Герр Ягер

Часть 4.

[В тексте слова, выделенные курсивом, произносятся на немецком]

Пытаясь избежать встреч с Ягером любой ценной, девушка уже почти забыла о побеге и просто всячески пыталась скрыться, хотя получалось не всегда удачно. Он часто допрашивал ее о том, что она собирается делать, и каков план, тем самым разжигая внутри пламя злости.

«А какое ему, собственно, дело?» - спрашивала Таня у самой себя.

Она больше не видела той любви и ласки в глазах Ивушкина, лишь холод и недоверие. В одну из ночей ей не спалось, и она решила прогуляться по спящему лагерю, пускай это и запрещено. Услышав легкий шорох за спиной, она обернулась и почувствовала горячее дыхание на своих губах, отчего испугалась.

Перед ней стоял офицер, которого она так боялась, остерегалась и игнорировала, будто его существование - миф. Его грубая ладонь легла на ее шею, где на бледной коже красовались нежно-розовые засосы, оставленные им же.

- Прости за эти следы, - вполголоса произнес мужчина, изображая сожаление, однако то было лишь игрой, которую Т/и решительно намеревалась выиграть.

- Сколько чести, Герр Ягер, - ответила она с ухмылкой на лице. - Что станет, если я расскажу лейтенанту Ивушкину о том, что Вы делаете со мной?

- Ты мне угрожаешь? Милая, я не боюсь Ивушкина.

- Не обманывайте самого себя, плохо получается.

- Неужели ты не страшишься меня даже после того, что я с тобой сделал?

В голове начали всплывать далеко не самые хорошие картины прошлых ночей, когда она плакала от боли, от предательства Клауса. Именно тогда он убил в ней любовь и жалость, сделав её рабыней своих сексуальных потребностей и пообещав, что сможет приласкать взамен на свободу друзей.

- Вы ужасны...

После этих слов она рванулась с места в направлении своей комнаты, вытирая слезы, бежавшие ручьём. Снова она вспомнила те ужасные дни, когда надеялась на спасение, но оставалась наедине с тираном, не знающим, что такое милосердие.

«Война изменила его», - в голове послышался голос Тилике, который успокаивал её каждый раз.

Он по-прежнему оставался единственным, кто имел сожаление к своему врагу, хоть и девушке, смотрел, как она лежала на сыром полу в комнате, куда не просачивались солнечные лучи, видел её порванную рубашку, красные щеки и бедра, заплаканные глаза и грязное от пыли лицо.

Именно Тилике помогал набраться сил, даже когда Таня почти не дышала, лежа на своей постели, и залечивал ее раны как на теле, так и в душе, разговаривая с ней почти до самого утра. Он знал о её чувствах, испытываемых по отношению к Николаю, поэтому не пытался навязываться, а лишь помогал, что было до ужаса обидно и печально.

Однако он знал, что так и будет. Он влюбится в девушку, хоть им и нельзя быть вместе из-за разных баррикад, и вскоре погибнет от своей головокружительной любви к ней.

- Таня, - женский голос разбудил ее и вернул в реальность. - Ты уверена, что тебе стоит остаться здесь ради нас? Может, мы придумаем план и сбежим вместе?

- Ань, я уже говорила, что всё решила, - уставшим тоном ответила она.

- Что это? - коснувшись красного пятна на шее, спросила переводчица.

- Всё хорошо...

- Он тебя бил?!

- Давай я потом тебе расскажу, но не сейчас.

- Только, пожалуйста, обещай, что будешь сообщать о своих побоях, несмотря ни на что.

- Обещаю, - немного помедлив сказала, Таня, еле сдерживая поднявшиеся внутри эмоции.

- О каких побоях идёт речь?

Только не он...

Из-за угла показался Ивушкин, опираясь на свою трость и пристально и внимательно разглядывая девушку с ног до головы.

- Я думаю, вы должны поговорить, - сказала Аня и поспешила удалиться.

- Я слушаю.