Давай навсегда, а вдруг повезет?

17 января (воскресенье). POV: Артём.

Я всегда гордился собственным умением контролировать эмоции. Меня могло просто выворачивать изнутри от злости или желания, но я сохранял маску равнодушия, отчего многие называли меня безэмоциональным. Я просто не считал нужным показывать свои чувства посторонним людям, да и образ надменного ублюдка уже давно слился со мной настоящим. Вот только говорят, что сдержать в себе можно многое, но искренний смех – невозможно. В моём же случае это было просто довольно трудно. 

Меня, правда, пробило неудержимое веселье, когда я увидел вошедшую в кухню девушку. На её лице отразилась смесь недоумения и искреннего страха, а так как мимика у девчонки была очень развитой, выражение её лица получилось очень комичным. Её в меру густые брови взлетели вверх, а полные губы приоткрылись, как у куклы. Нужно отдать ей должное, с собой девочка справилась довольно быстро, заправив длинные волосы себе за уши, и прокашлялась.

Девушка молча кивнула матери и мне, и села напротив, согревая руки о горячую кружку с чаем. Она украдкой наблюдала за своей мамой и не решалась смотреть мне в глаза, чем, собственно, я и воспользовался, изучая глазами её личико.

Эта юная особа была красива. Возможно, меня подкупала в ней именно естественная красота – лицо малышки не было тронуто косметикой, хотя, скорее всего, я просто не разбирался в этих женских хитростях. Лицо было чистым, я не заметил ни веснушек, ни каких-либо несовершенств, которые часто встречаются на коже у молодых девушек. Возможно, малышке просто удавалось всё удачно маскировать косметикой. Глаза у неё были большие, кажется, серые: было сложно определить, потому что она упрямо избегала моего взгляда. Особое внимание я уделил губам и мог сказать, что только в них я нашёл для себя изъян – они были обветренными и искусанными, похоже, девушка не имела привычки пользоваться гигиенической помадой. Хотя я не мог не признать, в целом, её губы были привлекательными: пухлыми, естественно яркими и чётко очерченными. Представить, как я пробую их на вкус, было несложно.

Понять, что моя недавняя знакомая узнала меня, было ещё проще.

Я и сам был порядком удивлён, заметив её мордашку на фотографии в гостиной, и то, что я уже был готов к встрече с юной красавицей, давало мне фору. Я хотя бы не сидел сейчас и не хлопал глазами от недоумения, как идиот. Ожидать того, что моя новая горячая соседка окажется той самой безбашенной нимфой с вечеринки, которая выклянчила у меня сигарету на балконе, я никак не мог.

Не запомнить эту нежную девочку было невозможно – она так восхитительно двигалась в толпе пьяной молодёжи, обнимаясь с бутылкой мартини в доме моего приятеля, что многие парни бросали в её сторону свои похотливые взгляды. Признаться, я был польщён, что эта малышка заинтересовалась именно мной – я замечал её взгляды, и, кажется, только со мной она всё же решила познакомиться на этой вечеринке. Я не видел её в компании других молодых людей.

Вспомнить бы её имя.

– Полина, познакомься, это наш сосед, Артём, – с широкой улыбкой на губах проговорила Наталья Владимировна. Отлично, теперь я хотя бы могу называть её по имени.

С матерью малышки я уже успел познакомиться, честно признавшись, что просто решил зайти поприветствовать соседей. Она предложила выпить чаю и дождаться ещё одного члена семьи – её дочь, которая вскоре должна была вернуться домой. Я сразу же понял, что речь идёт о девушке, за которой я беззастенчиво наблюдал в прошлую субботу, потому без уговоров принял приглашение, не уточняя, что целью моего визита как раз и было знакомство с хорошенькой соседкой. Я ведь не знал, что мы уже были с ней знакомы.

Полина повернулась ко мне и вежливо улыбнулась.

– Приятно познакомиться, Полина, – я кивнул девушке, замечая, что она чуть вздрогнула от звука моего голоса. Наверное, она всё же продолжала меня остерегаться: по выражению её лица было легко понять, что она не понимала причину моего визита. А возможно, она просто скрывала от матери свою любовь к алкоголю и вечеринкам, потому боялась, что я мог всё ей рассказать.

Наталья Владимировна выставила на стол вазочку с печеньем и конфетами, и наконец села за стол, позволив и себе насладиться чашкой ароматного чая.

