Летние вечера

Могилье

   Холодная серая мгла, скребущая своими ледяными когтями по позвоночнику, со скрипом сдавливает грудь, мешая вздохнуть. Туман, этот чёртов туман!.. Он забивается в каждую щель, в каждый уголок и без того израненного и больного сознания. Непонятное нечто без конца и края, настолько густое, что не видно и кончика собственного носа. И неизменный ужас, сковывающий тело. Ведь кто знает, каких костлявых и клыкастых чудищ скрывает эта белая пелена.

   Звенящая тишина, нарушаемая лишь звуками хлюпающих шагов – хочется верить, что только своих, а не чьих-либо ещё. Вязкое безмолвие сводит с ума, являет истощённому разуму сотни видений, от которых голова идёт кругом, сердце сходит с ума, а ноги подкашиваются в самый неподходящий момент.

   В голове навязчиво крутится лишь одна мысль: "Нужно идти.. Идти дальше, вперёд... Ещё быстрее, нужно бежать!..". На какое-то время это становится эдакой целью существования, затмевает собой здравый смысл, подчиняет тело инстинктам... Но ведь это всё неправильно. Ведь это же и есть главная ловушка этого оплота смерти и слабости под названием "Могилье"...

   Замри и стой, закрыв глаза. Слушай свои мысли, но не думай. Стань птицей и взлети, воспари над туманом, но при этом оставайся неподвижной гранитной скалой. Знай же, что Могилье – это место лишь для ясного сознания, сильной и доброй души, достойной дальнейшей жизни.

***

   Если долго стоять на месте, вслушиваясь в туманную тишину, то можно услышать чей-то тихий шёпот. Точно не знаю, что или же кто нашептывает оттуда, из белой мглы, но именно это позволяет найти тропинку, ведущую к выходу. Мне порой кажется, что так со мной говорят души тех, кто не смог выбраться, не прошел испытание, но хочет помочь другим, которые ещё имеют крохотный шанс выйти живыми... Этот шёпот неясной волной наползает отовсюду, разгоняет ненавистный туман, выводит прочь из промозглой серой мглы.

   В конце млечно-белого поля стоит широкая арка, плавно переходящая в тоннель, ведущий дальше, в город. Поговаривают, что входящему в неё нельзя оборачиваться назад, иначе заблудшие души (их часто называют именем "Пустые") заберут его с собой. Следуя местным поверьям, надо поблагодарить за помощь, нагнуться у ворот и оставить на земле что-то в подарок Пустым: будь то пуговица, конфетная обёртка или ещё какая мелочь. Уж не знаю, правда ли это про Пустых, как-то не проверял, да и не хочется, но оставленную тобой на покосившемся столе побрякушку я по возвращению никогда не находил. Да и осторожность никогда не бывает лишней.

   Самое жуткое – так это заблудиться в Могилье. Мне страшно ложиться спать, зубы ноющей болью сводит при мысли о том, что могу снова открыть глаза и увидеть перед собой лишь одну непроглядную белизну. Этот страх преследует почти каждого из нашей братии до самой смерти, эдакий личный ночной кошмар большинства Путешественников, грозящийся сбыться наяву каждую ночь.

   Скрип. Шорох. Звон.
А ты сам уверен, что твоя жизнь сейчас не является частью Туманной Обители? Уверен, что это не сон, а Реальность? Что ты находишься в своем теле на просторах твоего мира, а не той прозрачной иллюзии, в которую твое больное сознание вошло через арку из серого кирпича? Знаешь ли наверняка, что не заперт в клетке?

   Я и сам не знаю ответов на все эти вопросы. Мне плохо лишь от самой мысли, что я застрял в проклятом  городе. А что если я даже не выбрался из горько-белого поля?

Мне душно. Задыхаюсь.