Предел риска. Натализа Кофф❤️

11

Глава 11
Настойчивый стук разбудил Ядвигу. Раньше она бы запросто перевернулась на другой бок, накрыла голову подушкой и преспокойненько спала бы дальше. Но сегодня ее организм повел себя иначе.
Едва девушка успела прикрыться одеялом, как в спальню вошла Емельяна. Девчонка светилась, точно начищенный самовар, держала в руках мобильный телефон и широко улыбалась.
— Бодренькое утречко? — жизнерадостно проговорила Емеля и протянула телефон Ядвиге, — Строгий родитель жаждет послушать твой голос. Ответишь? Или мне сказать, что ты укатила в закат с мускулистым мачо?
Ядвига слышала даже на расстоянии, как цветасто выражается Степан. Емельяна приложила мобильник к уху, возвела глаза к потолку.
— Ну, разумеется, я прослежу, чтобы твоя драгоценная Ягодка никуда не свинтила! — ворковала Емеля, подмигивая Ягушке, — Накормлю завтраком. И с расспросами донимать не стану. Когда вернешься? Ну и отлично! Сходим в кино! Обещаю слушаться Ядвигу Петровну! Угу, сейчас прошу.
Емельяна, хихикая, прикрыла телефон рукой и обратилась к улыбающейся Ядвиге, которая никак не могла найти в себе силы сохранять серьезное выражение лица.
— Папа интересуется, не помчимся ли мы покорять бутики женской одежды! — поинтересовалась Емельяна.
— Легче застрелиться, — фыркнула Ядвига.
Емельяна кивнула, принимая ответ. А в трубку совершенно серьезно произнесла:
— Говорит, убегаем сию минуту! — говорила Емельяна, — У нее важная встреча назначена. И вообще, сегодня прописана каждая минута. Вот!
Кажется, кто-то, находящийся сейчас на другом конце города, медленно выходил из себя. Это не могло не радовать Ядвигу. И девушка, прыснув от смеха, спрятала лицо в подушку, чтобы не выдать разгневанному отцу актерскую игру Емели.
Попрощавшись с недовольным родителем, Емельяна убрала телефон. Подмигнув, улыбнулась.
— Завтрак готов, — махнула рукой Емеля, — Вот, я тебе тут шарфик притащила. Прикрыться.
Емеля ткнула указательным пальцем на свою шею. Примерно на этом же месте у Ядвиги имелся внушительный след, который было под силу рассмотреть даже на расстоянии.
Ажурова тактично покинула комнату, сославшись на необходимость сварить кофе. А Ядвига на миг прикрыла глаза, прокручивая события минувшей ночи. В том, что все случилось на самом деле — сомнений не было. Чувство дискомфорта и небольшие следы по всему телу служили лучшим доказательством этому.
Прихватив брошенный на спинку кровати халат, Ядвига отправилась в ванную комнату. И, спустя полчаса, девушка покидала спальню бодрой, отдохнувшей и готовой к новым подвигам.
По длинному коридору, ведущему на кухню и к входной двери, Ягушка прошла легкой поступью счастливой женщины. Но стоило миновать гостиную, как она тут же замерла.
Комната утопала в цветах. Букеты разной формы и цвета занимали, кажется, каждый свободный сантиметр помещения. Ягушка такой красоты и не видела никогда. Разумеется, она любила цветы. Но желающих подарить их ей, до сегодняшнего дня, был ровно один человек. И тот баловал ее исключительно в день рождения. Выходит, что вся красота предназначается Емельяне. Стоп! А какое сегодня число?
— Емеля? — крикнула Ягушка, — А у тебя что, праздник? А мы и не в курсе?
— Не поверишь, но возник такой же вопрос, — посмеивалась Емеля, — Удивлю тебя, если скажу, что они все для тебя?
— От кого? — опешила Ягушка, протягивая руку к букету, оказавшемуся ближе всего к ней. На небольшой открытке, привязанной на ленте к цветам, размашистым и каллиграфически почерком значилось короткое «Ядвиге». Отправитель не был указан.
