Грей И Джувия/Ключ любви

Глава 5

На какое-то мгновение граф в молчании замер перед запертой дверью.
Затем он очень спокойно произнес:
— У вас есть какая-нибудь мысль о том, как нам отсюда выбраться?
— Н-нет.
Джувия была так испугана, что говорила почти шепотом, а голос ее постоянно срывался.
Грей отошел от двери и направился к тому месту, откуда лилась вода, — казалось, что она бьет прямо из пола. Сейчас по полу уже медленно тек небольшой ручеек.
Тем же спокойным голосом граф спросил:
— Как нам перекрыть воду?
— Это... это невозможно, — с запинкой пробормотала Джувия. — Вода будет течь изо рва до тех пор, пока ее уровень не станет вровень с уровнем воды во рву.
Грей помолчал.
Затем он встал на колени и попытался отыскать отверстие, из которого лилась вода, чтобы заткнуть его. Однако древний архитектор очень умно спроектировал ловушку, и Джувия знала, что остановить поток можно только извне темницы.
Внезапно ее охватила паника, и девушке захотелось закричать и кричать долго и громко. Впрочем, она тут же поняла, что никто ее не услышит.
Грей же был очень спокоен, и Джувия решила, что ни за что не унизится перед ним и не выкажет страха.
«Мы умрем, — подумала она, — так что по крайней мере надо постараться сделать это достойно!»
И все же она не могла побороть дрожь.
Вода прикоснулась к ботинкам девушки, и она попятилась, понимая, что, сколько бы она ни отступала, вода все равно доберется до нее в этой маленькой темнице, а потом станет подниматься все выше и выше до тех пор, пока оба они не утонут.
Она не могла поверить, что это происходит на самом деле, однако дела обстояли именно так.
Вода неумолимо заполняла темницу.
Джувия попыталась вспомнить, сколько времени нужно, чтобы темница наполнилась доверху.
Грей все еще пытался что-то сделать с отверстием, куда вливалась вода, однако Джувия понимала, что это безнадежно.
Узники прошлых лет тоже пытались спастись от смерти, и вскоре граф, подобно им, поймет, что смерти им не избежать.
Девушка была так напугана, что попыталась прикрыть лицо руками, и вспомнила, что на ней все еще надета бумажная маска.
Она нетерпеливо сорвала маску и уронила ее на пол, заметив, что та поплыла по прибывающей воде.
Теперь вода уже плескалась вокруг ног Джу и достигла двери темницы, которую запер посол.
Внезапно Джувия осознала, что совсем не хочет умирать, — напротив, ей хотелось жить.
К тому же что станут делать без нее дети? Она закрыла лицо руками и начала молиться:
— Прошу тебя, Господи... спаси нас! Папа, пожалуйста...,подскажи нам путь к спасению... пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста!..
Все ее тело каждой клеткой словно рвалось к Богу и к ее отцу, где бы он ни был.
— Помоги нам... — просила девушка.
Охваченная этим чувством, она почти забыла, что с нею граф, и вздрогнула, услышав его голос:
— Думаю, мне следует выразить сожаление, что вы попали в столь ужасное место, такое невозможно даже представить в наше время.
Джувия не ответила и не убрала рук от лица. Через секунду граф добавил:
— Если вы молитесь, то я надеюсь, что ваши молитвы будут услышаны. Наверное, я тоже должен помолиться, если, конечно, меня вообще услышат.
В голосе его проскользнула нотка цинизма. Джувия почувствовала, что должна ответить, и произнесла:
— Как вы и говорите, нам остается только молиться, чтобы Бог услышал нас.
— Думаю, это маловероятно, — ответил Грей, отходя от нее и направляясь к двери темницы.
Он изо всех сил надавил на нее, словно надеясь сдвинуть удерживавший ее засов.
Однако Джувия знала, что дверь была сделана из железа и устояла перед натиском многих столетий, а засов в ней был очень тяжел. Должно быть, чтобы задвинуть его, послу понадобилась вся его сила.
Отчаявшись, Джувия снова начала молиться:
— Помоги мне, папа... Здесь должен быть выход! Ты же не позволишь мне умереть так глупо и бестолково!
