Екатерина Безымянная. Записки prostitutki_ket (Полная книга)

Собака - друг человека

Сижу, читаю в Интернете порнорассказы. Ну, понятно, пишут их кто во что горазд. Кто про группу, кто про аналы-оралы в подробностях, и прочее.
Смотрю, раздел на сайте — «зоофилы».
Фигасе, думаю… затейники какие. «Улетела в теплые края, когда вернусь — не знаю. Крыша твоя».
Ну, смех смехом, а я раз такого невседомовского в жизни имела счастье наблюдать.

В общем, приходит ко мне как-то мужичок такой, ну никакой, короче. Худощавый, но с животом. Штаны подстреленные, волосенки жиденькие, лысина намечается, ну в целом обычный такой неудачник среднего возраста.

Садится в кресло, очень уверенно, замечу, садится. Кидает мне на стол пачку российских денег. Навскидку там тысяч десять-пятнадцать, наверное. Пятисотрублевыми купюрами. Причем пачка такая потрепанная, видно сразу, что деньги не пачкой ему достались, а собирались и откладывались со всех сторон. Наверное, на штанах экономил.
Ну, думаю, сейчас начнутся прихоти, это ж типичный «миллионер из трущоб» очередной.
Этому сейчас тут полизать понежнее, там пососать подольше, а во время оргазма щелбан дать четко по центру лба. Потому что он только таким способом и кончает. (Кстати, был у меня один такой. Ему вот во время оргазма щелбан был необходим для полной разрядки, и ты хоть убейся.)
Ну так вот, товарищ представился, ни много ни мало, а Степаном Леонидычем.
И говорит мне Степан Леонидыч таким тоненьким фальцетиком, что у него запрос немного необычный, но он же «башляет, а значит, и карты раздает».
Ну да, мачомена разыгрывает.
Я уселась поудобнее, ручки положила на коленочки, как примерная девочка в первом классе, и превратилась в слух. А Степан Леонидыч этот подскакивает, убегает куда-то в коридор, слышу, дверь открывает, ну, думаю, попала.
За дверью небось стоят Василь Иваныч и Николай Михалыч.
А вот фигушки! Вводит, не побоюсь этого слова, Степен наш Леонидыч, собачку такую большуууую. И говорит мне знаете что? Это, говорит, Степан Леонидыч-младший.
Я поперхнулась.
— И чего? — спрашиваю, а у самой глаза по 50 копеек.
— Тут дело такое, — толкует Степан Леонидыч уже старший, — в связи с данными обстоятельствами… Мой пес уже достаточно взрослый, а сучки у него до сих пор не было. Ну, не встает у него на сук его породы. Не встает. Мы когда по улице идем, он у меня все больше на мелких шавок прыгает, такс там всяких да этих… чху… чихи… хао…
— Чихуахуа, — как под гипнозом уточняю я.
— Точно! — отвечает он. — На них. И на женщин… молодых.
— И?.. — я плавно съезжаю с кресла.
— Что и? — возмущенно начинает дергаться он, как второклассник, не выучивший уроки, но уверенный в своем знании природоведения. — Не могу же я позволить своему красавцу трахать каких-то шавок!
планеты и не понимаю простых вещей. — Я же говорю, у него на женщин стоит. Вы его трахните хорошенечко, и все дела. Это можно, я читал, анатомически вы с ним друг другу подходите.
Я! Анатомически подхожу собаке! Приплыли. Блин, хорошо, что не лошади. А что? Неплохая такая идея. С собачкой за пятнашку, а с лошадкой, так уж и быть, за тридцатничек…
Нет, я понимаю, тараканы там в голове хороводы водят и фейерверки устраивают.
Нет, я понимаю, весеннее обострение у них, у шизанутых, дурка плачет, понимаю.
Но я так орала! Я так орала!
В общем, дядечка был послан в пеший тур далеко и надолго.
С напутствием собачку кастрировать, самому полечиться, и без возможности вернуться снова.