Покинув офис Лекси, я возвращаюсь на работу, к Хэппи, который оттаскивает меня в сторону для личного разговора:
— Ты разобрался с девчонкой?
Уставившись на него, я рассматриваю его лицо. Я криво улыбаюсь.
Что, бл*дь, это с ним?
Когда он ловит мой взгляд, он также смотрит на меня в ответ:
— Не смотри на меня так. Это мое дело, также как, и твое. Ты помнишь, что я тоже владелец этой гребаной компании? Помнишь, почему ты обратился ко мне? Ты слишком импульсивен. Даже психически неуравновешен. И ты это знаешь. Я просто хочу защитить мои инвестиции. Мужик, я не позволю тебе все испортить. Люблю тебя, как брата, но я не позволю тебе это сделать.
Не поз... Не позволит мне?
Я шагаю к нему, огонь вспыхивает в моих глазах, он что-то кладет мне в руку. Часть меня умоляет отступить мою злую часть. Но злая часть... она всегда выигрывает. Глянув на визитную карточку, ярость захватывает мой разум. Подняв кулак, я бью моего друга, и попадаю куда-то в область рта. Споткнувшись, он падает на задницу. Игнорируя мои пульсирующие костяшки пальцев, я сжимаю руку, чтобы облегчить боль, затем кидаю карточку ему на грудь.
Мой взгляд сосредоточивается на крови, капающей из его рта, я сжимаю руки в кулаки, и считаю до десяти, чтобы не накинуться на него еще раз. И еще раз. В голове стучит от необходимости сделать именно это.
— Друг, не нужно мне говорить о чертовых врачах.
Я сказал “друг” так, чтобы это звучало, как будто он совсем и не друг.
— Я в порядке. Я, черт возьми, здоров.
Хэппи встает, из кармана рубашки вытаскивает носовой платок, и тяжело дыша, вытирает им кровь на губе.
— Вот поэтому, бро, я думаю, что тебе надо кое-кого посетить.
Мы смотрим друг на друга.
— С тобой не все в порядке. Я не думаю, что с тобой было все хорошо хоть один день в твоей жизни.
Хэппи мой друг, а также он заноза в заднице. Отворачиваюсь, чтобы позволить себе успокоить чудовище, которое живет в моей голове. Я глубоко вздыхаю:
— Никаких врачей. Вопрос закрыт. Что сегодня на повестке дня?
Он сразу же отвечает:
— Наведение порядка. Склад А.
Мои брови поднимаются, а на лице появляется садистская улыбка.
Похоже, в конце концов, я смогу на кого-то направить свою злость.
Сидя на складном стуле за пять долларов из хозяйственного магазина, я чувствую, как растет мой гнев, когда смотрю на предателя, который напрасно пытается рассказать свою историю. Но он лжет.
Я распознаю ложь. Я король лжи. А он действует мне на нервы. Хэппи пинает его под колени. Он падает на них.
Пухленький мужичок среднего возраста дрожит, умоляя:
— Мистер Т, пожалуйста, не делайте это. Моя семья, они…
Он прикусывает язык, после того, как упомянул про семью. Как будто я приду за ними. Парень совсем меня не знает. Это не мой стиль.
Заведя руку за спину, я вытаскиваю из моих слаксов свою полуавтоматическую пушку 32-калибра. Она красавица, но моя любимая – 45. Я не буду использовать мою малышку на этом куске дерьма. Я не хочу ее замарать его мерзкой кровью.
Смотрю вниз прямо ему в глаза. Я удерживаю его взгляд.
Используя ствол пистолета, я рассеяно почесываю им мой висок, и спрашиваю еще раз:
— Что ты рассказал Хамиду, Патрик? И не говори «ничего», потому что фотографии не лгут. И по тому, как он качал головой, и улыбался, как будто выиграл в гребаную лотерею, я знаю, ты что-то ему рассказал.
Он дрожит, и плачет. Сопли вытекают из его носа прямо в рот.
— Ничего? Ты не сказал ничего?
Встав, я делаю к нему два шага, и вздыхаю на его плачевное состояние:
— Ничего личного. Просто бизнес.
Подношу дуло пистолета к его лбу, глубоко вдыхаю, и закрываю глаза. Выдох.
Раздается выстрел.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Неукротимый
RomansaЭто не история любви. Это история о любви, в которой что-то пошло не так. Имея за плечами то детство, которое мне выпало, вы могли бы подумать, что я вырасту более испорченной, чем я есть на самом деле. Как только мне исполнилось шестнадцать, я ушла...