Отняв ладони от лица, она инстинктивно взглянула вверх. Опустив затем глаза, девушка заметила, что вода уже достигла нескольких дюймов глубины и заливается через верх ее ботинок.
Грей отвернулся от двери.
— Молитесь, молитесь, — сказал он. — Только Бог может спасти нас отсюда.
Он не мог стоять на месте и потому отошел к противоположной стене темницы, до которой было лишь несколько футов.
Вода плескалась у него под ногами, пока он шел. На какое-то мгновение граф остановился, глядя в пол, а затем произнес:
— Мне кажется, что, раз уж судьба послала нам столь неприятную неожиданность, мы должны готовиться умереть отважно и с достоинством.
Джувия ничего не ответила, и граф добавил:
— Мне кажется, вы гораздо моложе меня, и потому я сожалею, что послужил причиной вашей ранней кончины, однако, поскольку мы ничего не можем поделать с этим, я полагаю, что нужно покориться неизбежному.
Он говорил все с тем же спокойствием, с каким вел себя с самого начала. Джувия глубоко вдохнула.
Она сказала себе, что ни за что не даст ему понять, до чего она напугана.
Ей хотелось броситься к графу и попросить его обнять ее, потому что вода поднималась все выше и выше, а он все-таки человеческое существо.
Сейчас она уже не могла думать о нем как о Грее, которого ненавидела, графе, которого за несколько часов до этого она готова была застрелить за те несчастья, которые он принес им. Теперь она думала только о том, что он может говорить и дышать, значит (мысль эта ужаснула ее), она по крайней мере умрет не одна.
Джувия снова начала молиться, молиться о том, чтобы, если ей придется умереть, она умерла так же храбро, как граф, не впадая в панику и не совершая никаких поступков, которых могли бы стыдиться потомки.
Вода уже поднялась выше щиколоток.
Вода была холодна, и Джувия почувствовала, как намокают ее чулки под длинными брюками. Кроме того, поток принес с собой неприятный запах тины.
Джувия подумала, что, когда вода доберется до ее горла, а потом и рта, она почувствует себя грязной и отвратительной.
— Вы все молчите, — заметил Грей. — Каетесь в прошлых преступлениях или все еще молитесь о спасении?
— Молюсь, — ответила Джувия, — и вам тоже не мешало бы помолиться!
Грей рассмеялся. Его смех совсем не вязался с этой темнотой, озаренной лишь слабым светом фонаря.
— Вы действительно верите в раскаяние на смертном одре? — насмешливо спросил он. — Когда я думаю об этом, мне всегда кажется, что это слишком легкий способ избавиться от долгов.
При слове «долги» Джувия подумала, что именно они привели их в эту темницу — долги чести, которые следовало платить, какими бы ужасными ни оказались последствия.
Она подумала, что, вероятно, следует рассказать графу о том, кто она на самом деле и почему они оказались в этой ловушке.
Однако она тут же сообразила, что этого делать не следует, потому что придется рассказать Грею и о том, каким мерзким и отвратительным человеком она его считала.
«Я должна думать о прекрасном, — сказала себе девушка, — о рае, а не об аде!»
Она увидела, что вода поднялась выше, и оторвала руки от лица, сжав их, чтобы не закричать.
— Господи... пожалуйста... — забормотала она. Словно пожалев ее, граф произнес:
— Смелее, юноша! Мне говорили, что смерть утопленника очень приятна, хоть в последний момент и припоминаешь все свои грехи. Впрочем, у вас в вашем возрасте их наверняка немного, и мне понадобится гораздо больше времени, чтобы все их перечислить.
Он говорил почти шутливо, однако Джувия внезапно вскрикнула.
— В чем дело? — спросил Грей.
— Погодите! — воскликнула девушка, — Я... мне кое-что пришло в голову! Я пытаюсь вспомнить, о чем писал в своей книге папа.
Словно помогая себе думать, она прижала руку ко лбу.
— Он говорил, — продолжала девушка, — что, когда англичане бросали датчан в... в темницу... и пускали воду... они смотрели сверху на то, как они тонут... а потом вытаскивали их и хоронили в поле... там до сих пор кости находят.
Она говорила так отрывисто, словно слова приходили к ней в голову откуда-то извне.
