Екатерина Безымянная. Записки prostitutki_ket (Полная книга)

Крокодиловы слезы

Бытует миф, будто крокодилы, поедая жертву, проливают слезы.
Верить или не верить в такие шутки природы - вопрос второй, но «Википедия» утверждает, будто это действительно так.
Так вот: клиенты иногда тоже бывают плачущими крокодилами.
И хочется из них сразу сделать сумочку. И туфли.

Вот приходит мужичонка - худ, высок, широкоплеч. Ничем не примечателен. Только жалостлив уж слишком. Глаза внимательны, участливы, все по ручке норовит погладить. Того гляди - конфетку даст.
Начинает не сразу. Ему проникнуться надо, расположить к себе, о жизни расспросить.
Смотрит грустно и печально, в душу лезет, головой кивает.
Не просто лезет - без мыла пролезает.
Ну понятно - расчет в коридоре, берет стандарт. Орал и классику, прошу заметить.
Дальше шмотки на кресло, душ, тапки, полотенце.
И вот сидит он уже голый на моей кровати, но начинать все как-то не спешит.
- Ну, рассказывай. - говорит он. И смотрит грустно.
- О чем, милый? - спрашиваю я.
И готовлюсь к девиационной прозе.
О чем может попросить рассказать голый мужик, сидя на моей кровати? Щас угадаю. Нашептать про групповушку? Рассказать, как я себя ласкаю? В какой позе я хочу?
Мне-то пофиг. Что захочет - расскажу.
- Как дошла до жизни такой... - уточняет он.
И смотрит пристально.
Баалиин! Вот как я это ненавижу! И вопрос этот дурацкий, и людей, что его задают.
Шла, шла и дошла.
Улыбаюсь заученно:
- Милый, это совсем не интересно. Давай лучше ты мне расскажешь, как любишь. Да?
И аккуратненько беру его за член.
Он убирает руку:
- Нет, ну подожди. Не так сразу. А вот расскажи, тебе нравится твоя работа?
И тут же, не давая мне ответить:
- Только не говори, что нравится. Это же ужасно, правда? Вот так, с любым... Ужасно, да?
И смотрит печально-печально.
Я перезагружаюсь. Какого ответа ждет голый мужик, который пятнадцать минут назад оставил мне баблишка и потопал в душ?
Вот я скажу, что да, ужасно - и что, он встанет и уйдет, подкинув мне деньжаток?
- Работа как работа, - говорю я ровно, - бывает хуже. Давай-ка лучше что-то делать.
Он явно понял, что жаловаться я не собираюсь, и сразу завел монолог:
- Ах, бедная девочка, я понимаю, ты не можешь мне сказать всю правду. Но ты знаешь - я вас всех так жалею... Вот жалко мне. Я когда смотрю на это все - молодые девочки, как мне вас всех жалко, что так жизнь сложилась. Я же все понимаю, я понимаю, что на самом деле это все очень тяжело. Ну ничего, все еще наладится, обязательно...
В этот момент я одупляюсь, что он гладит меня по руке.
- Иди сюда, моя девочка, - тянет он меня и зачем-то начинает гладить по голове, - я буду с тобой очень нежным, я не такой, как они все... бедная моя девочка.
Я аж расчувствовалась.
А у него встал.
Ээх, видали мы вас, извращенцев.
И я надеваю резинку, становлюсь лицом в подушку.
- Моя бедная дееевочка, моя бедная дееевочка... - шепчет он, поглаживая мою спину, и...
- Аай! - выскакиваю тут же. Он явно не туда попал. Точнее, туда, но не туда, куда уплочено.
- Ой-ой, прости, - говорит он виновато, - я нечаянно.
И смотрит преданно-преданно.
- Осторожней, милый, - воркую я.
С кем не бывает?
- Аааай! - вылетаю я из-под него второй раз. На этот раз он мало того, что попал в неоплаченные номера, так еще и прошел дальше.
- Ой-ой! Прости, что, снова не попал? - он донельзя сконфужен.
- Не туда, - нахмуриваюь я, - давай я лучше буду снизу. Тебе удобней будет попадать.
- Нууу... - говорит он обиженно, - я не хочу, чтобы ты снизу. Я буду аккуратно, извини.
- Ладно.
Я снова встаю в позу зю.
Он попадает куда надо, две-три фрикции, иии...
- Та твою ж маму! - ору я.
На третий раз я понимаю, что целится-то он как раз очень хорошо. И как раз туда, куда он хочет.
Я разворачиваюсь, сажусь:
- Милый, если ты хочешь попадать туда, куда ты попадаешь, доплати, возьми смазку и попадай.
- Ой, прости-прости! - тараторит он. - Я действительно случайно. Прости, ты такая сладенькая, я просто не могу себя контролировать.
- О'кей, - говорю я, - тогда давай я буду все контролировать.
И ложусь на спину. Он слегка обижен, но не возникает. Громоздится сверху, и процесс идет.
- Расслабься, - шепчет он, - ты так напряжена. Расслабься, доверься мне, все будет хорошо, моя хорошая бедная дееевочка...
Его руки скользят, скользят, скользят... ну и куда они скользят?!
Я ловлю палец на подлете. Вот прямо где-то рядом с неоплаченными номерами.
Зассрранец!
- Ну что тебе, жалко? - вдруг говорит он мне зло. - Я только разик, тебе что, жалко?
- Да, жалко, - отвечаю я не менее зло, - на анал мы не договаривались.
- Ой, что ты из себя целку строишь? - взрывается он. - Какая тебе разница, куда?
- Разница есть, - спокойно отвечаю я, - доплатишь - не будет.
- Ладно, нет так нет, - как-то слишком спокойно говорит он, - давай тогда лучше минет.
- Хорошо, милый, - усмехаюсь я, меняю резинку, устраиваюсь поудобней, наклоняюсь...
И понимаю: что рвать - ему совсем не принципиально. Начал с моей попы, а теперь рвет волосы.
Ему явно нужен мой скальп. Целиком.
- Милый, - замечаю я, - ты не мог бы аккуратней? Расслабься, я все сделаю.
- Да-да, хорошо, хорошо... ООО, как хорошо, - он расслабляется, - да, да, давай, моя девочка...
И тут так - ххоп!
Живой шампур, глаза навыкате, мычу.
Нет, я-то могу так глубоко. Но не внезапно же! Я ж не готова. Ну и скальп мне отчаянно жаль.
Он ослабляет хватку, и я отскакиваю, как ошпаренная.
- .....!...!...! - выдаю я ласково, хриплю и хватаю воздух.
- Больно, да? - виновато спрашивает он. - Прости, я нечаянно.
И так пять раз.
- Ой! - каждый раз говорит он участливо.
«Сссука...» - думаю я про себя.
Он одевается долго, сопит, в последние пять минут садится на кровать, смотрит печально и полуспрашивает-полуутверждает:
- Ну, я еще приду?..
И продолжает:
- Ты знаешь, я девочек всегда так понимаю, мне вас всегда так жалко...