– Артём, пожалуйста, расскажите нам о себе, – бросая в сторону Полины кокетливый взгляд, спросила женщина. Очевидно, ей показалось, что ступор её дочери вызван тем, что я ей понравился.

– Всегда теряюсь, когда мне задают этот вопрос, – соврал, конечно. Ответы на дежурные вопросы всегда хранились в моей памяти, потому что мне нередко приходилось вести разговоры с партнёрами отца, которые всегда очень интересовались моей жизнью. Конечно, именно мне после окончания университета положена высокая должность в их фирме, да и после смерти отца я буду владеть основным пакетом акций. – Мне полных двадцать лет, учусь в университете на третьем курсе. Будущий экономист. Отец подарил мне дом ещё в прошлом году, но мы с моей невестой решили переехать сюда в новом. Как говорят, новый год – новая жизнь, – я обаятельно улыбнулся, заметив, что мать Полины немного расстроилась из-за факта наличия у меня невесты. Похоже, я был ей симпатичен, и она видела во мне неплохую партию для собственной дочери.

Я всегда нравился взрослым женщинам. И я сейчас не о престарелых дамочках с бешенством матки, скорее, о курицах-наседках, коей являлась Наталья Владимировна. Вечно хлопочущие, мечтающие удачно выдать замуж своего ребёнка – своим обаянием я вмиг растапливал их сердца.

К моему удивлению, лицо Полины совершенно не изменилось, а я самовлюблённо предположил, что она хотя бы немного расстроится из-за того, что я без пяти минут женатый человек. Что же, похоже, было весьма самонадеянно с моей стороны считать, что эта девчонка так быстро растает. Теряю хватку.

– Как интересно, – протянула женщина, подпирая кулаком щёку и лукаво глядя на меня. – А не молодой ещё для женитьбы?

– Мы пока не задумываемся о свадьбе, а вот помолвка состоялась сразу же после того, как мы оба окончили школу. Немалую роль сыграли и родители, конечно, мы с Ксюшей благодаря им были друзьями детства, и вот во что это вылилось, – я снова выдавил из себя ослепительную улыбку, продолжая краем глаза наблюдать за Полиной. Тот факт, что она равнодушно копалась в своём телефоне, совершенно незаинтересованная моим ответом, даже начал порядком раздражать. – Но что мы всё обо мне да обо мне. С вами мне уже удалось поболтать, Наталья Владимировна, а вот о вашей чудесной девочке я ничего не знаю.

Полина исподлобья посмотрела на меня. Кажется из моих уст словосочетание «чудесная девочка» прозвучало слишком интимно.

Девушка перевела недовольный взгляд на свою маму, которая виновато мне улыбнулась, словно ей было стыдно за поведение дочери.

– Полиночка, наверное, немного устала, вот и не настроена на разговоры, – мне эти оправдания нахрен были не нужны, но я участливо кивнул. – Я, пожалуй, сама скажу о ней пару слов. Моей дочери шестнадцать, учится в десятом классе, подрабатывает в кафе, чтобы помочь мне. Знаете, Артём, после смерти моего мужа нам приходится несладко, но мы справляемся.

– Мам, я не думаю, что нашему соседу это интересно. Это всего лишь визит вежливости, не более того. Не обязательно выдавать всю подноготную, – впервые за сегодняшнее чаепитие я услышал голос девчонки. Он показался мне немного низковатым для девушки её возраста, вероятно, из-за того, что малышка курила, но, тем не менее, тембр был очень приятным.

И только сейчас, задумавшись о её возрасте, я вдруг понял, что...

Чёрт, Полина ещё несовершеннолетняя школьница, а я, похотливый засранец, пялился на её обнажённую грудь и совсем недавно задумывался о вкусе её губ.

Впрочем, эта мысль очень быстро перестала меня волновать, потому что девушка выглядела достаточно взрослой, и по законодательству уже не была неприкосновенной. А прикоснуться к ней, действительно, хотелось.

– Примите мои соболезнования, – снова дежурная фраза, но я не знал, что можно было ещё ответить. Взгляда от Полины я не отводил, наслаждаясь тем, как вспыхнули её щёчки от недовольства: похоже, она стойко не желала впускать меня в их жизнь. А я в свою очередь стойко не понимал, какого чёрта в эту жизнь вообще лезу. Хотя, это можно было списать на интерес к моей юной знакомой. – Полина, не стоит сердиться, я не собираюсь затрагивать темы, которые могут быть тебе неприятны, – моя вежливость, кажется, заставляла её злиться ещё больше: девчонка одарила меня яростным взглядом и тут же отвернулась. Я посмотрел на часы, чтобы сделать вид, что тороплюсь: быть свидетелем перепалки между Натальей Владимировной и Полиной мне не хотелось. – Кажется, мне уже пора. Большое спасибо за гостеприимство.

