Гордость есть уважение к себе.

Эпилог

  Pov Автор.
      Обычный, ни  чем не примечательный рабочий день в усталом от зимних холодов офисе «ДрагВязИнк». Все работники, как трутни выполняли свои задания, бегая по своим делам. И Дема не был тому исключением. Ему нужно было подготовить целую гору документов, ведь сегодня представляла очень важная сделка. Их фармацевтическая фирма должна была поглотить более мелкую, загибающуюся, судя по предоставленным бумагам, фирмочку, название которой было смутно знакомо Киму.
            Пока Вяземский дожидался делегации из офиса той, уже фактически несуществующей, фирмы, наверняка репетируя перед зеркалом речь жуткого начальника, Демьян уже почти было собрал все бумаги. Настроение у него было замечательное. Утро началось с объятий любимого, да и все остальное время, он не мог удержаться, чтобы не оказать своему омеге знаков внимания. И кто бы знал, что вся эта благоговейная аура может рухнуть с одним только открытием двери.
       Когда трое шумных альф оказались в приемной, из голоса показались секретарю смутно знакомыми. Все сомнения развеялись с одним только:
       «Вот ты куда пристроился, Демочка!», — ехидно, с ядом.
— А ты тут какими судьбами, Егорушка? — наигранно любезно.
— А сам как думаешь? — альфа потряс перед носом омеги папкой, что до этого сжимал в руке.
        Тут-то все встало на свои места. И название столь ненавистной фирмы прояснилось. Быть может, мозг сам стер ее из воспоминаний, чтобы не мучить. Или просто сам омега так часто не обращал внимания на название места, где батрачил без всякого желания.
— Хорошо, сейчас скажу боссу, что вы уже тут, — Ким хотел было нажать на кнопку селектора, как более сильная рука его остановилась.
— Погоди-ка, а ты же с ним сто процентов на короткой ноге. Наверное, как все секретутки, трахаешься. Давай-ка, ты сперва зайдешь и замолвишь за нас пару словечек. Ведь со сменой начальства нас ждет реструктуризация, а мы с коллегами ой как не хотим искать новую работу.
— А что мне за это будет? — с показной заинтересованностью.
Егор как-то гадко улыбнулся.
— Твой шеф не узнает о той славе, что ходила о тебе по городу. Хоть и половина была ложью, но все всегда верят тому, что говорит большее количество людей. А тем более альфа всегда доверяет словам альфы.
        Дема прекратил улыбаться. Молча встал со своего места и вошел в кабинет начальника.
      Подождав пару минут, гости, стерев ухмылки с лиц, тоже вошли.
        За большим дорогим столом сидел представительного вида альфа. Около него, молча, с каменным лицом стоял секретарь.
— Ну что же, — начал Вяземский. — присаживайтесь.
      Мужчины выполнили команду.
— Демьян мне многое рассказал о вас, — Кеша премило улыбался. Альфы облегченно выдохнули. — Поэтому вас всех ждет увольнение.
      Гости раскрыли рты и выпучили глаза.
— С чего бы это? — с рыком выкрикнул Арафеев.
— А с того, что я давно хотел поквитаться с мудаком-бывшим моего мужа. Верно, Демочка? — альфа переплел свои пальцы с пальцами омеги. Два светлых кольца блеснули от солнечного луча.
— Все верно, Иннокентий Викторович, — Дема едва заметно улыбнулся.
         После получаса в компании четы Вяземских, альфы покидали кабинет бледными, как мел. Кеша отчихвостил их, как мог. Альфа всегда был злопамятным и этого шанса он ждал давно. Даже Деме дал позлорадствовать.
         И да, такое поведение — не есть хорошо. Вот только это окончательно облегчило на сердце у Демьяна. Словно прошлое насовсем отпустило его и он готов был... Нет. Парень уже жил настоящим вместе с альфой, который потратил два года, чтобы заслужить доверие Кима.
        С этим человеком ему ни разу не приходилось прикидываться, умалчивать и подстраиваться. Кеша ценил его и любил именно таким, каким он был. Альфе нравилось быть с живым человеком, знающим себе цену, а не с куклой, пресмыкающейся ради призрачно-странной любви, которой возможно и нет.
          Разве это не стоило того, чтобы пройти через все те испытания? Получая удары вновь и вновь, ценить самого себя. Не побояться пойти на риск и изменить жизнь. Показать другим, что достоин называться человеком, а не подножной тряпкой. Что не падешь ниц, как все советуют сделать, лишь бы удержать тех, кто сам не стремится быть рядом. Что гордость — далеко не высокомерие.
       И ведь вправду, пока ты не уважаешь себя, тебя не зауважают другие. Пока не любишь — не полюбят окружающие. Все очень и очень просто. Только не до всех доходит, как и до Демы когда-то, в период сомнений и трудностей. Так вот.