Сладкий яд

Глава 14

На следующее утро я звоню в офис и сообщаю Джине, что сегодня меня на работе не будет. Все равно я не нужен ей – Лоренс еще не вернулся, а Блэр, судя по всему, сделала своим постоянным водителем Тони. Ну и ради бога, думаю я про себя, пусть эти слова и звучат фальшиво и пусто.
Я возвращаюсь в постель и смотрю, как обнаженная Рэйчел улыбается мне, пытаясь натянуть на себя простыню и прикрыться.
– У тебя не будет проблем?
Я качаю головой. Наши взгляды встречаются.
– Убери простыню. Дай мне посмотреть на тебя.
Она заливается краской, однако позволяет ткани водопадом соскользнуть со своего обнаженного тела, и я, будто загипнотизированный, впитываю открывшееся мне зрелище – разметавшиеся по плечам светлые волосы, розовые соски, столь соблазнительные мягкие формы. Пока Блэр по-прежнему трахает мне мозги, я ищу успокоения в теле Рэйчел.
– Раздвинь ноги, – шепчу я хрипло.
Рэйчел слушается – такая застенчивая, неуверенная в себе. Ее глаза маняще горят. Лаская свой член, я становлюсь перед ней на колени. Я снова ее хочу.
– Проблем не будет. Моего босса нет в городе.
– Значит, днем ты водитель? – спрашивает она, следя за движениями моего кулака.
– Среди прочего.
Она наблюдает за мной, а я склоняюсь над нею, беру ее за запястья и завожу руки ей за голову. Ее зрачки от возбуждения расширяются. Губы приоткрываются, и я целую ее – грубо и глубоко. От этого жадного поцелуя у нас обоих перехватывает дыхание, а внутри разгорается пламя. Опустив голову, я прикусываю ее плечо, потом захватываю ртом ее грудь и, пока она мурлычет мне в ухо, ласкаю языком ее сосок до тех пор, пока он не становится болезненно твердым.
Она выгибает спину, вдавливая пятки в матрас.
– Ронан, прошу тебя... – Горящий на ее скулах румянец ползет вниз и заливает ей шею. Я вижу, как часто вздымается ее грудь, чувствую ее нарастающее отчаяние.
Не отрываясь от ее кожи, я улыбаюсь.
– Что ты хочешь?
Она качает головой.
– Нет, Ронан... Я...
– Покажи мне, – говорю я, а после кусаю ее за шею.
Рэйчел тянется вниз, и ее маленькая рука обхватывает мой член. Выгнувшись, она начинает тереть себя мною, увлажняя головку, заставляя меня дрожать, сводя нас обоих с ума, затем приставляет набухшую головку к своему входу и, взявшись за мою задницу, заставляет войти в свою мокрую тесноту. Она обхватывает меня ногами, выдыхает, и когда я оказываюсь в ней до упора, у меня вырывается стон.
Удерживая одно ее запястье, я начинаю трахать ее медленными, размеренными толчками, чувствуя, как стенки ее промежности растягиваются для меня, сжимаются вокруг моей плоти.
– Что ты... – стонет она. Внутрь. – ...творишь со мной... – Наружу. – Я не могу насытиться тобой... – Внутрь. – И Карл ждет... – Наружу.
– Подождет. Я завтракаю.
Отпустив ее руки, я приподнимаюсь над нею и продолжаю вторгаться в нее, входя и выходя с каждым разом все дальше. Мои руки дрожат, а ее тело содрогается подо мной. У меня темнеет перед глазами. Ее всхлипы становятся все безнадежней. Ритм сейчас быстрый и жесткий. Беспощадный. Нетерпеливый. И только разрядка способна успокоить лихорадку, распространяющуюся в наших телах.
Я прекращаю двигаться. Все мое тело дрожит от мучительной необходимости кончить. Не выходя из нее, я продлеваю пытку, оттягиваю наслаждение, пока она отчаянно крутит бедрами в погоне за своим собственным высвобождением.
– Ронан... Я не могу больше. Мне нужно...
– Трогай свой клитор, Рэйчел. Чувствуй меня в себе.
Глядя туда, где мы соединены в единое целое, я вижу, как она ласкает себя, как поглаживает мой член – покрытый ею, поблескивающий ее страстью. Я испускаю стон. Теряя самоконтроль, начинаю вторгаться в нее снова и снова, погружаясь все глубже и глубже, все сильней и сильней. Я слышу, как стукается о стену спинка кровати, как сердито дребезжит зеркало, висящее на стене, как громко стонут пружины, пока крики Рэйчел становятся громче с каждым толчком.
– Пожалуйста, – молит она хриплым голосом. – Я не могу...
– Можешь. Еще и еще.
Я трахаю ее все сильнее. И когда стенки ее промежности начинают сжиматься вокруг меня, накрываю ее рот своим ртом. Глотая ее крики, я увожу нас за край и кончаю в нее.