— Меня интересует вопрос, а по какому поводу? — задумчиво пробормотала Емеля, а потом широко улыбнулась, — Вот! Не комната из роз, но я старалась!
Девочка вынула из кармана небольшой сверток. Ядвига, потеряв интерес к цветам, с благодарной улыбкой взяла в руки подарок от Емельяны. Внутри оказался небольшой серебряный браслет с крупными звеньями, к которым крепились подвески в виде бабочек.
Кажется, Ядвига готова была разрыдаться. Не случалось еще, чтобы малознакомый человек дарил ей подарки. Тем более, такие красивые.
— С Днем Рождения! — продолжала улыбаться Емеля, — Папе срочно пришлось уехать. Но он обещал к обеду быть. Говорит, освободиться и поедем праздновать. Круто же?
— Спасибо, — Ягушка поняла, что слезы уже катятся из глаз сплошным потоком.
Она порывисто обняла девчонку. Всхлипнула. Снова обняла. Руки тряслись, поэтому Емеля помогла Ягушке застегнуть браслет на запястье. Бабочки прекрасно гармонировали с татуировкой.
— Спасибо большое! — повторила Ягушка, утирая набежавшие слезы, — А я и не люблю отмечать. Да и не с кем. Мы с Серафимой Исааковной обычно пьем чай с пирогами и все. А тут…
— Привыкай, Ягушка, — подмигнула Емеля и впихнула небольшую шляпную коробку с аккуратными ярко-алыми розами в руки имениннице. Ягуша глубоко втянула приятный аромат цветов и вновь ее губы расплылись в широкой улыбке.
Уединение двух подруг нарушил хлопок входной двери. Любопытный нос Ядвиги выполз из гостиной вместе с хозяйкой. В руках она все еще держала цветы. Но уже не улыбалась.
Ажуров стоял на пороге квартиры, смотрел на нее нечитаемым взглядом, а одной рукой держал огромный букет роз. Длинные стебли предательски торчали, нещадно жаля колючками локоть, не прикрытый тканью рубашки. Но мужчине было плевать на такие мелочи. Он, не мигая, смотрел на свою девчонку.
— Спасибо за цветы! — широко улыбнулась Ядвига, отчего-то боясь сдвинуться с места.
Степан, точно в замедленной съемке, повернул голову, взглянул на букет, словно увидел его впервые, а потом, медленно пройдя вперед, вперил взгляд за спину Яги.
— Знать бы еще кому, — сквозь зубы процедил Степан, а Ягушка удивленно хлопнула глазами, взглянув на букет в своих руках, словно на ядовитую гадюку, — Я бы ему такое «спасибо» сказал!
— Так это не от тебя? — ошарашено спросила Ядвига.
— Думал, ты мне ответишь! — Степан прищурился, а Емельяна вздохнула и покачала головой.
— Па, не тормози, кое-кто сегодня родился, — пробормотала Емельяна, выразительно стреляя глазами в сторону Ядвиги, — Даю подсказку: кое-кто очень красивый, умный, и с татуировкой на руке.
Степан внимательным взглядом просканировал лицо Ядвиги, на миг задержался на полупрозрачном платке, закрывавшем след от его рта, и скользнул ниже, к запястью. Не совсем отдавая отчет себе и своим действиям, Ажур перехватил запястье.
— Это от меня! — радостно сообщила Емеля, — Красивый, правда?
Кажется, Ядвига поняла, что именно эти слова и спасли ее от неминуемой потери ранее подаренного украшения. Девушка была настолько удивлена поведением Степана, тем, как разительно он отличался от вчерашнего милахи и от ночного мачо, коим он предстал перед Ягой, что она не сразу сориентировалась.
Тем временем, Степан отобрал коробку с цветами из рук Ядвиги, едва ли не ногой отшвырнул ни в чем неповинную красоту, и вручил свой, немного примятый букет.
