Пятнадцать полос на моем теле.

18.

Минуты капали на механические часы слишком долго. Неумолимо белый свет бил в глаза, а непонятного цвета шторы ограждали меня от внешнего мира. Я оказалась в кокуне себя, своих чувст и больных воспоминаний, которые резали по тонким венам намного сильнее, чем лезвие.
Все казалось нормальным. И это не то, что ко мне приходят родные, забивая шкафчик полезной едой, не то что врач говорит о скорой выписки.

Нормально, потому что мое психическое состояние уже давно оказалось в больнице с четким планом работы, с постоянно убраной белоснежной кроватью и деревянными, с потрескавшей белой краской,  шкафами.
Нормально, потому что на соседней кровати лежит старушка, которая все время спит и  разговаривает, лишь с медсестрами, которые учтиво приносят ей очередные пилюли.

И если подумать, то виновата в этом я. И даже можно сказать, что в больнице я оказалась намного раньше порезов на руке.
Мое состояние оказалось шатким намного раньше, чем встретила Шистада и его карие глаза, которые до сих пор мне сняться по ночам.
Намного раньше Юноса, который написал мне пару часов назад,спрашивая мое состояние.
Наверное, это произошло, когда я впервые поняла в каком мире нахожусь. Поняла, что такое боль, когда отец поднял руку на меня, а мать не стала заступаться.
Я поняла это, когда слезы капали сами по себе,холодным апрелем, когда мне было двенадцать.

Я выросла намного раньше положенного и это немного грустно. Обидно осознавать, что в тринадцать я бегала по детским площадкам, а не сидела с каким-нибудь родственниками и пела национальные песни.
Обидно, что в четырнадцать я целовалась с парнем,вместо того, чтобы слушать как мама дает рецепты своего фирменного пирога.

Обидно, что в семнадцать я ходила по ужасно веселым вечеринкам, вместо тихого ужина с семьей.

Обидно, что в восемнадцать я лежу в больнице и  страдаю психическим расстройством, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью под любимый мамой джаз.

Flashback

Холодный напиток стекал по моему горлу, что доставляло неимоверное наслаждение.
Мама носилась по комнате в поисках нового платья, которое она купила два дня назад.
Хорошее настроение и буквально взъвинчиный взгляд заставлял меня рассмеяться от этой картины, только потому что сейчас все хорошо.

Может быть ранее и было ужасно, но каждому дается второй шанс. Каждый может попробывать снова, но только сам человек может решить нужно ли ему это.
Мой отец пригласил маму на свидание для разговора, и она, конечно же, согласилась. Можно понять по подгоревшему завтраку и счастливой улыбки мамы, что она любит этого человека, не смотря на последствия и происшествия, которые были на моей памяти.
Мне пятнадцать и сейчас все хорошо.

— Удачи! — крикнула я в след матери, которая выбегала из дома. — Все будет хорошо.

End flashback

— Ты должна справляться со своими трудностями, потому что этот мир жесток и в то же время слишком нежен для нас. Мы всего лишь люди, которые каждый день терпят неудачи и поражения. — услышала я тихий голос на соседней кровати. Старушка решилась заговорить со мной, приникая своими холодными карими глазами в мои, что стало зябко находится рядом.
— Ты думаешь, что в этом мире ты одна такая? Что нет больше людей, страдающих от своих воспоминаний и порезов на руке? Ты слишком сильно ошибаешься.

— Но..., — пыталась вставить слово, дрожащими губами я, но женщина меня прервала.

— Чтобы другие не знали, нужно хотя бы не разговаривать с собой! — воскликнула кареглазая, садясь на кровати. А ведь все это время ее возили на коляске! — Может ты уже перестанешь думать, что люди отличаются от тебя? Что ты единственная, кто справляется со всем дерьмом в жизни? Может ты уже будешь слушать своих подруг и маму, которые хотят донести до тебя хоть каплю надежды?

— А разве это надо? Может быть я хочу умереть, потому что дерьмо в моей жизни не дает нормально существовать? — произнесла я, чувствуя бешеный пульс в голове.

— Ты не должна решать, когда тебе умереть. Не должна даже думать, потому что за каждым смертником идет живой человек, который хотел жить. Ты разве не догадываешься, что если ты покончишь жизнь самоубийством, то следом за тобой пойдут и невинные, те люди, которые жили в свое удовольствие, которые любили свою работу, которые радовались мелочам? Все всегда идет своим чередом, и ты не в праве решать свою судьбу. — произнесла женщина,и кинув последний на меня взгляд, повернулась к стенке и тяжело вздохнула.

Покрутив головой, в знак отрицания, я в который раз обхватила свои колени, стирая капли соленой жидкости на щеках.

Правдивая ложь?
Или же
Наглая правда?