Герр Ягер

Глава 2

[В тексте слова, выделенные курсивом, произносятся на немецком]

Рано утром её отряд занял позицию обороны. Фашисты напали внезапно, отчего было много потерь среди русских. Каждый вечер Таня видела окровавленные трупы, иногда с отсутствием конечностей. Это было жутко, а оказаться на их месте — страшно.

— Красиво, — глядя на уходящий закат, сказал Коля. — Жаль, что в любой момент он может стать последним в моей жизни.

— Вы не погибните, я в это верю, — она с надеждой посмотрела на него, затем на небо.

Розовый оттенок напоминал ей те моменты, когда её семья гуляла в парке по вечерам. Это было самым тёплым воспоминанием, оставшимся в душе. И тут громкий крик в мгновение ока разрушил всё.

— Танки!

Сев в машину для убийств, Таня затаила дыхание, ведь сейчас снова будет много крови на её руках и сердце. Каково будет удовольствие приблизиться к Ягеру и перерезать ему глотку, а ведь она все ближе и ближе.

Девушка находилась с Ивушкиным в одном танке, иногда наблюдая за ним боковым зрением. Он был сосредоточен, пусть внутри и просыпался страх, который нельзя утолить.

Конец боя она уже не помнила, так как в памяти остался лишь звон в ушах, голова ныла и болела в то время, как тело словно резали.

«Таня, ты меня слышишь? Таня!» — в сознании остался голос танкиста, раздающийся эхом, будто после наркотика.

Почувствовав холод, она сразу же очнулась, и в нос ударил запах сырости. Она лежала на грязном полу, в его небольших углублениях скапливалась холодная вода. Казалось, это камера пыток, где выжить ей, похоже, не удастся.

— Проснулась? — немецкий язык резал слух больнее, чем самый острый нож.

Рядом с фашистом стояла девушка, одетая в форму заключенного концлагеря. Она переводила всё то, что говорил нацист. Русская девушка, которой стало страшно умирать.

— Как тебя зовут?

— Не ваше дело, нацистские крысы, — прошипела Миронова.

— Я помогу тебе, если ты скажешь своё имя. Прошу, просто скажи ему, — дрожащим голосом говорила переводчица.

— Таня.

— Он предлагает тебя выжить, однако при этом ты должна служить Германии.

— Служить нацистам? Хорошая, но глупая попытка. Я лучше умру, чем предам Родину, как ты...

— Я никого не придавала, — на глазах девушки появились слёзы. — Они пытали меня, изуродовали моё тело...

Подняв на неё глаза, Миронова почему-то хотела ей поверить, хоть та являлась предательницей. Она смотрела в её карие заплаканные глаза, отчего проснулось сожаление.

— Я верю, но знай, при первой же возможности я уничтожу тебя, как полагается, не посмотрев, что это будет стоить моей жизни.

— А я Аня... Приятно познакомиться.

×××

Спустя несколько дней, даже не зная, сколько прошло времени с момента ее пленения, Таня понимала немецкий, которому её постепенно учила новая знакомая. Они стали чуть ли не подругами, забыв о предательстве переводчицы.

Мироновой не было известно, жив ли лейтенант, но она верила, что с ним все обошлось.

Впервые за время, проведённое взаперти, девушка вышла на улицу, увидела солнце и глубоко вдохнула свежего воздуха.

— Таня! Не знал, что Вы выжили, — за спиной послышался до боли знакомый голос.

— А Вы, я смотрю, уже записали меня в мертвецы, — она немного улыбнулась, радуясь встрече всей душой.

— Здесь присутствует убийца твоего отца, — он посерьёзнел и посмотрел в сторону немцев, что стояли у танка. — Тот, который курит трубку.

Миронова хотела, было, от нахлынувших чувств кинуться к врагу и что-нибудь ему сломать, например, нос, но рука парня остановила её.

— С дуба рухнула? Заполучи его доверие и, когда останешься с ним одна, вскрой ему глотку, — он приобнял её за плечи, успокаивая.

— Я хочу, чтобы он мучился, просил о пощаде...

— Отомстишь. Можешь его влюбить, а потом разбить сердце, если оно у него, конечно, есть. Он же думает, что русские девочки прыгают в постель ради того, чтобы выжить, хоть это и не так, — отпустив её, он встал ровно. — А вот и нацистская морда...

×××

Ягер даже не знал, какую глупость совершил, пригласив Таню к себе в кабинет. В её планах была только месть, только его голова.

Войдя в помещение, она заметила мужчину, который уже почти застегнул белую рубаху. В горле пересохло от этого зрелища.

— Садитесь, Таня, — немец улыбнулся и подошёл к шкафу, где стояло спиртное.

— Что Вам нужно?

— У меня к Вам предложение.