Снова вскрикнув, она повторила:
— Смотрели сверху! Над нами должно быть отверстие, сквозь которое они смотрели!
— Господи! — воскликнул граф. — Надеюсь, вы правы!
С этими словами он встал в центре темницы и поднял руки, однако не смог дотянуться до потолка.
— Может быть, вы поднимете меня? — предложила Джувия.
— Конечно, — согласился Грей.
Он обхватил Джу за талию и поднял к себе на плечи.
Теперь, согнувшись в три погибели, она могла прикоснуться к потолку.
Ее туфли были полны воды и стали такими тяжелыми, что она сбросила их.
Девушка начала ощупывать потолок, выискивая место, где могла бы находиться потайная дверь, сквозь которую англичане могли наблюдать за своими жертвами.
С Джу на плечах граф вышел на середину темницы. Однако она ничего не нашла, и он начал понемногу двигаться то в одном, то в другом направлении.
Изо всех сил прижимая Ладони к потолку, Джувия старалась отыскать люк.
Наконец она почувствовала легкое движение.
— Вот оно! Вот! — воскликнула девушка.
Грей встал поустойчивее и поднял Джу чуть выше. Она начала нажимать изо всех сил, повторяя:
— Прошу тебя, Господи, пусть она не будет заперта! Прошу тебя, Господи, пожалуйста!..
Она не понимала, что говорит вслух, и понятия не имела о том, что ее голос звучал очень трогательно.
Наконец она почувствовала, что потолок подался под ее руками.
— Очень... тяжело, — выдохнула она.
К ее удивлению, граф усадил ее к себе на плечи, так что ее ноги свисали по обе стороны его шеи. Сейчас он обхватил девушку за талию и произнес:
— Толкайте, а когда скажете «давай», я подниму вас повыше.
Он говорил таким повелительным тоном, что Джувия без вопросов повиновалась ему.
Она положила ладони на потайной люк и сказала:
— Давай!
Она нажала на дверь, и в тот же момент граф рывком поднял ее вверх.
Раздался скрежет, и люк распахнулся. Его крышка, на которую Джувия надавила изо всех сил, упала на пол.
Грей протолкнул девушку в открывшееся отверстие, и, почти без усилия с ее стороны, она оказалась лежащей на деревянном полу.
При этом она заметила, что из решетчатого окна без стекла в комнату льется слабый свет. Это было сияние луны и звезд, высыпавших на ночном небе.
Джувия поднялась на колени и, обернувшись назад, заглянула в люк.
Вода была Грею почти по пояс. Девушка увидела, что граф смотрит вверх.
— Найдите мне что-нибудь, на что можно взобраться, — попросил он.
Джувия встала на ноги и огляделась.
Она находилась в небольшой комнатушке со столом, за которым, должно быть, в давние времена сидели дозорные. В комнате было довольно много непонятных предметов, накопившихся за многие годы, и среди этих вещей девушка увидела стул со сломанной спинкой.
Она попыталась поднять его и обнаружила, что он очень тяжел и так стар, словно стоял здесь с незапамятных времен.
Джувия потащила стул к люку, надеясь, что он пролезет в отверстие.
Грей тянул стул за ножки, а Джувия толкала его сверху, и все же им пришлось потрудиться, прежде чем стул оказался в темнице.
Граф поставил стул на пол и влез на него, однако до люка доставала лишь его голова.
Грей вытянул руку, но ему не за что было ухватиться. Он не произнес ни слова, но Джувия поняла, что ему нужно.
Она окинула взглядом комнату, но в полутьме не увидела ни одной подходящей веревки.
Внезапно на нее снизошло озарение. Она расстегнула булавки и стянула с себя итонскую куртку. Обернув ее вокруг прута из оконной решетки, девушка вытянула оба рукава и поняла, что граф без труда достанет их.
Он схватился за куртку обеими руками и стал подниматься. Даже при его атлетическом сложении это было нелегкой задачей.
Джувия схватила его под руку и стала тянуть изо всех сил. К тому времени, как граф перекинул через люк одну ногу, оба беглеца тяжело дышали.