— С днем рождения, Ягодка! — уже улыбался Степан, притягивая девушку ближе к себе.
— Спасибо, — зарделась и засмущалась Ядвига, что не случалось с ней, пожалуй, ни разу.
— Что ж, предлагаю позавтракать! — продолжал говорить Степан, — А потом у нас по плану культурная программа. Возражения не принимаются!
Если кто-то и сопротивлялся, то крайне тихо. А потом, когда Ажуров бесцеремонно завладел ртом именинницы, возмущения и вовсе пропали.
И выходя из квартиры, Степан сделал один звонок, бросив хмурый взгляд на заставленную цветами комнату. Оказавшись в фойе, Ажуров подошел к консьержу.
— Максим Романович, — обратился Степан к мужчине, — Придут из клининговой компании. Проследи, пожалуйста, пусть там повыбрасывают все веники. У Ядвиги Петровны аллергия на эту зеленку.
— Как жаль! — вздохнул старичок, — Цветы очень красивые. Я лично проследил, как доставляли. Расписался в получении.
— Отправителя не заметили? — напрягся Степан.

— Как же, заметил! — закивал консьерж, — Там две конторы. Вот, здесь все стоит.
Старичок протянул Степану листок бумаги. Ажуров прочел ровные буквы, смял листок и прикинул, что в длинном списке дел он непременно отыщет часок, чтобы навестить двух неугомонных любителей романтики. И каждому накостыляет по этой самой романтики. Нет, пожалуй, накостыляет только одному любителю. Второго трогать не станет.
***
Сладкое, почти невесомое, но четко ощутимое тихое счастье размеренно плескалось в душе Ядвиги. Пожалуй, именно так и выглядел тот самый предел мечтаний наивной девчонки, живущей в сердце Избушкиной. Очень романтичной, иногда вредной, но пугливой, точно юркая синичка, взлетевшая на карниз.
Ядвига сидела, устроив голову на крепком плече мужчины. Ей было плевать, что они выбрали не самое чистое место в городе, чтобы полюбоваться звездами. Плевать, что горизонт заволокло тучами, и неожиданно поднялся пронизывающий ветер. Ее согревало горячее дыхание и теплые руки, источающие уверенность и силу. Эти руки внушали, что она в безопасности, дома, под охраной могучего и сильного дракона, и всяким личностям, мнящим себя принцами, не пробраться мимо вездесущего охранника. Словом, Ягушка не хотела двигаться и на миллиметр от своего Кружавчика. Все еще боялась окончательно поверить ему, но и уходить от него не собиралась. Напоминала себе ту самую, пресловутую собаку на сене. А все равно ничего поделать с собой не могла. Да и, собственно, не хотела.
— Не замерзла? — тихо пробормотал Степан на ухо. Он бы с радостью утащил Ягушку домой, но сегодня день принадлежал ей, ее капризам, желаниям, даже самым абсурдным, вроде попрыгать на детском батуте в развлекательном центре. Степан улыбнулся, когда вспомнил, как его Яга прыгала и визжала от радости. И ладно бы сама, так еще и Емелю утянула. Пыталась и его, Степана, но у нее не вышло. Слишком тяжелым казался Ажур, и бедняга-сотрудник, краснея и пыхтя, тактично просил не поддаваться уговорам именинницы.
— Нет, все хорошо, — тихо ответила Ядвига. На самом деле она устала за день, скорее эмоционально, нежели физически. Но ей не хотелось покидать крышу дома, где была расположена квартира Степана. Не хотелось даже на миг сомкнуть глаза, чтобы не пропустить и минуты этого прекрасного дня.
Однако на крыше действительно становилось холодно, и Ажур принял решение утащить Ягушу в дом. Поднялся на ноги, помог ей встать.
Девчонка в его руках казалась хрупкой и беззащитной. Ее взгляд был капельку рассеянным, но ничего более соблазнительного Степан не видел в своей жизни. Кажется, он соскучился. Пусть и сидел, прижимаясь к ней едва ли не всем телом. Но он определенно скучал. По ее телу, обнаженному и чуткому, отзывчивому и горячему.
