Другая Надежда

Глава 18. Лордодицея

“Привязанность к кому-либо или любовь — это слабость, собственно, поэтому у нашего Лорда никогда не было ни того, ни другого. Он практически сжился со своим одиночеством, когда появилась гриффиндорка”

Цитата Ральфа МакРаута из сборника Алекса Рубенса

“Лордодицея глазами Пожирателей Смерти”.

— Надо же, они ещё и разговаривают! — громко сообщил восторженный детский голос.

Волшебник только усмехнулся в ответ. То, что для него было обыденностью, для Алисии стало сказочным миром. Вот уже добрых полчаса, медленно прогуливаясь по галерее, он наблюдал за тем, как она перебегала от одной картины к другой, заливисто смеялась и корчила рожи персонажам некоторых полотен. Маг поражался тому, как странно она смотрелась в этом особняке. Отделанные тёмным деревом стены, старинные серебряные рамы, зелёные ковры и шторы на окнах никак не сочетались с голубым джемпером и клетчатой юбкой самой Алисии. При этом он знал, что проблема оказалась, конечно, глубже, чем разница в цветовой гамме, сам факт её присутствия здесь стал чем-то из ряда вон выходящим. Посмотрев на портреты, мужчина заметил, что с этой его мыслью они были полностью согласны, достаточно было увидеть выражение брезгливости, исказившее аристократические черты лица Салазара Слизерина, и потрясение, застывшее в глазах его главного идеологического противника.

Но сейчас самым отвратительным для Алекса Рубенса, присматривавшего по приказу Волдеморта за Алисией, было то, что он мог понять обоих. Маленькая маггла в доме Тёмного Лорда, само по себе это не являлось чем-то удивительным, мало что ли их здесь поубивали? Негодование Салазара вызывало то, что она была до сих пор жива, естественно, он ждал от своего наследника большего. Алекс невольно прислушивался к своим внутренним ощущениям, когда он был в её возрасте, примером для подражания для него был именно этот основатель Хогвартса, может, потому, что его родители считались (и, как потом выяснилось, являлись) ярыми сторонниками Волдеморта. Сына они воспитывали на его идеях. Юношу приучали ненавидеть магглов, чтить только двух великих волшебников, а полукровок не считать за людей. В общем, в какой-то мере Рубенсы добились своего: их сын попал на змеиный факультет, а потом вступил в ряды пожирателей смерти. Хотя они никогда не отличались особым фанатизмом, им суждено было погибнуть в битве с аврорами за те идеи, которые они принимали за истину. Они навсегда ушли, так и не узнав, что вся присущая слизеринцам хитрость их ребёнка была направлена не на достижение почёта и уважения среди своих сверстников, а на сокрытие своей внутренней борьбы. Да, гриффиндорское влияние бабушки им не удалось уничтожить. Оно заставило Алекса через несколько лет после вступления выйти из боевой группы пожирателей смерти и стать личным секретарём Тёмного Лорда. Свой поступок он объяснил и родителям, и приятелям (в Слизерине не бывает настоящих друзей), тем, что хотел быть ближе к своему господину, от себя же он не скрывал того, что всегда, когда он поднимал палочку и произносил непростительное заклятие, он видел перед глазами грустную улыбку и осуждающий взгляд своей бабушки. Она словно говорила ему: “Алекс, родной мой, разве этому я тебя учила?” Сначала он пытался бороться с наваждением, но потом плюнул и добился-таки места секретаря в качестве компромисса между своим слизеринским и гриффиндорским воспитанием.