Раздался страшный звук рвущейся материи — спасительная куртка не выдерживала. Испугавшись, что сейчас граф свалится обратно в темницу, Джувия отчаянно рванула его на себя — и граф был спасен.
Когда это наконец произошло, они оба упали на пол.
Джувия лежала на спине, тяжело дыша и чувствуя себя так, словно ее руки были вырваны из плеч.
Несколько минут никто не мог произнести ни слова.
Затем граф встал на колени, а потом и на ноги. Джувия лежала там, где упала.
— Вы в порядке? — спросил он.
— Мы... с-спасены! — негромким дрожащим голосом произнесла Джувия, с трудом сдерживая слезы.
— Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем лучше, — сказал Грей.
При этих словах он захлопнул крышку люка, словно не желая даже видеть воду, которая всего несколько минут назад грозила им мучительной смертью.
Подойдя к двери в другом конце комнаты, он произнес:
— Надеюсь, она не заперта!
Джувия медленно поднялась на ноги и подошла к графу, который как раз нашел на двери задвижку.
— Будьте осторожны! — предупредила его она. — Если посол поймет, что вы спаслись, он может замыслить еще какое-нибудь злодейство!
Грей застыл на месте. Затем он произнес:
— Не думаю, чтобы это произошло. Однако, как вы справедливо заметили, не стоит ни на что надеяться.
При этих словах он наклонился и снял полные воды туфли.
Очень тихо граф открыл дверь.
В льющемся из бойниц свете они разглядели площадку, от которой шли ступени наверх, в башню, и вниз, к темнице.
— Я пойду вперед, — почти шепотом сказал граф. — Следуйте за мной.
Сказав так, он сделал первый шаг. С его одежды капала вода.
Джувия пошла следом.
Когда они вышли на каменную лестницу башни, Джувия вспомнила, что выше того места, где они сейчас находились, была построенная еще в прошлом веке дверь, которая выходила на первый этаж дома.
Именно за этой дверью Джувия и Лео прятались, когда были детьми. Это казалось им особенно веселым, потому что ни один взрослый не помещался там в полный рост, поэтому ни гувернантки, ни учителя никогда не искали их там.
Грей мягко шагнул вперед, а Джу дотянулась до двери, в которой было всего четыре фута, и проскользнула в нее.
Она была уверена, что, когда граф обернется и обнаружит, что его спутник исчез, он ни за что не поверит, что в этой части башни есть выход.
Джу закрыла дверь и, согнувшись в три погибели, со всей скоростью, на какую была способна, побежала по проходу.
В коридоре встречались зарешеченные вентиляционные отверстия, сквозь которые проникал свет.
Девушка знала, что проход идет вокруг этой части дома и по обе стороны от него проложены различные трубы.
Джу никак не могла провалиться в яму или ушибиться, потому что старалась держать голову пониже.
Когда графские рабочие приводили замок в порядок, они наверняка осматривали трубы и, конечно, вычистили проход. Он пустовал так давно, что грязи там почти не было, и ногам Джу ничего не грозило.
Девушка знала, что в конце коридора есть выход, который выводит на подвальную лестницу. Когда она добралась туда, спина у нее начала побаливать.
Джувия чувствовала, что холодные мокрые брюки облепили ее ноги, однако это было не важно. Сейчас имело значение только то, что она осталась жива и смогла ускользнуть от графа.
Она достигла конца прохода и открыла дверь, на которой, по счастью, не оказалось замка.
Как Джувия и ожидала, она оказалась на лестнице, которая вела в погреба, где экстравагантный предок девушки хранил дорогие вина.
К счастью, Джувия хорошо знала дорогу, иначе ей было бы нелегко в темноте пройти по мощеному коридору, который шел мимо кухни, судомойни, кладовой и молочной, где хранили молоко.
Наконец Джувия оказалась у двери черного хода.
Разумеется, дверь была заложена засовом и заперта на ключ.
Вокруг никого не было, и девушка выскользнула во двор, куда торговцы привозили свой товар.
Оттуда она прокралась к кустарнику, сквозь который пробиралась к замку.
Луна стояла высоко, звезды светились бриллиантовой россыпью, и Джувия без труда находила путь. В спешке необходимости не было и девушке совсем не хотелось торопиться, потому что камни на тропинке больно ранили ноги.
