Узы лжи и иллюзий

Асгард

Следующим утром Локи проснулся в слишком большой кровати, от удобства которой он отвык за время длительной ссылки в Мирград, и мгновение не мог понять где, когда и как он.

Однако, когда Бог потянулся и почувствовал тяжесть на своих кистях, услышал звон металла, то все вспомнил. Лёд, темница и бесконтрольная жажда мщения, а дальше... тьма. Сейчас же он был прикован лишь к изголовью собственной кровати, а значит худшее удалось пережить.

Так думал Локи пока не открыл глаза. Прямо перед ним стояла Ванда.

Практически не мигая, она внимательно следила за ним и вырисовывала в воздухе красными нитями замысловатые узоры. Бог не смог не заметить, как девушка была прекрасна: лёгкое белое платье в пол, полупрозрачная накидка легла на хрупкие плечи. Локи снова чувствовал себя развязно и хотел было уже пошутить про наручники, но вовремя остановился, вспомнив, как он с ней расстался. Мужчина тут же помрачнел. Её присутствие было сейчас для него полнейшей загадкой.

- Ты что здесь забыла, Ведьма?

- Твою благодарность - ответила девушка, заставляя нити сформироваться в магические сферы.

Локи не понимал, о чем она говорит. Когда она успела оказать ему какую-либо услугу?

- Что за ахинею ты несёшь?

В ту же секунду мышцы в теле Бога начали судорожно сокращаться, будто завязываясь в тугие узлы, а в голове вспыхнул настоящий пожар. Это чувство ему было знакомо, ведь тоже самое Ванда вытворяла с ним прошлой ночью, пытаясь вернуть Локи в прежнее состояние.

Локи ухватился за цепи и зарычал от боли - этот звук доставил Ванде удовольствие. Сейчас только она могла принимать решения. Локи её предал и заслужил немного мучений.

- Теперь вспомнил? - спросила она, обрывая истязание.

Мужчина хрипло захохотал, вытирая кровь об плечо, струйкой потекшей из носа.

- И кто из нас теперь монстр?

Девушка закатила глаза и направилась к двери:

- Придётся сказать охране, что ты ещё не пришёл в себя.

- Ванда, стой! Сними с меня цепи! - закричал Локи, пытаясь сорвать эти оковы.

Но девушка уже вышла, и Локи откинулся на подушки. Его раздражали её манипуляции, но он знал, что покуда она злится, кары не избежать. Он не мог винить её за это.