Январь 2006.
Я помню, как пришел в кабинет, где увидел Рихарда, сидящего за книгами. Он улыбнулся мне, рассказывая о появившемся у него желании развивать себя. «Я попросил отца носить мне книги, которые ему очень нравятся, и школьные учебники, чтобы я смог успевать за сверстниками». Я оглядел стол с лежащим на нем учебником по истории Германии и романом Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Я улыбнулся и сел напротив мальчика, открывая книгу наугад и
игнорируя синюю ленту в качестве закладки почти в конце книги. «Я взял и стал описывать бейсбольную рукавицу моего братишки Алли. Эта рукавица была очень живописная, честное слово. У моего брата, у Алли, была бейсбольная рукавица на левую руку. Он был левша. А живописная она была потому, что он всю ее исписал стихами — и ладонь и кругом, везде».* Я сразу выловил взглядом эту фразу, подняв горящий взор на парня, что заинтересованно сложил руки, глядя на меня. «Я не думал, что чтение может быть таким увлекательным. Книга читается так легко и мгновенно, от нее так и веет свободой и жизнью. А вы любите читать?» Я поправил свисавшую на лицо прядь волос, и Рихард повторил мое действие. Это был тот жест, который я произвольно использовал, когда чувствовал заинтересованность в чем-либо. Круспе тоже часто делал это, но, наверное, в силу привычки отбрасывать длинные волосы с лица. «Да, конечно. Я с детства влюблен в чтение, это не давало мне чувствовать себя одиноким». За окном послышалось громкое и хаотичное карканье ворон, что суетливо парили над серым небом, будто о чем-то переговариваясь друг с другом. Будет дождь, подумал я, с трудом оторвав взгляд от черных птиц и перевел его на Рихарда, который также наблюдал за ними. «Здорово, еще я решил заняться своей физической формой, в комнате есть место, чтобы делать упражнения». Активное состояние Рихарда заставляло меня не опускать руки, а стремиться вернуть его к нормальной жизни. Он не сдавался, несмотря на долгое заключение здесь, хотя в большинстве случаев люди уходят в себя и сходят с ума.