Только выбравшись из кустов и увидев прекрасный парк, лунный свет на озерной глади и огромный дом, проглядывавший сквозь деревья позади, она поняла, как ей повезло.
Она осталась в живых, хотя казалось, что никаких шансов на спасение у нее уже не было.
Она осталась в живых, а посол уже не сможет завершить свое черное дело и убить графа.
— Благодарю тебя, Господи, — сказала Джувия, глядя на луну.
Все вокруг казалось слишком огромным, гнетущим, и девушка бросилась бежать к своему дому, словно только родные стены могли заставить ее почувствовать себя в безопасности.
Очутившись у себя в спальне, она сбросила мокрую одежду, надела ночную рубашку и юркнула в постель.
Только теперь она могла не сдерживать слез, которые катились по ее щекам.
Уткнувшись в подушку, Джувия плакала, громко всхлипывая, словно ребенок, который испугался темноты и вдруг увидел, что его обнимают руки матери.
— Я жива! Я жива! О папа, ты спас меня, когда я уже не верила в это!
Она плакала до изнеможения, в то же время чувствуя, что слезы приносят ей облегчение после всего произошедшего.
Каким бы ни было будущее, ей совсем не хотелось умирать.
— Я спасена... спасена!
Она повторяла это снова и снова до тех пор, пока наконец не уснула.
Джувия проснулась и поняла, что проспала гораздо дольше, чем обычно.
Она лежала в постели, глядела на проскользнувший между занавесок солнечный луч и вспоминала все события прошлой ночи.
Сейчас все казалось не более чем сном. Такие ужасные вещи просто не могли произойти в действительности.
И все же она каким-то чудом сумела пережить их.
Джувия увидела мокрые брюки и рубашку, брошенную на полу. Девушка лениво подумала, что надо бы встать и убрать их, чтобы дети не увидели странную одежду и не начали задавать вопросов.
Не успела она подумать об этом, как дверь приоткрылась и в комнату заглянула Венди.
— Ты проснулась, Джу? — спросила она. — Ты так устала, что мы не стали тебя будить и позавтракали сами.
— Какие вы молодцы, — похвалила ее Джувия. — С моей стороны было очень нехорошо так долго спать.
— Хэппи сказал, что ты устала, потому что нервничала, — ответила Венди.
Джувия подумала, что девочка права.
Хотя ее жизнь чудом оказалась спасена, девушке не удалось выполнить свой план и спасти дом.
Она попыталась догадаться, стал ли граф искать ее после того, как добрался до двери и обнаружил, что остался один.
Возможно, посол затаился на случай, если Грею все-таки удалось спастись, и напал на него.
Чтобы не думать о графе и о своей неудачной попытке шантажа, Джувия стала быстро одеваться.
Спустившись вниз, она увидела, что дети собираются отправиться на занятия.
— Вот бы я сегодня покатался, если бы у меня была хоть одна из графских лошадей! — сказал от дверей Хэппи.
— Будь мечты лошадями, мы все ездили бы верхом, — переиначила пословицу Джувия.
— У него столько лошадей! — возразил Хэппи. — Вот если бы он позволил мне прокатиться, я был бы так счастлив!
— Сомневаюсь, — ответила Джувия. — Чем больше человек имеет, тем больше он хочет. Тебе придется довольствоваться ходьбой пешком, как всем нам!
Хэппи промолчал, и Джувия поняла, что он с завистью думает о замковых конюшнях. Девушка вздохнула.
— Этот несносный человек перевернул нам всю жизнь! — сказала она себе.
Когда она увидела, что дети, взяв книжки, стали спускаться к деревне, она отправилась в гостиную и села поразмышлять о вчерашней ночи.
Ей пришлось признать, что граф вел себя очень храбро. Должно быть, он не меньше ее ужасался мысли о том, что они попали в ловушку, из которой нет выхода. Разумеется, он был испуган! Попав в подобное положение, ни один человек не смог бы сохранить спокойствие.
Однако Фулбастер явно не был трусом, и Джу никак не могла отделаться от мысли, что ее отец тоже гордился бы своей дочерью, потому что она не стала рыдать и кричать, хотя ей этого и хотелось.