Он уже сделал шаг по направлению к двери, ведущей в здание. Однако Ядвига остановила его, легко потянув за руку.
— Смотри! — она указала пальцем в небо, — Звезда падает! Ты видел?!
Степан кивнул, но смотрел он абсолютно не туда. Он любовался девчонкой, изменившей его жизнь.
— Загадала желание? — тихо спросил Степа и сам же удивился тому, насколько хрипло и незнакомо звучал его голос.
— Что? — Ядвига бросила взгляд через плечо. Ее рука так и осталась указывать место падения звезды с небосвода, но только все мысли разбились об обжигающий взор стоявшего рядом мужчины.
Ажуров понял, что сошел с ума. Тормозная система вышла из строя. Перегорели все предохранители. Все вдруг стало неважным и незначительным. Единственное, что имело для него ценность — девчонка, застывшая перед ним. Ее глаза были широко распахнуты, губы — приоткрыты, а на щеках появился румянец смущения.
Ветер все сильнее набирал обороты, хлеща длинными прядками волос Ягушки по их лицам. Редкие капли дождя тяжело опускались на широкие мужские плечи. Капли были прохладными, почти ледяными. Но Степан не замечал их. Он вплотную приблизился к девчонке, вглядываясь в каждую черточку, в каждую ресницу, обрамляющую выразительные глаза.
Девичьи ладони накрыли тонкую ткань рубашки. Прикосновение вышло обжигающим. Но настолько желанным, необходимым и правильным, что Степан окончательно спятил.
Рванув на себя девчонку, прижался ртом к ее приоткрытым губам. Его руки беззастенчиво сжимали податливое тело. Зеленым цветом светофора оказалось бедро, заброшенное на талию Ажура.
— Едрен-батон! — пробормотал Степан, подхватывая Ядвигу под попу сильными ладонями и прижимая к своему паху.
Он чувствовал ее жар даже через плотную ткань одежды. Он знал, что не способен сделать и шага в сторону двери, ведущей на лестницу, но и оставаться здесь, на крыше дома, когда вот-вот разразится гроза, не мог.
Ягушка не облегчала задачу. Ни на грамм. Она крепко вцепилась в плечи, сминая и наматывая тонкую ткань рубашки на кулаки. Она извивалась в его руках, стремясь быть ближе. Улучив момент, буквально впилась зубами в шею, туда, где стремительно и рвано бился пульс.
— Здесь… — бормотала Ядвига, — Хочу тебя здесь…
— Убиваешь меня, — пробормотал Степан, согласный выполнить любой ее каприз. Не только сегодня. Всегда.
На миг отстранившись от Ядвиги, Ажур обвел быстрым взглядом крышу. Однозначно, ветхая лавка не выдержит их. И шагнув к двери, прижал девчонку спиной к кирпичной стене.
Над их головами молния рассекла небо, вырывая из темноты лица. И Степан замер, впитывая красоту Ягушки. Запрокинув голову, подставив шею жадному рту, Яга прикрыла глаза. Ее руки впивались в затылок и плечи, срывали пуговицы на груди, только бы добраться до разгоряченной кожи. Кончики пальцев покалывало от лютого голода. И только Степан мог утолить его.
Она сама расстегнула ремень на мужских брюках и обхватила пальцами возбужденную плоть, в то время, как его руки уже прокрались стремительно, но аккуратно, под резинку белья.
Его язык вытворял что-то невообразимое, заставляя хватать воздух урывками. Ягушка уже не помнила себя. Только огонь, бушующий в ее теле, имел значение. Только жадные руки и стремительные прикосновения.
Ажуров, наученный горьким опытом и ошибками молодости, всегда тщательно следил за средствами контрацепции. У него не было постоянных партнерш. И если под рукой не оказывалось презерватива, он никогда не занимался сексом. Максимум — минет.