* * *
Стоя на кухне, мы с Рэйчел наблюдаем за Карлом, который в гостиной просматривает мои фотографии, и ждем, когда он решит мое будущее. Забавно иногда случается в жизни. Каких-то две недели назад я полагал, что достиг дна. Моя жизнь лежала в руинах. У меня была бесперспективная работа и разбитое сердце. Потом я познакомился с Рэйчел, и вот у меня дома находится и оценивает мои работы Карл Брансвик.
Рэйчел подталкивает меня плечом.
– Ты такой тихий. О чем задумался?
Я встречаю ее взгляд и усмехаюсь.
– Вспоминаю о завтраке.
Она улыбается. Забывшись в воспоминаниях о сегодняшнем утре, мы замечаем, что Карл подошел к нам, только в момент когда он оказывается всего в двух шагах.
– Ронан, мальчик мой, Рэйчел не ошибалась. Ты и впрямь очень талантлив. – Он бросает взгляд в сторону Рэйчел. – Милая, ты хорошо себя чувствуешь? Ты вся горишь.
– Просто... здесь очень жарко. Все хорошо. Прошу прощения. – Взгляд ее голубых глаз мягкий и затуманенный. – Мне нужно воспользоваться уборной. – Сделав несколько шагов, она останавливается, поняв, что не знает, куда идти. – Ронан, сюда?
– Давай я тебя провожу. – Я оглядываюсь на Карла, который многозначительно улыбается нам. – Прошу прощения.
Я веду ее за собой и, как только мы выходим из поля зрения Карла, прижимаю к стене, так что бугор у меня в штанах упирается в мягкое, теплое место у нее между ног. По-хозяйски накрыв ладонями ее круглую задницу, я склоняюсь к ее лицу.
– Перестань краснеть, или мне придется взять тебя снова.
– Нет... там же Карл... – Она откидывает голову, предлагая себя, и закрывает глаза.
– Плевать.
Она хрипло смеется.
– Ты еще не наелся? Я еле хожу.
– Нет, Рэйчел. – Прижав нижнюю часть ее тела к себе, я впечатываюсь своим членом в ее модную юбку, покрываю поцелуями ее шею, задеваю губами жемчужины ожерелья, холмики вздымающихся под блузкой грудей. – Даже и близко – нет.
– Ронан, прошу тебя. Будь серьезен. – Она сглатывает. За шею тянет меня к себе, и ее тело, вопреки словам, с готовностью встречает меня.
Я откидываю ее прямые, идеально гладкие волосы в сторону и присасываюсь к ее шее, помечая ее.
– О боже... Да, Ронан. Хорошо. Все потом.
Я отпускаю ее и ухмыляюсь, как последний ублюдок, пока смотрю, как она уходит на подкашивающихся ногах – с горящими глазами, с жаром, разливающимся на щеках.
В гостиной я застаю Карла за разглядыванием очередной фотографии. Заметив меня, он кладет снимок обратно на стол и возвращается на мою крохотную кухню.
– Ты очень талантливый молодой человек. Даже удивительно, что ты так долго не попадался мне на глаза.
– Спасибо. Думаю, я никогда не занимался карьерой всерьез. Всегда на пути вставала жизнь.
Вскоре после того, как я поступил в арт-колледж, моя сестра забеременела. Я был обязан помочь ей и потому отложил свои мечты в дальний ящик. Бросил колледж и устроился на работу. Мы не могли и дальше сидеть на шее у бабушки с дедушкой. Потом, спустя пару лет, в дверь постучался еще один шанс. Эдгар познакомил меня с арт-дилером, которому попалась на глаза и понравилась моя съемка для одного малоизвестного журнала мод. Мы договорились о встрече у него в галерее за день до его отъезда в Милан. Но перед встречей мне позвонили из школы. Олли упал с брусьев на детской площадке и сломал себе руку. Джеки, которая уже начала работать, не могла отпроситься с работы, а наши бабушка с дедушкой навещали друзей во Флориде. Так что я позвонил арт-дилеру, извинился и сказал, что не приду. Мы так никогда и не встретились.
– Ясно... Можно один совет?
– Да? – Я выгибаю бровь.
– Будь с нею добр. Она только что пережила довольно гадкий развод.
Прислонившись к холодильнику, я складываю руки на груди.
– Мы просто развлекаемся, вот и все.
Он снимает свои очки и начинает тщательно протирать их платком.
– Все это весело лишь до тех пор, пока кому-то не станет больно, нет?
– При всем уважении, то, чем мы с ней занимаемся, вас не касается.
– Разумеется, но...
– Она взрослая женщина и знает, что делает.
– Да, но знаешь ли ты?
Я хмурюсь.
– В смысле?
– У меня есть ощущение, что ты ведешь очень опасную игру, Ронан. Такую, которая впоследствии причинит боль многим людям. Знаешь, что я думаю?
– Просветите меня.
Карл смотрит на меня так, словно может видеть сквозь все мои стены.