Внезапно она осознала, что не продвинулась вперед ни на шаг и теперь придется изобретать другой способ избавить Лео от уплаты проигранных двух тысяч.
Пока что Джувия видела один-единственный выход — продать дом.
Она стала вытирать пыль в гостиной и каждый раз, беря в руки какую-нибудь дорогую ей вещь, думала о том, что больше уже не увидит ее.
Примерно через час она услышала топот копыт на дорожке и выбежала в холл.
Как она и ожидала, это был Лео. Он спрыгнул с прекрасного скакуна и повел его в конюшню, бросив по пути сестре:
— Я надолго. Мне столько надо тебе рассказать!
Джувия подождала брата в коридоре. Вскоре он
вошел, поцеловал ее в щеку и произнес:
— У меня появилась возможность приехать повидать тебя — а знаешь почему? Гости разъехались!
Джувия ошеломленно воззрилась на брата.
— Разъехались?
— Вообще-то это можно понять, — сказал Лео, — потому что вчера вечером вернулся испанский посол, а сегодня они с женой уехали еще до завтрака.
Джувия промолчала, изо всех сил изображая удивление. Лео продолжал рассказ:
— Когда его сиятельство так неожиданно появился, все были очень удивлены, а уж когда они с женой уехали еще до восьми утра, гости начали гадать, что же будет дальше.
— И что же произошло? — спросила Джувия.
— Ну, ты вряд ли поверишь этому, но граф сообщил всем камердинерам и горничным, что вещи их хозяев должны быть собраны к одиннадцати часам.
Джувия взглянула на каминные часы — оказывается, был уже почти полдень.
— То есть ты хочешь сказать, что они все уехали в Лондон? — спросила она брата.
— Граф посадит их на яхту в Лоустофте, но сам вернется в замок.
— А почему... почему ты не... поехал с ними? — спросила Джувия.
— Об этом-то я и хотел рассказать, — ответил Лео. — У меня нет камердинера, поэтому ко мне был приставлен один из лакеев. Он рассказал мне о произошедшем и о том, что его светлость просит меня остаться в замке.
Джувия очень удивилась услышанному.
Лео продолжал:
— Я немного запоздал к завтраку и все гадал, зачем все это нужно. Грей сказал мне:
«Я хотел бы потренировать своих новых лошадей, Локсар, и мне кажется, что вы могли бы оказать мне помощь. Я знаю, что вам нравится верховая езда».
Джувия безмолвно смотрела на брата, и Лео пояснил:
— Это правда, хотя все это и было довольно неожиданно. Разумеется, я согласился.
— Вряд ли ты смог бы поступить иначе, — заметила Джувия.
— Я тоже так подумал, — согласился Лео. — Вообще-то это мне по душе, но я все еще удивлен тем, что граф захотел остаться со мной наедине.
— Ты хочешь сказать... что в замке больше никого не будет?
— Никого, если только граф не пригласит новых гостей из Лондона, но это маловероятно.
На мгновение Джувия задумалась, тщательно подбирая слова, а затем спросила:
— А посол попрощался с графом?
— Странно, что ты об этом спросила, — сказал Лео. — После того как посол уехал, я услышал, как Грей говорил своему секретарю:
«Его сиятельство не желал видеть меня перед отъездом?»
«Нет, милорд, — был ответ, — но его сиятельство просил меня передать вашей светлости его извинения за столь ранний отъезд. Он сказал, что у него очень важная встреча в Лондоне».
«Надеюсь, он ее не пропустит, — заметил граф. — Он поехал морем, не так ли?»
«Да, милорд. В Лоустофте его светлость ожидала яхта».
Лео завершил свой рассказ и уселся в одно из кресел.
— Что до меня, — заметил он, — мне гораздо больше нравится оставаться здесь, чем сидеть в Лондоне и думать, где добыть две тысячи фунтов!
— Может быть, тебе... стоило бы объяснить графу, что у тебя... затруднения? — нерешительно спросила Джувия.
Тони покачал головой:
— Я же говорил тебе, что это будет ужасной ошибкой, хотя, быть может, он дал бы мне больше времени.
Джувия подумала, что, даже если граф даст Тони сто лет, легче от этого не станет.
