его глаза опасно сверкнули, он был очень зол и расстроен. А больше всего злился на себя на то, что подпустил Ала так близко, что теперь связан с ним и должен косвенно принимать участие в Турнире; за то, что позволил эмоциям взять верх; за то, что не может спокойно пережить эти несколько дней среди рассерженных кошек. 
- Уже отбой, - Хьюго Уизли говорил спокойно, засунув руки в карманы серых брюк. 
- И что? – буркнул Скорпиус, скрестив руки, всем своим видом выражая, что ему плевать на всех, а на гриффиндорцев особенно. 
- Что-то мне подсказывает, что снимут баллы не с Гриффиндора, как бы тебе этого ни хотелось, а со Слизерина. 
- А если с Гриффиндора?
- Это нелогично, - пожал плечами Хьюго, - посуди сам, - тогда все просто кинутся нарушать правила, чтобы насолить, вот и все. И будет не игра, а какой-то... рынок в воскресное утро. 
- И что мне делать? – вдруг спросил Скорпиус, устало прислоняясь к стене.
- Идти спать, - к ним подошла Роза, - тебе ничего не надо делать. Делать что-то должен Ал, и он обязательно справится, а тебе надо просто подождать. 
Скорпиус внимательно посмотрел на Розу. Невысокая, красивая той неброской красотой, которая навевает мысли о домашнем уюте: мягкие каштановые волосы, которые иногда кажутся рыжими, россыпь веснушек вокруг чуть курносого носа и большие карие глаза, в которых и тепло, и сострадание для всех, кто хочет его увидеть. 
Почувствовав его взгляд, Роза вдруг стремительно покраснела и быстро ушла, нетерпеливо дернув Хьюго за рукав джемпера. 
- Она добрая, - улыбнулся Хьюго, - всегда хочет всем помочь. И даже тебе. 
- Меня это не волнует, - Скорпиус выдал ядовитую усмешку, - я чужой.
Хьюго пожал плечами, в глазах мелькнула жалость, и он ушел, ни разу не оглянувшись, все так же засунув руки в карманы. Скорпиус проводил его задумчивым взглядом. Он ожидал полного игнорирования со стороны гриффиндорцев, или открытой неприязни, или мелких пакостей, или, может, ехидных комментариев, но уж никак не этого странного сочувствия в их глазах. Тем более от Уизли. Ну, с Поттером все понятно: тот будет с пеной у рта доказывать то, что он ничтожество и не достоин находиться среди благородных гриффиндорцев, и в этом случае Скорпиус чувствовал бы себя в своей тарелке, но когда столкнулся с сочувствием Розы Уизли, то понятия не имел, что с этим делать. 
***
В Запретном лесу всегда тихо, если не прислушиваться. Но стоит отвлечься от собственного дыхания, как становится ясно, что лес полнится самыми разными звуками. Многим они показались бы зловещими, но для волшебника в них не было ничего страшного. Вот тихо потрескивает поле защитной магии – это антиаппарационная пелена вокруг Хогвартса; шуршат невидимые обитатели леса, которые не показываются на людях; вдалеке слышен призывный клич кентавров, трубящих общий вечерний сбор.
Молодой волк лежит, свернувшись. Это оборотень, но в нем сейчас не осталось ничего человеческого. Он воспринимает мир, как набор осязаний и внешних ощущений. К примеру, ему очень холодно. Он, конечно, не знает, что в период первой трансформации волк всегда испытывает сильную лихорадку, и просто дрожит, уткнувшись влажным носом в мохнатые лапы. Его не терзает чувство вины, потому что ему не доступны сейчас человеческие чувства, он просто хочет уснуть, он устал. К тому же, он ранен: Ступефай, слетевший с палочки Главного аврора, отбросил слишком сильно, он ударился о стену, неудачно налетев на остро выпирающую арматуру, так как это был нежилой магловский район, и теперь истекает кровью, тщетно пытаясь зализать раны. Волк поднимает голову и начинает выть, выть страшно и тоскливо. Он зовет на помощь, но никто не услышит, а если опознает вой раненого оборотня, то, скорей всего, заявит в аврорат, где уже завтра, по истечении трех суток, начнутся поиски пропавшего аврора Теда Люпина.