Но эта девчонка заставляла забывать его обо всем. И сейчас он знал, что в бумажнике есть заветный кусок фольги. Однако не торопился тянуться за ним.
Стянув последнюю преграду в виде ее белья, Ажур резко и стремительно ворвался в сводящее его с ума тело. Ягушка жадно вцепилась зубами в его плечо, ставя метку, оставляя глубокий след. А Степан, подгоняемый ее стонами, ласкавшими слух, запрокинул голову, позволяя каплям дождям хлестать по лицу. Но дождь не отрезвлял.
Степа с утробным рыком подтянул Ягушку выше, закинул ее ноги на свою талию. Движения становились отрывистыми, глубокими, резкими. Выбивали стоны и всхлипы. Момент кульминации Степан почувствовал мгновенно. Ядвигу затрясло, ее руки вцепились в волосы, оттягивая голову назад. А жадный рот впечатался в губы Степана, позволяя языкам сплетаться в сумасшедшем танце сродни агонии.
Еще вчера она была невинной, а сегодня занималась с ним сексом на крыше жилого дома под проливным дождем. Она — единственная на всем белом Свете. Идеально подходящая ему. Заставляющая кровь мчаться по венам со скоростью болида Формулы-1.
Нет, и все-таки это был не секс. Степан это понял, когда миллиарды разноцветных бабочек сотни оттенков взметнулись перед глазами, точно их кто-то вспугнул своей неосторожностью.
Он занимался с ней любовью. Именно так. Чувствуя, как сердце намертво пришпиливается к ней. Он больше не был хозяином своего тела, мыслей, поступков. Она всецело владела им целиком. Единолично.
Кажется, стон оглушил Степана. Или это был гром? Землетрясение? Ценами? Да хрен понять! Его трясло так, что подгибались колени. Но девчонка доверчиво вжималась в его тело, оплетая руками и ногами, что Ажур просто не имел права на слабость
Он сцеловывал капли с ее лица, не в состоянии распознать, слезы это или все же дождь. Зарывался пальцами в ее волосы, наматывая влажные пряди на кулак, не причиняя ненужной боли.
— День рождения у тебя, а подарок мне, — пробормотал Степан, шумно выдыхая в висок.
— Пользуйся и не благодари, — хохотнула Ядвига.
Степан отстранился, заглянул в лукавые глаза. Она смеялась, облизывая припухшие губы. Но только Ажуров был очень серьезен. Сейчас она не была готова услышать от него признаний, он подождет. Но не отпустит.
— Спасибо! — прежде, чем поцеловать, шепнул Степан.
Еще какое-то время молодые люди стояли на крыше, наблюдая за дождем. Редкие капли попадали на них, но небольшой козырек надежно укрывал их от непогоды. А потом Степан помог Ядвиге привести одежду в порядок, подхватил на руки и понес к лестнице.
Дома они оказались очень быстро. Емельяна уже спала в своей комнате. И тишину квартиры нарушал звук работающего телевизора, доносившийся из спальни девчонки.
Степан не позволил Ягушке идти самой. Так и нес ее на руках, целуя все, куда мог дотянуться. Больше всего доставалось припухшим губам. Посасывая их и чуть оттягивая, Ажуров дурел от нежности, царившей в нем. От податливости и отзывчивости со стороны его Ягодки. Дурел от ее запаха, и тихих вздохов, грозящих перерасти в стоны.
— Мне тебя мало, родная, — признался Ажур, проходя в ванную. Но в последний момент он передумал. Отнес девчонку на кровать.
— Ты что, мне в душ! — попыталась возразить Ядвига. Но Степан был непреклонен. Устроил удобнее, рывком стянул одежду, которую сам же и помог надеть. Шумно выдохнул, увидев, что грудь Ядвиги буквально жаждет его прикосновений. А в глазах вновь появился огонь желания и страсти.
— Потом, родная, — пообещал Степан, — Я сам тебя вымою. Все потом.