– Я думаю, ты гонишься не только за славой, но за чем-то еще, что мы с Рэйчел не в состоянии тебе дать. Я могу ошибаться, но это случается редко.
Возвращение Рэйчел вынуждает нас замолчать, и я заставляю себя разжать челюсти, чтобы улыбнуться ей, пока она внимательно наблюдает за нами.
– О чем это вы разговаривали? У вас такие серьезные лица.
Глядя на Карла, я беру Рэйчел за руку. Подношу ее к губам и целую.
– Ни о чем важном.
– Так что ты думаешь, Карл? – Она улыбается нам обоим. – Как по-твоему, Ронан взорвет мир искусства?
Он откашливается, но убрать с лица выражение обеспокоенности у него не выходит, и у меня, пока я смотрю на него, возникает ощущение, что в глубине души он хочет, чтобы я отказался от их помощи. Своим молчанием он предоставляет мне шанс поступить правильно и уйти от Рэйчел, но дело в том, что мне надоело поступать правильно. Впервые в жизни я хочу думать лишь о себе.
И продолжаю молчать.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, Рэйчел. Вопрос в том, мальчик мой... – он поворачивается лицом ко мне, – готов ли ты сам?
Итак, игра продолжается, но я нисколько не удивлен. Дело в том, что несмотря на все свое беспокойство о Рэйчел, Карл не может скрыть жадность, которую написана у него на лице. Он хочет мои работы так же сильно, как Рэйчел хочет меня самого.
Я пожимаю плечами.
– Я позвоню своим контактам в The New York Minute, The City и Vanity. Кто-нибудь из них набросает твою биографию. Нам нужно начать генерировать шум. Ты показал мне все, что у тебя было? Ты сейчас работаешь над чем-то еще?
Кивнув, я коротко описываю ему идею того, что мне хотелось бы сделать дальше.
– О! Ну ты, негодник! – Он взволнованно потирает руки. – Это будет великолепно.
Остаток часа они проводят, обговаривая детали и размечая все мои будущие шаги на дороге к успеху (или к погибели). По мере того, как их голоса, заполняющие мою кухню, начинают сливаться в бессмысленный шум, у меня перед глазами возникает образ из прошлого: моя мама, стоящая на коленях и перевязывающая загрубевшие, покрытые мозолями руки отца.
– ...Ноэль, ты слишком много работаешь. Посмотри на свои бедные руки.
– Неправда. Встань, Джозефина. Ты же знаешь, мне не нравится, когда ты стоишь на полу на коленях. Не думай о моих руках. Я ими горжусь. Они дают нам крышу над головой, одевают и кормят нашу семью. И для меня это главное.
– Но...
– Любовь моя, никаких «но». Я хочу, чтобы Ронан и Джеки знали, что если изо дня в день упорно трудиться, то добиться можно всего. – Он берет мамино лицо в ладони и с любовью заглядывает в ее глаза. – И что мечты на самом деле сбываются...
Я трясу головой. Что я делаю?
– Подождите. Я еще не сказал «да». Мне надо подумать.
Внезапно они оба начинают смотреть на меня, как на теленка с двумя головами. Рэйчел кладет ладони на стойку.
– В каком смысле «подумать»? Мне казалось, вчера вечером мы все это обговорили. Карл предлагает тебе шанс, который выпадает раз в жизни. Шанс, за который люди готовы убить.
– Я понимаю, но...
Неумолимая, она меня игнорирует.
– Он хочет поставить на кон свое имя ради тебя, потому что считает, что ты далеко пойдешь. Только представь – твое лицо на обложках журналов, статьи о тебе, интервью с тобой, вечеринки, люди, которые восхищаются тобой и твоими работами. – Она делает паузу. – Ты больше не будешь стоять, будто незначительный гость, около выставки Эдгара Хуареса. В следующий раз это будет твоя персональная выставка, и люди придут туда исключительно ради тебя.
Карл изучает свои наманикюренные ногти.
– Она права, Ронан. Достоинство с гордостью не вытащат тебя... – он оглядывает мою квартиру, – из этого места.
Я запускаю обе руки в свои волосы, борясь с желанием дернуть за них.
– Я не сказал «нет». Мне просто надо немного подумать, окей? Дайте мне передышку.
Карл похлопывает меня по плечу.
– Мы лишь пытаемся помочь тебе. А ты, мальчик мой, ведешь себя так, словно продаешь душу дьяволу.
Но почему я чувствую именно это?
Позже, пока нас везет ее «кадиллак-эскалейд», Рэйчел дотягивается до моей руки и спрашивает:
– Чего ты так сильно боишься?
Я перевожу взгляд за окно и вижу пару синих глаз, которые глядят на меня.
– Я трахаюсь за деньги, ясно? – Она смотрит на меня с жестокой усмешкой на до боли прекрасном лице. – И, откровенно говоря, не похоже, что ты потянешь мой ценник.
– Получить то, что хочу.