Я поднялся из-за стола и задвинул за собой стул.

– Я очень недовольна твоим поведением, Полина, – назидательно проговорила женщина. – Проводи гостя хотя бы, чтобы он не подумал, что твоим воспитанием вообще не занимались.

Услышав тихие шаги за своей спиной, я криво улыбнулся. Я знал, что за мной пошла именно Полина, так как на кухне тут же раздался шум воды: Наталья Владимировна как раз надевала резиновые перчатки, чтобы вымыть посуду.

Я, не поворачиваясь лицом к девчонке, снял с вешалки классическое чёрное зимнее пальто, и нарочито медленно натянул его на себя, поправив воротник.

– Зачем ты пришёл сюда и откуда ты узнал, что это мой дом? – я повернулся на голос малышки, которая стояла, привалившись боком к стене рядом с зеркалом в прихожей.

– Я не знал. Просто хотел познакомиться с новыми соседями.

– Конечно, – саркастично отозвалась Полина. – У тебя на лице было написано, что ты был прекрасно осведомлён о том, что именно я здесь живу.

– Я видел фотографии в гостиной, поэтому, конечно, был осведомлён. Не ищи подвохов там, где их нет, девочка, – девушка недовольно фыркнула в ответ на мою реплику.

Обуваясь, я изучал глазами её ножки. Ступня небольшая – девушка вообще была довольно миниатюрной, сами ноги ровные, с выраженными мышцами икр, что говорило о том, что девушка занимается спортом или просто часто и много ходит. Ножки без лишних отложений – оценить их было несложно, потому что они были обтянуты лосинами. Сверху на малышке красовался свободный свитшот, скрывающий все изгибы её хрупкого тела, длиной чуть ниже ягодиц. Малышка предпочитала спортивный стиль в одежде, хотя я запомнил её именно женственной, в сексуальном платье, с практически обнажённой хрупкой спиной, скрытой чёрным кружевом.

– Спасибо за совет, – как оказалось, Полина была маленькой язвой, но это меня ничуть не отталкивало. – Мне бы хотелось тебя кое о чём попросить.

Мои брови медленно поползли вверх. Просить о чём-то человека, которому до сих пор умудрялась систематически хамить, как-то не комильфо.

– Я слушаю, – спокойно ответил я, стараясь выглядеть как можно более равнодушным. Не хотелось показывать, что малышка меня действительно заинтриговала. Не стоит тешить её самолюбие раньше времени.

– Не рассказывай маме о том, что видел меня у Олега, хорошо? – Полина была отличной актрисой, даже состроила виноватые глазки. Я не думал, что произвожу впечатление наивного олуха, чтобы манипулировать мною подобными выходками. – Просто я не хочу её расстраивать.

– Так нечего было крутить задницей в компании пьяных мужиков, закидываться алкоголем и курить, как паровоз, на тусовке Щербакова, тем более, втайне от матушки, раз не хотела её расстраивать, – я даже хмыкнул, когда ангельское выражение сошло с лица Полины: её глаза сузились, а ноздри расширились от ярости.

– Это не твоё дело, – а вот это уже зря.

– Кажется, теперь моё. Ты ведь не хочешь, чтобы я рассказал Наталье Владимировне, чем занимается гордость её семьи по ночам, когда хорошим девочкам положено спать?

Я лишь на секунду глянул в зеркало и направился к выходу.

– Ты не посмеешь... – её слова, как и планировалось, всё же достигли меня, хоть и были сказаны неуверенным шёпотом.

– Это я уже сам решу, – я чуть усмехнулся и бросил в её сторону взгляд через плечо. – Не в моих правилах шантажировать девушек. Но иногда они просто вынуждают немножко поиграть с ними. Как ты на это смотришь, солнышко?

На вопрос «Что тебе от меня нужно?» я лишь неопределённо пожал плечами и вышел из уютной обители семьи Валеевых. Ай, какой я загадочный.

Я посмеялся над собственной мыслью, и моё весёлое состояние сорвало недовольный рык с губ нимфы, который я всё же успел услышать перед тем, как за моей спиной захлопнулась дверь.