Однако она была слишком тактична, чтобы говорить об этом вслух, и только заметила:
— Знаешь, я думаю, что, если ты нравишься графу — а по-моему, так оно и есть, — он может позволить нам заплатить как-нибудь по-другому.
— Не представляю как! — мрачно произнес Лео.
— Я тоже пока не представляю, — призналась Джувия, — но, возможно, озарение придет, когда мы уже не будем ждать его!
Лео встал с кресла.
— Все это бессмысленно, сестренка, — сказал он. — Ты не хуже меня знаешь, что нам придется продать дом. Я тут подумал — дом все-таки находится во владениях графа, так, может, он захочет купить его.
У Джувия загорелись глаза.
— Лео, какой же ты умница! В конце концов, вдруг однажды он решит купить его как Дуврский дом и не согласится на то, чтобы ты продал его какому-то постороннему человеку.
— Да, идея неплохая, — медленно произнес Лео. — Когда я останусь наедине с графом, я разовью ее. Но только, ради Бога, Джу, не попадайся ему на глаза! Я не хочу, чтобы он пришел сюда и увидел тебя!
— Н-нет... нет, конечно, — согласилась Джувия.
— Если я заговорю о Дуврском доме, а граф захочет осмотреть его, вам с детьми, наверное, лучше будет уехать на одну ночь.
— Уехать на ночь? — воскликнула Джувия. — Но куда.
— О, ради Бога! — рассердился Лео. — Неужели некому вас приютить?
— Почему же... есть, — ответила Джувия, — но это покажется очень странным, и не только этим людям, но и самому графу.
— Странным или нет, но я не хочу, чтобы он видел тебя, ясно? — отрезал Лео. — Этого не будет!
— Ты... очень ясно... все сказал! — тихо произнесла Джувия.
Неожиданно Лео обнял ее.
— Прости меня, сестренка, — попросил он. — Я так все запутал! Клянусь тебе, я постараюсь все решить тем или иным путем.
— Ты всегда можешь... молиться, — посоветовала ему Джу . — Так или иначе, а наши молитвы всегда бывают услышаны.
— Хотел бы я, чтобы это было так, — заметил Лео.
Джу подумала, что прошлой ночью ее молитвы были услышаны как раз тогда, когда она уже думала, что это невозможно.
Она привстала и поцеловала брата в щеку.
— Не волнуйся, дорогой мой, — произнесла она. — Я уверена, что папа, где бы он ни был, присматривает за нами, и я знаю, что ему понравилось бы, что ты ездишь на таких великолепных лошадях. Как это мило со стороны графа — дать тебе такую возможность.
— По дороге сюда я как раз об этом и думал, — просто ответил Лео. — Я хотел бы остаться и пообедать с тобой, но его сиятельство уехал в фаэтоне с четверкой лошадей, а значит, вернется очень быстро после того, как посадит гостей на яхту. Не удивлюсь, если он прибудет как раз к обеду.
— У нас... нечего есть, — призналась Джу. — Мой тебе совет, Лео, — наслаждайся всем, что получаешь в замке.
Какое-то мгновение Лео колебался, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого только поцеловал сестру.
— Ты так стойко вынесла все это, — сказал он. — А мне, хоть я и стараюсь скрыть это, невероятно стыдно за свое поведение!
— Что ж, я очень рада, что его светлость считает тебя превосходным наездником, — произнесла Джу.
Рука об руку они вышли в холл.
— Я приеду, как только смогу, — сказал Лео, — но, наверное, мне трудно будет ускользнуть от его светлости.
— Конечно, — согласилась Джу.
Идя от конюшни, она думала о том, что при рассказе о ее ночных приключениях с графом брат был бы не столько потрясен, сколько разъярен. А ведь не найди они люк, к этому времени они оба были бы мертвы, и только спустя много времени кому-нибудь в замке могла прийти мысль поискать их в темнице.
Джу подняла голову и посмотрела на солнце.
Жизнь была так дорога ей!
Каким бы трудным, каким бы неприятным ни было ее будущее, девушка все же осталась жива, а значит, и дети будут не одни.
— Благодарю тебя, Господи! — произнесла она и вошла в дом.