Remedium desperatio

Глава 21 Картины для Гарри, или Возвращение домой

Горячая вода смывала не только прикосновения Ливиану, казалось, горевшие на его теле, но и слабость, оставшуюся после воздействия той гадости, которой он его уколол. Гарри трижды намылился и смыл пену водой, кожа уже горела и скрипела, он понимал, то, что ему хочется смыть — неприятные эмоции, внутри него, а не снаружи, но остановился только тогда, когда в дверь забарабанил Малфой, крича:
— Поттер! Ты там утонул, что ли? Выходи! Не тебе одному ванная нужна!
Гарри вытерся полотенцем и понял, что забыл взять одежду. Вот незадача! Он обмотался получше и распахнул дверь, Драко, стоявший рядом с ней, отшатнулся, не преминув заметить:

— Поттер! Ты что, использовал мой гель для душа?!
Гарри слегка смутился, но тут же вспомнил слова Малфоя:
— Так у нас же всё общее, по твоим словам! Ты ж лопаешь моих лягушек.
Драко прошел в ванную, сделав вид, что не заметил этот выпад. На самом деле ему туда не нужно было, просто хотелось вытянуть Поттера, который там застрял подозрительно надолго, поэтому для видимости он сполоснул руки и умылся. А когда вернулся в комнату, Поттер уже лежал спиной к нему, одетый в домашние штаны и свитер, на своей кровати.

Скоро обед, но Драко сомневался, что Поттер захочет пойти, а сам он не хотел оставлять его одного: мало ли что этому придурку в голову придет?
Драко почитал книгу, чуть не каждые пять минут отвлекаясь, чтоб глянуть на напряженную спину Поттера. Откинув с досадой книжку, он достал небольшой набор шахмат и присел к столу, но самому играть было скучно. Казалось, от поттеровской депрессии воздух в комнате потяжелел; Драко подошел тихонько к его кровати и присел на краешек.
— Поттер, — тихо позвал он.
Гарри не шевельнулся.
— Послушай, — Драко потянул его за рукав.
Тот только сильней повернул голову, чтобы, не дай Мерлин, Малфой не увидел его расстроенное лицо.
— Ты неверно на ситуацию смотришь, — Драко оставил попытки повернуть Поттера к себе. — Ты думай не о том, что тебя, понимаешь, облапали, — Поттер дернул плечом, что можно было понимать как угодно: от «отстань и не напоминай!» до «глупости болтаешь», — а о том, что ты не перестал уважать себя, потому что тебе-то не в чем себя упрекнуть. И окружающие тоже не перестали видеть в тебе порядочного человека. К тому же, кроме директора и целителя, никто не знает, а они никому, уверен, не скажут.
— Психотерапевт нашелся, — пробурчал Гарри, успокаиваясь.
— Кто?
— Мозгоправ.
— Хм, — Малфой преувеличенно «задумался», — то есть ты упорно продолжаешь считать, что мозги у тебя есть?
В ответ на белобрысую голову обрушилась подушка. А на лохматую черноволосую из малфоевской палочки полилась вода.
— Эй! — Гарри смешно взвизгнул и, вслепую отбиваясь быстро тяжелеющей от воды подушкой, отфыркиваясь, булькал, хохоча: — Холодная!
— На теплей! — и из палочки брызнул кипяток, оба парня отпрыгнули, смеясь, мгновенно ставя морозящие чары.
Спустя полчаса раскрасневшиеся и прячущие улыбки юноши старательно убирались в комнате.