let me hear your body talk

1

Луи уверен в том, что альфы, приходящие в его кофейню, просто издеваются.

      Каждый раз они заказывают корретто из-за содержащегося в нём ликёра и часами сидят за столиком, потягивая свой напиток и глазея на порхающих по заведению омег-официантов. А те идиоты, хвастающиеся костлявыми задницами и милыми личиками, бегают перед ними с подносами и кокетливыми улыбками.

      Томлинсон рад тому, что работает бариста, и ему не приходится покидать свою стойку, хотя он и жутко недоволен тем, какими хищными взглядами пялятся в его сторону некоторые альфы. Очевидно, у остальных работников кофейни недостаток внимания, и Луи гордится тем, каким недоступным выглядит на их фоне. 

      Он, на самом деле, любит свою работу, тем более, когда сюда приходят милые люди, заказывающие фраппучино с каким-нибудь десертом и говорящие хотя бы иногда короткое “спасибо”.

      И прямо сейчас Луи готов поклясться, что если это не самый очаровательный парень, которого он видел за последние двадцать четыре года, то просто греческий и высокий, очень высокий бог. А ещё на нём кожаная потёртая куртка с белым мехом, невероятно узкие джинсы (как он уместил туда своё достоинство?) и футболка с цветочным принтом.

      Поражённый такой красотой омега старается не рассматривать незнакомца слишком пристально, потому что, ладно, со стороны это наверняка выглядит жутко. Он быстро опускает взгляд на свои ладони, как только кудрявый бог направляется к стойке, и делает вид, что занят приготовлением кофе.

      Постойте, но у него действительно есть заказ. Отлично, значит Луи может вести себя абсолютно непринуждённо, просто занимаясь своей работой и игнорируя тихое покашливание рядом. 

      Стоит шатену заставить себя поднять глаза на посетителя, как воздух буквально покидает лёгкие, потому что вблизи парень кажется ещё красивее со своими большущими оленьими глазами, маленькой улыбкой и растрёпанными длинными кудрями. Это нормально, если бариста хочет отсосать ему прямо сейчас?

      Но, блять, нужно думать о своём поведении, поэтому шокированный и голодный взгляд сменяется безразличным, и греческий бог больше не улыбается, неловко топчась на месте и не зная, с чего начать. 

      — Малыш, сделаешь кофе без кофеина? И, пожалуйста, не рисуй на пенке ничего отвратительного вроде членов, — кудрявый парень улыбается, и вдруг щетинистый омега громко фыркает.