Потом наступило еще не скоро. Ажуров изматывал свою Ягу нежностью, страстью, откровенными прикосновениями и ненасытностью. Она плавилась в его руках растопленным маслом. Стонала, царапалась и кусалась. Порой молила о пощаде, грозилась отгрызть важные места. Но Ажур все дальше и увереннее вел свою Ягодку по пути наслаждения. И сам следовал по ее пятам.
***
Без четверти двенадцать, когда Степан кончиками пальцев выводил на обнаженной спине именинницы замысловатые рисунки, его отвлек телефонный звонок, который мужчина ждал весь день. Признаться, Ажур уже и не надеялся на чудо. Но звонок раздался.
Поспешно ответив на вызов, Степка сполз с постели. Разумеется, он рассчитывал успеть в срок, но подарок, переданный имениннице с опозданием лучше, чем его отсутствие.
Ядвига, как ни странно, не спала. Недовольно хмурясь, смотрела, как Степан натягивает футболку и джинсы.
— Прям вот на ночь глядя? — вздохнула Ядвига и собралась спрятаться под одеялом, поскольку поняла, что прав на этого мужчину у нее нет. Вот и претензий выставлять она не может.
— Не спишь? — заулыбался Степан, шагнул к шкафу, вынул одну из своих футболок и вернулся к постели, — Это очень даже замечательно! Одевайся!
— Угумс, бегу, только ветер свистит за спиной, — пробормотала Ядвига.
— Ягодка, давай, не пожалеешь! — уговаривал Степан, а сам уже отбросил одеяло в сторону, открывая обнаженную фигурку, и принялся натягивать свою футболку на Ядвигу, — Завтра надо бы шмотки разобрать. Ну, или новых купить.
— Завтра я сниму квартиру, — пробормотала Ядвига, — Вам и без меня здесь весело.
— Об этом мы поговорим завтра, — пообещал Степан, — Я сегодня добрый. А тебе можно все. По крайней мере, еще четырнадцать минут!
— Мне всегда все можно, — ворчала девчонка, ей совершенно не хотелось выходить из уютной квартиры, к тому же она уже успела чихнуть пару раз, а значит, надвигающаяся простуда маячит на горизонте.
— Согласен, поторопись! — настаивал Степан.
У входной двери Ажуров завернул Ягушу в свою толстовку, натянул капюшон на голову, пряча растрепанные волосы. Молодые люди вышли из подъезда, держась за руки. Прямо у парковки перед входом их ждал молодой человек в черном спортивном костюме и сандалиях. Будь Ягушка не такой сонной и недовольной, она бы рассмеялась, глядя на это чудо с щетиной на подбородке и кепкой, прикрывающей коротко стриженый затылок.
— Семеныч, дай краба! — весело заулыбался парень, — Вот, как договаривались. Кажись, даже успели!
Степан хмыкнул, но руку пожал.
— Ты обещал к вечеру, — припомнил Ажур.
— Так время детское еще, — подмигнул парнишка и вынул из кармана ключи, — Значит, ты хозяйка тачки? Машина — зверь! Пойдем, покажу. Ребята подсуетились. Там теперь все, как любят девочки.
Ядвига удивленно посмотрела на Кружавчика. Вопрос в ее глазах читался даже на расстоянии.
— Думал, чего тебе подарить, — пожал плечом Степан, — Решил, что ключи от новой тачки, скорее всего, ты сунешь мне в … Ну, глубоко. А вот от старой ты точно не откажешься.
— Спасибо? — улыбнулась Ягушка, кажется, она превратилась в весьма сентиментальную личность.
— Подожди благодарить, подруга! — тем временем болтал новый знакомый по прозвищу Жук, — Ты еще за рулем не сидела!
Степан и Ядвига послушно шли за Жуком, который повел их к припаркованному фургону.
Увидев машину, Ядвига замерла, как вкопанная. Во все глаза она смотрела на автомобиль, принадлежавший ей, но не узнавала его.
— Ну, как? Ты в экстазе, подруга? — болтал Жук. Но тут же получил увесистый подзатыльник от Ажурова.
— Что за хрень?! — выдохнула Ядвига, шагнула ближе, потрогала лаковую поверхность кончиками пальцев, словно не доверяла глазам, — Это, твою ж бабушку, ни разу не смешно!
— Че? — моргнул Жук, все еще потирая затылок.
— Ягуш, все не так плохо, — пришел на помощь Степа, — Парни перебрали ходовку, подварили, оптику новую поставили, салон тоже перетянули. И покрасили кузов. Вроде, не плохо. Не?
— Это просто какой-то атас! — выдохнула Ядвига, ища взглядом Жука, который предпочел отойти на пару шагов от девчонки. На всякий случай, — Вы убили фургон!
— Ты что! — возмутился Жук, — Мы тачку восстановили из говна! Она теперь летает! А раньше пыхтела, как паровоз. У нее вмятин по кузову тьма была. Сейчас ни одной. Все ровно, не подкопаешься. Да она была цветом детской неожиданности! А сейчас? Да ты не поверишь, сколько мы оттенков перебрали! Да любая девчонка пищала бы от такого цвета!
— Вот да! — Ядвига сложила руки на груди, — Ты, милый друг, мой фургон закатал в розовый! Ты в себе вообще?!
Степан кашлянул в кулак. С одной стороны ему хотелось засмеяться, наблюдая за разборками этих двоих. С другой — придушить Жука, потому что не угадал с цветом.
— Это цвет фуксии! Девчонки прутся, когда их бибика розовая! — насупился Жук, — Конфетка же!
— Да плевать, кто от чего прется! — фыркнула Ядвига и ткнула пальцем в свой фургон, — Это — мужик! Крепкий такой и верный! А не какая-то «бибика»! Я в трансвистите ездить не буду! Усек?!
Степан не выдержал, все-таки заржал, едва ли не хватаясь за живот руками. Ядвига притопывала носком домашнего тапка, который был ей велик размеров на десять. Но при всем при этом, девушка выглядела грозно.
— Слушай, Жучара, — пригрозила Ягушка, — Верни мне моего малыша! Или я тебе устрою утопию! В ближайшем водоеме!
— Семеныч, ты б как-то вступился что ли, — пробормотал Жук.
— Мда? — сквозь смех кряхтел Степан, — Ей сегодня все можно. У нее день рождения.
— Слышал? — Ядвига кивнула в сторону Степана, — Переделывай!
— Хорошо, — согласно кивнул Жук, — Через три дня сюда же подгоню.
Ядвига махнула ручкой парню на прощанье, Степан, посмеиваясь, проводил взглядом недовольного приятеля. А потом повел Ягушку в дом.
— Кажется, я накосячил, — пробормотал Степан, — Сначала с цветами. Теперь вот, с подарком.
— Что ты, Кружавчик, — скромно улыбнулась Ядвига, они уже входили в кабинку лифта, — Этот день рождения — самый замечательный в моей жизни.
— Я рад, — подмигнул Степа, притягивая девушку к себе за талию
— Ээээ, нет, Кружавчик! — Ядвига уперлась руками в крепкую грудь, — Только не в лифте! У меня после крыши совесть еще не уснула.
— Есть у меня одно лекарство, — Степа все-таки умудрился запустить руки Ядвиге под футболку, — От скромности.
— Нахал и извращенец! — выдохнула Ядвига. Кажется, она совсем не может ему противостоять, когда его нежные и ловкие пальцы гуляют по ее коже, не прикрытой бельем.
— Очень может быть, — Степан прикусил мочку уха и намеревался спуститься ниже, к плечу. Но Ягушку от неминуемого соблазна спас тихий звонок, сообщающий, что лифт прибыл на нужный этаж. И стоило молодым людям оказаться в квартире, за запертой дверью спальни, Степан уже с радостью делился обещанным лекарством от скромности. Ягушка была обречена. Устоять против своего мужчины, его рук, тела, хриплого голоса, она не могла. Да и не сможет никогда.